Разменная монета - Алексей Макеев

Когда он очнулся, то долго вспоминал, где находится и что с ним произошло. Вилков не знал, сколько он пролежал на земле в неподвижной позе, но когда открыл глаза, уже шел мелкий холодный дождь. Вилков приподнялся, сел. Встать ему было очень трудно. Он вздохнул и устало потер глаза и лоб. Кровь проникала всюду и уже добралась до трусов. Было неприятно ощущать на холоде ее липкость. Больше всего он боялся того, что обморок повторится и на этот раз на полустанке объявится Шапито. Второй такой дуэли Вилков мог и не вынести.

Вцепившись руками в края урны, режущие пальцы, Вилков поднялся, превозмогая боль. Сейчас он думал прежде всего о медицинской помощи, однако предполагал и то, что Шапито уже дозвонился шефу. Он не мог знать, что Шапито блефовал. Нужного номера у него не было.

Однако известия от шефа не заставили себя ждать. Он сам позвонил Вилкову на мобильник, и тот вытащил его окровавленной рукой. В первую секунду ему показалось, что Шапито решил позлить его своим звонком, но это было не так.

– Я слушаю, – негромко и прерывисто откликнулся он.

– Ты куда пропал? – послышался голос давнего подельника. – Я не знаю, где тебя искать.

– Я жив и скоро буду, – улыбнувшись, сказал Вилков.

Он чувствовал, как от напряжения по его лицу пробегали судороги.

– Прости, конечно, старик, но у тебя какой-то сдавленный голос. Ты что, на толчке?

Вопрос был нелюбезным, но это никак не меняло сути дела. Уже после первой фразы собеседника Вилков почувствовал колоссальное облегчение. Он понял, что Шапито или убит, или по какой-то непонятной причине не стал звонить шефу. Он стоял, слушал голос, звучащий в мобильнике, и чувствовал, как волны удушливого жара прокатываются по его груди и спине. Вилков высматривал на горизонте электричку и следил за тем, чтобы слабеющая рука не соскользнула с фонарного столба, а он сам не упал бы при этом в лужу. Конечно, нужно было сказать, что ему требуется машина, нужен врач, но он не мог на это пойти. Для того чтобы получить от шефа хоть какую-нибудь помощь, требовалось придумать довольно убедительное объяснение, каким образом его ранил Шапито, как он оказался на расстоянии с полсотни километров от Москвы.

– Я понимаю, что это не телефонный разговор, – продолжал между тем вещать шеф. – Но я считаю, что нам придется убрать Шапито. И как можно быстрее. Полковник Гуров тут очень активно взялся за расследование этого дела, и, сдается мне, он не сегодня-завтра отыщет нашего с тобой общего друга.

Это была вторая удача. Шеф не только не знал, что Вилков собирался предать его, но и впрямую переводил стрелки на Шапито. И здесь уже полученная рана становилась очень кстати. Не мешало бы, конечно, вернуться и добить падлу, но у Вилкова сейчас не было на это ни времени, ни сил.

– Я все сделаю, как ты хочешь, – как можно бодрее ответил Вилков. – Найду его и прикончу.

– Давай, – совсем успокоившись, сказал шеф. Голос его потеплел, и он даже засмеялся. – Штаны только застегни.

Вилков никак не отреагировал на последнюю шутку. Ему было все равно, что именно рисовало воображение звонившему ему человеку. Он отключил телефон. В какой-то мере звонок подействовал на него ободряюще. Теперь надо было поскорее вернуться к Евгению и промыть рану. Тот что-нибудь непременно придумает, чтобы его спасти. У Евгения невероятный опыт в житейских делах. А ранение станет очевидным доказательством того, что Шапито открыто враждебен, и все собственные разговоры про наркоту можно будет выдать за проверку на вшивость. Шеф не узнает, когда именно Вилков учинил нападение на Шапито. До или после звонка.

На горизонте появились огни электрички. Подкатив к перрону, она лишь на минуту остановилась, но даже этого оказалось достаточно для того, чтобы Вилков запрыгнул в тамбур. Как только он оказался в тепле, ему неимоверно захотелось покурить. Однако Вилков знал, что, если он это сделает, очередной обморок ему гарантирован. Теперь, раз немного стало полегче, надо было терпеть любую боль. Нельзя ни пить, ни курить. Вилков прошел в полупустой вагон, сел поближе к выходу и затих, пустыми глазами, ничего не видящими от боли, уставившись на перрон и все высматривая, не плетется ли по его следу Шапито. Попутно он думал и о том, что ему придется говорить, если вдруг появятся контролеры. Билета у него не было.

Электричка тихо тронулась и, набирая скорость, покатилась с грохотом метрополитена. У Вилкова были деньги, но только в долларах США и достоинством не ниже сотни. Можно было смело считать его зайцем. Слушая мерный стук колес, Вилков попытался уснуть, но переживания оказались слишком сильными. Задремать он так и не смог.

