Фантазия - Сандра Браун

– Вы когда-нибудь видели пентхаус[5], в котором я живу, когда приезжаю в город?

Элизабет с трудом перевела дыхание и ответила охрипшим голосом:

– Нет.

– Хотите посмотреть?

8

– Еще раз спасибо, Адам. Я отлично провела время.

– Это я получил огромное удовольствие. Спокойной ночи, Элизабет. До скорого.

Он легко коснулся губами ее лба. Улыбнувшись ему напоследок, она скользнула в дверь. В гостиной было темно, Элизабет на ощупь прошла к ближайшей лампе, кода из темноты услышала голос Тэда:

– Хорошо провели время?

– О Боже! – воскликнула она. – Вы до смерти напугали меня. – Включив свет, она увидела Тэда, развалившегося в углу дивана без туфель, они стояли на полу, а спортивная куртка висела на подлокотнике кресла. Рубашка, небрежно заправленная в брюки, была расстегнута до пояса.

– Хорошо провели время? – повторил он сквозь зубы.

Это было не простое любопытство. И даже не вежливый интерес. Его голос был похож на рычание. Элизабет обиделась. Она была задета за живое, но не подала виду. Прежде всего потому, что он не имел права вмешиваться в ее личную жизнь.

Одарив его ослепительной улыбкой, Элизабет ответила:

– Отлично! – И слегка передернула плечами, в ответ получив сердитый взгляд. – Что вы делаете здесь в темноте?

– А что плохого в темноте?

– Ничего. Но вы могли пойти в кабинет посмотреть телевизор!

– Не было настроения!

Сейчас он ей совсем не нравился. Мало того, что развалился на ее диване в расстегнутой рубашке, так еще держал на своем плоском животе стакан виски с содовой. Он заметил направление ее взгляда и слегка наклонил стакан в насмешливом приветствии.

– Не выпьете ли со мной на ночь стаканчик?

– Нет.

– Тогда я выпью один. Не возражаете?

Она возражала. Не потому, что он покусился на ее небольшой запас спиртного. А потому, что он не был таким, как обычно, – славным парнем, а вел себя как настоящий хулиган. Но почему? Пожалел, что согласился остаться с детьми? Но хуже всего было то, что даже сейчас он не потерял своей привлекательности, совсем наоборот.

Элизабет бросила сумочку на кресло.

– Нет, не возражаю, пейте, если хотите. Дети не очень вам докучали?

– Совсем не докучали. А вы не докучали Кэйвано?

Она оглянулась, поймала строгий взгляд его голубых глаз.

– Мне не нравится ваш тон, Тэд.

Он приподнялся и со стуком поставил стакан на кофейный столик. Рубашка распахнулась, открывая мускулистую волосатую грудь, от которой Элизабет тщетно пыталась отвести взгляд.

– Ну это просто ужасно, Элизабет. Потому что именно этот тон вам придется сегодня терпеть.

– И не подумаю. Я вовсе не собираюсь выслушивать вас. – Она резко выпрямилась. – Спасибо за оказанную услугу, но сейчас вам лучше уйти.

Элизабет направилась было к двери, чтобы открыть ее, но Тэд с легкостью пантеры соскочил с дивана, схватил ее за руки и повернул к себе лицом.

– Вы знаете, который час?

Ошеломленная его грубостью, Элизабет не сразу поняла смысл вопроса. А когда поняла, возмутилась.

– Думаю, не больше чем половина первого, – ответила она, как ни в чем не бывало. – А что, у вас сломались часы?

Он стиснул зубы от гнева, лицо его угрожающе передергивалось.

– Почему вы возвратились так поздно? Чем вы занимались все это время с Кэйвано?

– Ужинали.

– Целых шесть часов?

– Тише! Дети проснутся!

Он перешел на шепот и гневно повторил свой вопрос.

– Никогда не видел ужина, который можно поглощать целых шесть часов.

– После ужина мы потанцевали. – Если можно так сказать, имея в виду один-единственный танец в танцзале величиной с почтовую марку. Но из простого упрямства ей хотелось показать Тэду, что они с Адамом славно повеселились в ночных клубах.

Он усмехнулся.

– Потанцевали?

– Да, потанцевали. Адам, как и я, обожает танцы.

– А что вы делали после этого? Куда отправились? – Элизабет нарочно опустила глаза, стараясь изобразить смущение. – Вы отправились к нему в номер, не так ли?

– Номер? Ха! Вряд ли можно назвать номером шикарные апартаменты на верхнем этаже отеля «Кэйвано».

Лицо у него стало еще более напряженным. Глаза загорелись холодным огнем от гнева и ревности. Он буквально сверлил ее взглядом, когда произнес свистящим шепотом:

– Ты спала с ним.

Он перешел с ней на «ты», и она ответила тем же:

– Ты мой сосед, Тэд. – Она отдернула руку. – И еще несколько минут назад я считала тебя своим другом. Другом, но не исповедником. – Она с трудом перевела дыхание. – А сейчас, будь добр, уходи из моего дома.

Она не стала ждать, когда он уйдет, а, взяв с кресла сумочку, повернулась и пошла наверх. По дороге заглянула к детям – слава Богу, шум не разбудил малышей.

Войдя в спальню, Элизабет увидела в зеркале свое отражение. Щеки ее пылали. Тэд заставил ее покраснеть своими упреками, но вовсе не потому, что был близок к истине, а потому, что был далек от нее. Очень далек.

Она сбросила туфли, сняла костюм, повесила на плечики и убрала в шкаф, скинула все остальное и надела ночную сорочку. Затем подошла к зеркалу и сказала своему отражению:

– Ты похожа на сирену, Элизабет Бэрк.

Ночная сорочка вполне соответствовала ее представлениям о морали и была словно из другой эпохи. Хлопчатобумажная, белая, с просторным воротом, рукавами, собранными на запястьях в рюшки, и широкой оборкой на подоле. Старомодная и в то же время оригинальная… как и сама Элизабет, точнее, какой ее все считали.

Криво улыбнувшись своему отражению, Элизабет вооружилась расческой и принялась крушить тридцатидолларовую прическу, которая ей совершенно не шла. Расчесывая волосы, она тихонько посмеивалась, вспоминая, как утонула в ковре нога, когда она сошла с личного эскалатора Кэйвано, ведущего прямо к сделанным из резного стекла дверям апартаментов.

Наконец-то, думала Элизабет, одна из ее фантазий превратится в реальность. Она выходила замуж за Джона Бэрка невинной, и он был единственным мужчиной в ее жизни.

В это, пожалуй, не верила даже ее родная сестра. Но это действительно было так.

И вот она подумала: почему бы ей не быть такой, как все люди? Почему не воспользоваться возможностью, если она сама плывет в руки? И не судить обо всем так строго. Не думать о последствиях. Просто плыть по течению, отдаться неожиданному любовному приключению, не ожидая от него ничего, кроме плотского наслаждения. «Прощай, Сандра Ди». Кажется, так поется в песенке?

Сандра Ди скучна. Элизабет с удовольствием станет плохой девчонкой. Им достаются все радости. Ей так надоело быть девочкой-паинькой, потому что девочка-паинька скучна, глупа, тупа. Каждый день продает товары, предназначенные для любовных утех, но не своих – чужих.