Тайны Елисейского дворца - Жюльетта Бенцони

Де Нарбонн мягко вступил в беседу:

– Надеюсь, что дипломатия возьмет верх над оружием. Герцог Мюрат…

– Король Мюрат! – поправила супруга Мюрата.

– Да, король Неаполя, который, как ваше величество только что сказали, ненавидит Неаполь и хотел бы стать королем Испании и после окончания своего земного существования покоиться в Эскуриале рядом с Карлом V и Филиппом II, но он будет расчищать дорогу Жозефу. Тогда как Жозеф вовсе не хочет покидать Неаполь, к которому имел несчастье страстно привязаться, и совсем не желает рисковать жизнью ради трона Карла V и Филиппа II, да еще под пристальным взглядом инквизиции! Вот, однако, какие странные прихоти у судьбы!

К беседе присоединились новые голоса, они зазвучали громче, и Лауре это не понравилось. Она хлопнула в ладоши, словно учительница, которая требует малышей утихомириться.

– Прошу вас, не будем отвлекаться. Ее величество королева Неаполя оказала мне честь, приехав со мной попрощаться, а мы занялись политикой, хотя не имеем ни малейшего представления, что думает по этому поводу наш гениальный император. Скажу прямо, я предпочитаю нашего императора мрачному Карлу V. И предлагаю, до того как мы расстанемся, выпить в беседке из роз за здоровье его величества императора, за его семью, за всех, кто с нею связан, и за всех тех, кто сражается вместе с императором под знаменами Франции.

Предложение охотно приняли и отдали дань шампанскому и всевозможным печеньям, которыми гостей обносили слуги. Лаура на радостях готова была опустошить весь погреб. Подумать только! Пусть хотя бы на несколько месяцев, но она избавится от ненавистной Каролины! Новоявленная королева долго не задержалась. Похоже, «король» ждал ее для последних приготовлений. Со спесивой величавостью, которую Каролина вменила себе в обязанность после получения королевского титула, королева Неаполя собралась отбыть навстречу своей славной судьбе, не позабыв увезти с собой и Меттерниха. Австрийский посол скромно было задержался в саду, наслаждаясь ароматом цветов, которые целый день грело солнце. Лаура не слышала ни слова из краткого разговора, но Каролине удалось его увести, очевидно убедив, что ему не стоит оставаться в доме, где ему совершенно нечего делать. Меттерних с большой неохотой последовал за Каролиной, чем весьма позабавил де Нарбонна, нечаянно оказавшегося за пышным кустом рододендрона и ставшего невольным свидетелем этой сцены.

– У меня такое впечатление, что он охотно позволил бы Каролине уехать без него, – сообщил он, смеясь той, которую называл «моя герцогиня». – А вы как бы посмотрели на скромный ужин на троих на берегу этого романтичного ручейка?

– Идея принадлежит вам или ему?

– Ему, разумеется! Он недурной знаток человеческих сердец и не мог не заметить, что вы его держите в отдалении, и это крайне его огорчает, и если…

Лаура прервала собеседника:

– Погодите одну секунду! Объясните, пожалуйста, что значит держать в отдалении особу, которая не подходит к вам ближе чем на пушечный выстрел.

– Прошу вас, будьте снисходительны! Он постоянно под бдительным оком нашей новой государыни.

– Государыни! Тра-та-та-та-та! Давайте называть вещи своими именами! Под ревнивым взором своей любовницы. Не удивлюсь, если она увезет его вместе со своим багажом в Неаполь.

– Он посол при дворе Наполеона I, а не его сестер, – воскликнул де Нарбонн со смехом.

Гнев Лауры сказал ему больше, чем ее речи об австрийском красавце.

– Со всем моим уважением к вам, милый друг, не скрою, что вы сказали глупость, – продолжал он. – И я вовсе не уверен, что австрийский император пожелает иметь посла в Неаполе, пусть трон там заняла чета Мюрат.

– Почему бы и нет? Чтобы отвлечь его от Франции!

– Да раскройте вы глаза! Пока суд да дело, скажу вам по секрету, наш дорогой Меттерних нанял дом в Булони, в двух шагах от вашего.

– Вы уверены, что его государю понравится, если посол покинет особняк Курлянд?[38]

– Он покидает его неофициально. В особняке Курлянд остается его жена, что тоже развязывает ей руки, говоря между нами.

– Милая семья, ничего не скажешь. Но если он думает, что ему удастся затаиться, он ошибается. Савари мигом все узнает.

– Не обольщайтесь. Савари не Фуше, существует масса вещей, о которых он и не подозревает. А теперь моя очередь задавать вопросы.

– Неужели они у вас есть?

– Я похож на глупца? Или слепого? Я жду от вас искреннего ответа: что вы думаете о Меттернихе? Скажите правду.

