Мои путевые записи - Анджелина Джоли

Правительство Пакистана не разрешает строительство никаких капитальных сооружений. Они говорят, что уже сыты по горло всеми этими трудностями. Я посетила школу. Дети выкрикивают алфавит. Все ученики — мальчики. Девочки занимаются на других циновках. Они выкрикивают числа.

Многие дети кашляют, у многих детей потница. Я встретила маленькую девочку в старом розовом потрепанном платьице. Мне перевели, что она сказала. Она говорила с мудростью сорокалетней женщины.

«Они обстреляли мой дом. Они напали на мой дом с пистолетами и гранатами. Они отрезали ноги моему дяде и убили двух моих кузенов».

Думаю, что это Талибан, но не спрашиваю об этом.

Вместо этого я спрашиваю, чего она хочет. Какие у нее нужды?

«Я хочу мира. Я хочу вернуться в Афганистан. Я хочу домой».

Я спросила, сколько она уже здесь.

«Девять месяцев. Живу под пластиковой крышей».

Меня отвезли в отборочный центр регистрации. Здесь много детей, лежащих на земле и пытающихся найти тень. Мужчины в беретах с винтовками в руках охраняют местность. Мы находимся в пограничной области прямо на афгано-пакистанской границе. Я встретила очень милую ирландскую женщину, она работает с УВКБ ООН адвокатом беженцев.

Какую-то женщину привели в комнату во время нашего совещания. Она потеряла идентификационные документы. Единственным документом, подтверждавшим ее личность, была карточка на еду. У нее нет семьи. Мне сказали, что УВКБ ООН попытается получить дополнительную информацию, чтобы восстановить идентификационную карточку. Регистрация идет уже третью неделю. Это очень организованная программа. Они уже проверили 7000 семей из общего числа 42 000. Всех беженцев спрашивают, хотели бы они быть репатриированы. Если да, та им окажут помощь в возвращении в Афганистан, дадут мешок с 150 килограммами пшеницы, а также деньги в сумме 90 долларов.

Хотя я до сих пар не понимаю, как можно предлагать репатриацию, когда существует Талибан, идет война на севере, а земля усеяна противопехотными минами. Афганистан — одна из двух самых опасных стран мира па количеству противопехотных мин.

Сейчас я нахожусь в комнате, где консультируют одну из женщин. Она очень хочет вернуться в Афганистан, куда уже вернулись ее родственники. Она знает, что там идет война, но все же она говорит: «Что я буду здесь делать одна?»

Ее паранджа поднята, но я думаю, эта не страшно, ведь она находится среди женщин.

Из зарегистрированных 7000 за последние три недели толька шесть семей решили вернуться в Афганистан.

Новоприбывших проверяют ежедневно. Если их признают беженцами, то отправят в следующий лагерь. Этот лагерь, Шэмшату, был основан в 1998 году, и тогда в нем была около 300 семей. Сейчас в нем живет около 3000 семей.

Когда мы возвращались, к нам подошел ребенок без сопровождения. Ему около десяти лет; ан сказал, что у него еще есть младшие сестра и брат. В новом Джалозае очень много вдов и сирот.

Здесь очень жарко. Я хочу снять все свае снаряжение. Мне предложили маленький бумажный стаканчик воды.

Я не прошу еще. Мы выезжаем через небольшую толпу людей, человек восемьдесят, которые собрались посмотреть, как мы уезжаем. Их лица красные от жары.

Организация «Международное убежище» (МУ)

Это та организация, 24 сотрудника которой были взяты в плен па обвинению в распространении христианства: шестнадцать местных афганцев и восемь международных гуманитарных работников.

МУ обеспечивает беженцев питанием.

Я видела медцентр, центр отдыха и центр раздачи пищи. У них также есть детская группа, в которой дети учат детей.

Я встретила Питера, сотрудника МТ в этом лагере. Он австралиец. Он представил меня своим подопечным, мальчикам и девочкам.

Также я встретилась с Шайфулахом — эта десятилетний мальчик с красивым лицам, чистым и добрым. Я задала ему несколько вопросов.

«Ты учишь своих братьев и сестер?»

«Да, семья на первом месте».

«У тебя есть что, сказать миру?»

Он застеснялся и, прежде чем ответить, хихикнул, пряча улыбку. Затем он поднял глаза и сказал: «Мир а Афганистане».

Мировая продовольственная программа (МПП) раздает сегодня в лагере муку, чечевицу и масло. Беженцы получают это раз в месяц. Я нахожусь в офисе медцентра, это основной пункт медицинской помощи в лагере.

Дни вакцинации от полиомиелита с 21 по 23 для всех детей младше пяти лет. В полевых условиях сегодня работают три команды. Здесь функционируют пять основных центров охраны здоровья, основанных УВКБ ООН. Вакцины поставляет ЮНИСЕФ.

Центр профессионального обучения

Профессиональное обучение предлагается в основном для покалеченных. На каждой палатке надписи: каменная кладка, плотницкое дело, сапожное ремесло и лудильное дело.

Двое детей изучают сапожное ремесло. Их отец потерял руку, подорвавшись на мине, поэтому дети должны получить профессию, чтобы помогать семье.

Я хотела купить пару обуви, но они настояли на том, чтобы подарить ее мне. Потом я спросила: «А сколько стоит пара для моего мужа?»

Они ответили: «Мы здесь ничего не продаем за деньги. Мы делаем это все для гуманитарных дел. Это и есть плата».

Эти программы спонсируются УВКБ ООН через Джамалуддин Афган (известная афганская неправительственная организация). Срок обучения на этих курсах составляет шесть месяцев.

Затем мы направляемся на встречу с женщинами и детьми в центр проведения общественных мероприятий. Мужчинам, путешествующим с нами, не разрешили войти в комнату.

Клуб молодежи и Женский комитет социального обеспечения

«Ассаламу алейкум». Я никогда не видела такие счастливые лица. Все улыбаются. Женщины звали меня «Анджелина Биби». (Слово «Биби» означает уважение к женщине).

Они обсуждают проблемы насилия в семье и говорят о том, как можно решить эти проблемы. Они изучают свои человеческие права, права женщин и детей.

Год назад они жили в пластиковых палатках и у них было гораздо больше проблем, чем сейчас. Их положение улучшилось. Они построили маленькие глиняные хижины. Они шутят. Но они беспокоятся: поставки пищи подчас задерживаются. «Мы доходим до отчаяния: ведь у нас большие семьи».

Я встретилась с двумя молодыми матерьми и их детьми. Один ребенок умственно отсталый. Другой болен. Как и большинство матерей во всем мире, они очень любят и заботятся о своих детях. Из-за того, что здесь происходит, они очень беспокоятся за свои семьи. Они напуганы.

У больной девочки зудящая сыпь. У нее большие карие глаза, которыми она смотрит на меня не отрываясь. Мать ребенка поставила ее на ноги и показала мне нарывы на ее спине — это от жары.