Тени прошлого (СИ) - "T_Vell"

— Понятия не имею. Но если у вас, профессор Реддл, возникают со всеми этими делами какие-то трудности, то, думаю, вам пока рано рассиживаться в этом кресле.

От этих слов я ещё шире улыбнулся, ведь мне чертовски понравилось подобное обращение к себе, но моя любимая супруга как всегда смогла найти нужные слова, чтобы спустить меня с небес на землю.

— Прошу прощения, профессор Реддл, я не собирался претендовать на вашу должность, я всего лишь хотел дождаться вас, — вежливо заметил я, и теперь уже на лице Тины заиграла тёплая улыбка.

— То-то же. Кстати, Кёртис с утра сказал, что в одиннадцать он собирается вскрывать Ховард, ты помнишь, мы же так и не поняли, что за аномалия у неё была…

— Да, я помню, — коротко ответил я, а вот моя улыбка исчезла без следа, потому что просто так Тина ни за что не стала бы говорить про умершего пациента.

— Ты не хочешь сводить своих бездельников в морг? Я вот думаю, что свожу своих, случай очень интересный, на моей памяти таких не было. Генри тоже видел подобное несколько раз за всю свою долгую карьеру… — только подумав о секционной комнате и анатомичке, где проводились вскрытия, я невольно поморщился, и эта моя эмоция не ускользнула от внимательного взгляда Тины. — Что-то не так?

— Нет, всё в порядке, — сразу поправился я, правдоподобно изобразив безразличие. — Но думаю, если я приведу в морг ещё и своих бездельников, то там совсем не останется места…

— Брось, у меня всего четыре ординатора, и твоих два, места точно всем хватит, секционный зал довольно просторный, — возразила Тина, продолжая пристально вглядываться в моё лицо. — Кёртис, кстати говоря, спрашивал меня сегодня с утра, почему ты брезгуешь его отделением и так редко там появляешься, намного реже своего друга… и я, честно говоря, даже и не знала, что ему ответить…

— Я не брезгую отделением профессора Кёртиса, — ровно проговорил я, старательно следя за тем, чтобы моя интонация никак не выдала моих настоящих мыслей. — Я просто… Дэнни это всё нравится намного больше меня, так что…

— Постой-ка… — в это мгновение на лице Тины отразилось озарение, что мне даже стало страшно, поскольку моя невероятно умная жена с лёгкостью могла догадаться, что к чему. — Кёртис вскользь сказал, что Дэнни был у него вчера, но вчера должны были вскрывать твоего пациента, Эдвардса…

— Тина… — выдохнул я, уже смирившись с неизбежностью разоблачения, но она не дала мне договорить.

— Подожди, неужели ты действительно брезгуешь анатомичкой? Или у тебя какие-то личные притирки с Итаном? У него, конечно, характер не подарок, да и у тебя тоже, так что поверить в это нетрудно, но игнорирование — это не самый лучший способ решения конфликтов…

— Тина, у меня нет никаких конфликтов с профессором Кёртисом, — как же мне хотелось сбежать куда-нибудь от пристального взгляда Тины, потому как она была так близка к разгадке, но она, словно догадавшись о моих мыслях, обеими руками оперлась на подлокотники своего кресла, перекрывая мне тем самым путь к отступлению, а затем наклонилась вперёд и требовательно посмотрела прямо мне в глаза.

— Тогда почему ты посылаешь в морг вместо себя Дэнни? Том, вскрытия — это важная часть нашей работы, ведь увидев, отчего умер один, ты можешь спасти десять других, а уж если ты претендуешь на звание самого умного специалиста, то ты должен просто дневать и ночевать в анатомичке… — как только я представил, что мне когда-нибудь придётся хотя бы спуститься в морг ночью и провести там несколько минут, то меня мигом прошиб холодный пот, а к горлу подступил противный комок. Но я из последних сил старался сохранять самообладание, а моя супруга продолжила свою речь: — И если дело только в брезгливости, то тебе придётся забыть про эту блажь, и я возьму твои посещения морга под свой контроль, это уже не вписывается ни в какие рамки дозволенного. А если ты всё-таки поругался с Итаном, то просто признайся, как мужчина, всегда же можно найти выход…

— Хорошо, я больше не буду избегать вскрытий, — прошептал я, закрыв глаза и изо всех сил борясь с нахлынувшими на меня эмоциями. — Я просто… не люблю трупы…

— Том, да что с тобой такое? — в голосе Тины сквозило такое беспокойство, что я невольно открыл глаза и посмотрел на неё. И не зря говорят, что глаза — зеркало души, потому что в этот момент она окончательно всё поняла. — Том, неужели ты… боишься?..