– Как вы строги, однако! Я думаю… Я о нем думаю…

– Он вам нравится: да или нет?

– Говорить, что нет, было бы глупо. Он слишком привлекателен, и мне показалось, что я тоже ему нравюсь. Но с тех пор, как он предпочел мне Каролину… Я не из тех женщин, которые рады объедкам.

Нарбонн встал, подошел к Лауре, положил руки ей на плечи и ласково, по-отечески поцеловал в лоб.

– Осталось узнать совсем немногое. Что касается меня, то выбор сделан. После переезда, думаю, дорогая герцогиня, вы едва стоите на ногах. Я с вами прощаюсь и желаю вам чудных снов.

– И что мне должно присниться в ваших чудных снах? Вы всерьез считаете, что Меттерних останется в Париже, Каролина отправится к неаполитанским усладам, а Мюрат поскачет в Испанию, зачем неизвестно?

– Будем играть в догадки!

– Вам первому отвечать!

– Лично я думаю, что Мюрат в Испании будет укреплять наши позиции и объединится с Жюно, который сейчас делает то же самое в Португалии. Тогда как ваш «Кот в сапогах» прибудет вместе с императрицей и немалой частью двора на встречу с царственной четой Испании, наследником и незаменимым Годоем, любителем дам и князем Мира. Прозвание, кстати, сказать неуместное, потому что народ его ненавидит, и сейчас в Аранхуэсе восстание. Испанцы мечтают избавиться от Годоя. Он и сам был бы этому рад, с удовольствием уплыл бы тихонько в Мексику с сестрой и награбленным богатством. Когда народ узнал о его замыслах, то собрался у ворот дворца и стал требовать на престол наследника. Нелегкая ситуация: царственная чета, Карл IV и Мария-Луиза, не желают расставаться с любимым Годоем, зато наследник спит и видит, как бы отправить его ко всем чертям. Король уже даже согласился отречься и отправиться за океан, но его супруга желает сохранить и корону и Годоя, тогда как принц жаждет от него избавиться. Но пока все так и остаются в Испании. Отречение ничего не решило, так как королевская чета не пожелала передать власть принцу Астурийскому, за которого стоит народ. Положение сейчас неуправляемо, наш император предложил свою помощь и пригласил враждующих встретиться с ним в Байонне.

– Чтобы примирить их?

– Вам бы лучше спросить Меттерниха, что он думает на этот счет. Он знает все из первых рук. Мюрат пробыл в Неаполе всего несколько дней, а потом по приказу Наполеона отправился в Испанию во главе немалой армии. «Кот в сапогах» имеет намерение зацепить коготком Испанию.

– Если он этого хочет, то так оно и будет.

– Это еще неизвестно. Испанский народ не хочет никого, кроме принца Фердинанда, и Фердинанд хочет сесть на трон и править народом. Зато королева хочет Годоя. А Наполеон – своего брата Жозефа. А вот Жозеф не хочет править Испанией, его устраивает маленькое Неаполитанское королевство, на которое он может смотреть издалека. Но Неаполь отобрали у Жозефа в пользу Мюрата, который страстно мечтает о католической короне. Но Наполеон и знать не хочет об их мечтах и пожеланиях.

– А Каролина? Она знает о мечте Мюрата?

– Разумеется. Не заблуждайтесь, в семействе Мюрат она глава семьи. И древняя Испания интересует ее гораздо больше, чем какой-то Неаполь.

– Царь Небесный! Чем же все это кончится?

– Никто не знает. Даже, я думаю, император. Потому он и не пригласил на встречу в Байонне иностранных послов.

– И что же им делать? Их долг – стараться узнать как можно больше?

– Байонна городок маленький, думаю, послам придется довериться английским газетам. А я попрошу вас, Лаура, подать мне прохладительного, мы столько с вами говорим, что у меня пересохло в горле. Засим я откланяюсь. Как хорошо, что вы переехали во время переговоров в Байонне, обеспечив себе покой, который я назвал бы королевским. И возможно, еще кое-что, о чем вы даже не помышляете.

– Не помышляю? Интересно, что же это такое?

– Пока еще рано об этом говорить.

Де Нарбонн уже уходил, как вдруг услышал застенчивый голосок, который мало походил на привычный голос Лауры:

– Неужели вам в самом деле так необходимо ехать к себе в сен-жерменское предместье?

– Почему вы спросили?

– Потому что гонит вас на другой конец города условность, будто мы теперь в Париже, а не в четырех лье от него! И дом теперь в четыре раза меньше и слуг тоже стало меньше! А условности смешны!..

– Зачем вам я? Слуг у вас вполне достаточно, чтобы избавить вас от любых неприятных сюрпризов, не так ли? С вами Аделина, завтра приедут дети. Не говорите, что вы боитесь. Кто угодно, только не вы!