На железнодорожный вокзал электропоезд прибыл в одиннадцатом часу ночи. Первым делом Вилков, с трудом шагая, добрался до менял. По опыту он знал, что некоторые из них занимаются своим делом до самого утра, разбил пару сотенных купюр, обратив их в рубли, и с двумя пересадками на полупустых маршрутках добрался до Жени.

Увидев гостя в таком состоянии, Евгений Сергеевич быстро, не задавая вопросов, провел его в ванную комнату, включил свет и открыл кран с теплой водой.

– Снимай куртку, – строго сказал он.

Вилков послушно исполнил все то, что от него требовалось.

– Рубашку давай и майку, – унося куртку, добавил хозяин квартиры.

Вилков вяло принялся вытягивать из брюк хвосты черной рубашки, простреленной на боку, под которой была надета светло-синяя майка. На его шее болтался странный золотой лев на крупной цепи из того же металла. Вилков безразлично посмотрел на собственное отражение в зеркале, отметив лишь повышенную бледность. В голове у него гудело.

Вновь зазвучали призывные трели мобильного телефона. Вилков протянул руку под струю горячей воды и, пытаясь держать ее ровно, ополоснул. Сгустки крови быстро помчались багровыми комочками в сливное отверстие. Смыв с руки кровь, Вилков вытер ее о брюки и только после этого достал телефон.

– Я слушаю, – грустно произнес он, увидев, что в дверном проеме возникла фигура Евгения. В руках у него было полотенце.

Жене он показался до смешного худым и даже каким-то плоским. Вилков вяло, как пьяный, почесывал свободной рукой грудь, заросшую густой черной шерстью, сидя на краю белоснежной ванны. Яркая люминесцентная лампа горела над его головой, лишая лицо каких-либо дополнительных оттенков.

– Это я. Ты уже выполнил то, о чем я тебя просил?

– Еще нет, – бесстрастным тоном ответил Вилков.

У него сейчас не было никаких сил заискивать перед звонившим ему человеком. Стараясь не слушать их разговор, Евгений Сергеевич прошел и положил руку на финский смеситель, торчащий из кафельной стены. Струя воды стала намного тише. Женя закрыл сливное отверстие резиновой пробкой, и ванна начала понемногу наполнятся водой.

– Ты решил погубить нас обоих? – удивился звонивший. Ответ Вилкова возмутил его не на шутку. – Почему ты его до сих пор не пристрелил?

– Потому что он сам меня ранил. Только что. Я весь буквально истекаю кровью, – злобно ответил Вилков. – Я минуту как приехал.

– Где ты? – последовал короткий вопрос.

Вилков почувствовал, что ему становится все хуже и хуже. Желтые мерцающие мухи полетели у него перед глазами. Он тряхнул головой, но не сумел от них освободиться.

– Сейчас я у Женьки. И думаю, что мы не обойдемся без врача. Рана рваная. Навылет. Может быть заражение.

Он говорил больше для себя, чем для собеседника. Началось сильное головокружение, Вилков был не в силах ему сопротивляться.

– Почему ты не убил Шапито? – снова долетело до него откуда-то издалека.

Голос говорящего раздражал, потому что шеф не имел ни малейшего представления о том, что сегодня произошло с ним.

– Потому что так сложилось. Я не смог его догнать. Он убежал. Я понимаю твою заботу о нашем деле, но у всего есть предел, – Вилков открыто спорил со своим соратником и наставником, но на самом деле уже не до конца понимал, с кем он спорит и кому что-то доказывает.

– В общем, так, старик, – холодно произнес собеседник. – Ищи его теперь, где хочешь. Найди и прикончи. Меня не интересуют твои неудачи. Мне нужны только успехи. Понял? Если в течение завтрашнего дня ты его не найдешь и не убьешь, то будешь убит сам.

Последнее Вилков прекрасно понял. К нему на мгновение будто вернулся разум, который не мог отмахнуться от подобной угрозы.

– Хорошо, – кивнул он и отключил связь.

Ему не нужен был сейчас Шапито. И подельник ему тоже не нужен. Ему нужен только сон… Так на него давно никто не наезжал. Это было уже слишком, как по форме, так и по существу. Вилков терпеть не мог, когда с ним разговаривали таким тоном. Но, как бы то ни было, нужно было немедленно искать Шапито. Силы совсем покинули его, он выронил телефон и, в чем был, свалился в ванну как раз в тот момент, когда она наполнилась до середины.

Женя все еще регулировал смесителем температуру воды и потому не успел поймать Вилкова, который прямо в брюках и в ботинках шумно плюхнулся в воду, словно нырнувший дельфин. Его мобильник подскочил, ударившись о кафельный пол, и разбился. Дисплей потух. Женя проворно схватил Вилкова за шею и потянул вверх, чтобы тело приняло полусидячее положение. Затем он достал нашатырный спирт, смочил им ватку и сунул ее под нос Вилкову. Постепенно тот пришел в себя. Не теряя драгоценного времени, Женя тут же занялся знахарскими чудесами. Вилкову было очень плохо, но он не переставал убеждать себя в том, что этот человек вытянет его с того света, и потому смиренно принимал любые, самые болезненные процедуры, лишь бы отодвинуть свой конец.