Я ничего не ответил, лишь отвёл взгляд и поджал губы, но эти жесты были намного красноречивее слов.

— Эй… — она нежно коснулась холодной ладонью моей щеки, и я снова посмотрел ей в глаза. — Вот уж не думала, что когда-нибудь узнаю, чего ты боишься…

— Я не боюсь трупов, просто не люблю на них смотреть, — я упрямо продолжал гнуть своё, поскольку мне очень не хотелось признавать за собой каких-либо слабостей, хотя они и были.

— Ну-ну, — скептически протянула Тина, но я лишь раздражённо воскликнул:

— Всё, хватит, я свожу своих бездельников в морг сегодня, и на вскрытия своих пациентов тоже буду ходить, и больше на эту тему разговаривать не желаю, а от Кёртиса ты с этого дня не услышишь ни одной претензии!

— Знаешь… — на удивление мягким тоном начала говорить она, продолжая касаться холодной ладонью моего лица, так что я сразу невольно успокоился. — Я же на самом деле ужасная трусиха. Ты помнишь, как я закричала, когда заметила в ванной в нашем коттедже во Франции того огромного паука?

— Тина, это был маленький паучок… — на моём лице снова появилась бледная тень улыбки, ведь тот паук был не больше монеты, а крики Тины слышно было, наверное, даже в Лондоне.

— Нет, это гигантское чудовище чуть не отгрызло мне руку! — наигранно испуганно воскликнула Тина, а моя улыбка перешла в тихий смех. — Я просто до ужаса боюсь этих тварей. И змей, этих скользких чешуйчатых рептилий!..

— А мне нравятся змеи… — продолжая улыбаться, сказал я, и Тина с широкой улыбкой на лице продолжила говорить:

— Жуть, ненавижу их. А ещё крысы, тараканы… в общем, всего даже и не перечислишь.

— Надо же, а по тебе так сразу и не скажешь, что ты боишься всякой безобидной зверушки, — насмешливо произнёс я, тоже коснувшись ладонью левой щеки Тины, и она зажмурилась от удовольствия, а мной вдруг завладело безграничное спокойствие.

— Том, страх — это нормально, — помолчав немного, начала говорить Тина, открыв глаза и внимательно посмотрев на меня. — И у каждого есть то, чего он боится, ты же не можешь быть абсолютно бесстрашным. Меня, если честно, очень раздражало то, что такой высокомерный гений, как ты, совсем не испытывает ни перед чем страха…

— Правда? — тихо уточнил я, проведя кончиком указательного пальца по шраму на левой щеке.

— Да. А теперь ты… человечнее, что ли… обычный человек со своими тараканами. Знаешь, было бы хуже, если бы ты боялся вида крови… или иголок… я вот боялась крови до нашей с Лестатом встречи, а потом как-то… привыкла, в его обществе этой темы избежать довольно трудно.

— Да уж… но я не обычный человек, — тихо возразил я, продолжая касаться лица своей жены. — Я высокомерный гений как минимум.

— Да, точно. Если бы ты ещё сказал, что боишься темноты, то я бы прямо сейчас прижала тебя к себе и не отпускала…

— Я не боюсь темноты, — прошептал я и, взяв в руки инициативу, самостоятельно прижался к груди Тины, крепко её обняв при этом. — Я боюсь того, что может там скрываться…

— Неужели? То есть ты боишься не трупов, а того…

— …что скрывается после смерти, — закончил я предложение, и Тина, запустив пальцы мне в волосы, стала медленно проводить рукой по моим волосам. — А ты разве не боишься трупов?

— Нет, чего их бояться? Я воспринимаю вскрытия как часть работы, и всё. Боль и страдания причиняют живые люди, а не мёртвые тела. А вот темноты… я, наверное, тоже её боюсь, но не рядом с тобой. Том… а почему ты боишься смерти? У тебя… у тебя кто-то умер? Как… как ты вообще оказался в сиротском приюте? — у моей супруги был уникальный дар задавать такие вопросы, которые попадали прямо в яблочко, и я, тяжело вздохнув от обсуждения подобной темы, тихо ответил: