Красная линия - Вера Александровна Колочкова

было ничего! Сама к себе вернулась, и слава богу! Можно и дальше жить… На работу идти, свои обязанности исполнять. На работе она та еще дамочка с характером — никому спуску не даст! И своей харизмы с избытком хватает!

* * *

— …Даш, а какую ты дачу конкретно хочешь? Опиши, а то мы замучаемся все варианты смотреть, их так много! Ну, хотя бы основные принципы для выбора озвучь!

Даша повернула к ней голову, помолчала, потом проговорила тихо:

— Да я не знаю, Лер… Я и не думала ни про какую дачу, это все Никита… И в Новосибирске у нас дачи не было. Чего он вдруг придумал, не понимаю?

— Ну как — чего… О тебе заботится, о Грише. Чтобы вы чистым воздухом дышали. В городе-то у нас еще та экологическая обстановка, иногда продохнуть невозможно.

Даша кивнула, улыбнулась. Потом повернулась к ней, проговорила восхищенно:

— Как ты машину лихо водишь, однако! Мне так никогда не научиться! Не дано, наверное. Кому-то дано, а мне нет.

— Да ну, не говори ерунды…

— Нет, это не ерунда, Лер, вовсе не ерунда! Ты вообще другая, ты такая смелая, уверенная в себе… А я даже не знаю, как определить, какая мне дача нужна. Я ж во всем и всегда на Никиту полагаюсь… А тут он взял и на меня эту проблему взвалил! А я не привыкла… Не гожусь я для самостоятельной жизни, наверное. Не гожусь…

— А это тебя огорчает, да?

— Не знаю. Правда, не знаю. Я ведь решила для себя, что полностью и во всем доверяю Никите. Что живу теми же привычками, теми же принципами и желаниями… С одной стороны, это легко — чужим умом жить, а с другой…

Даша вздохнула и замолчала, смотрела прямо перед собой на дорогу. Потом продолжила тихо:

— Знаешь, я тебе завидую, Лер… Никогда никому не завидовала, а тебе завидую. Наверное, я тоже хотела бы такой быть, как ты… Самостоятельной, смелой, независимой. У меня никогда не было таких подруг… Да и вообще подруг как таковых не было, получилось, Никита их место занял. Нет, были какие-то приятельницы, конечно… А скажи, Лер! Тебе со мной неинтересно, наверное, да? Мы ж такие с тобой разные…

— Почему же? Очень даже интересно. Хотя ты мне так и не ответила на вопрос — какую дачу мы ищем? Для чистого ленивого отдыха с гамаками и беседками или для физической нагрузки с грядками и парниками?

— Ой, я не знаю, правда… Это надо у Никиты спросить.

— Но он же сказал, что эта дача нужна в первую очередь тебе! Поэтому тебе и выбирать, Даш!

— Да, я понимаю… А ты бы какую дачу хотела, Лер?

— Я? А при чем тут я?

— Но мы ведь, надеюсь, вместе будем там отдыхать… Ты вообще любишь с грядками возиться?

— Нет. Терпеть не могу. Я даже в детстве с родителями не любила ездить на дачу. Но в гамаке полежать на солнышке и в баньке попариться я люблю, не буду скрывать! И в речке поплавать люблю, и в лес сходить за грибами…

— Ну, тогда решено! Мы ищем дачу без грядок, с беседками и гамаками! И с лесом, и с речкой… По-моему, мы сейчас такую и едем смотреть, судя по описанию. Смотри, какой тут на фотографии домик премиленький, как теремок из сказки… Двухэтажный, всем места хватит!

Лера повернулась, быстро глянула на фотографии, которые ей показала Даша. Кивнула молча. Потом спросила деловито:

— А риелтор тоже туда подъедет? Вы как с ней договорились?

— Да никак пока… Я ей позвонить должна уже по результату. Если нам понравится дача, то она подъедет. Она как раз в этом районе с другими клиентами занимается.

— Ой, мы же чуть поворот не проехали, Даш… — вовремя спохватилась Лера, останавливая машину. — Сейчас развернемся… А ты говоришь, что я машину хорошо вожу! Перехвалила меня! А я и уши распустила, расслабилась!

— Да не перехвалила, а заговорила… Болтаю много, отвлекаю тебя. Извини…

Вскоре они свернули с трассы на проселочную дорогу, и Лера произнесла озабоченно:

— Судя по всему, дачные места должны быть за тем перелеском… А красиво тут, правда? Мне нравится.

Лес по краям дороги и впрямь был густой, девственный. Высокие сосны притягивали взгляд мелькающими на стволах солнечными сполохами, березы склоняли длинные ветви долу, прятали их в зарослях высокого папоротника. Вот на взгорке мелькнула поляна, заросшая иван-чаем, и тут же дорога побежала вниз к довольно широкому мосту через речку.

— Пока вроде все по твоим планам выходит, Даш… — задумчиво произнесла Лера. — Вот тебе лес, вот река. А вон, кажется, и наш домик-теремок виден… Аккурат окнами на речку выходит! Красота… Звони хозяевам, скажи, что мы подъезжаем!

У ворот дома их встретил пожилой приветливый мужчина, представился вежливо:

— Меня зовут Константин Львович… Идемте, я вам сейчас все покажу. И сразу прошу прощения — нахваливать буду свое детище вполне искренне. Поверьте, оно стоит того. Столько души в этот дом вложено, столько сердца…

— А почему тогда продаете, если так? — осторожно спросила Лера, оглядываясь вокруг.

— Так переезжаем мы с супругой в другой город, к детям поближе. У них там тоже свой дом… А с внуками няньки сидят, ведь не дело это… при живых-то бабушках-дедушках. Ведь так, согласитесь?

— Ну да… — рассеянно кивнула Лера. — Если так, то да…

— Конечно, нам жалко дом продавать… До слез жалко. И оставить тоже нельзя — чего добру пропадать? Пусть хорошие люди живут да радуются. Моя супруга даже не захотела с покупателями говорить, в городскую квартиру уехала. Говорит, плакать начну да причитать, всю торговлю испорчу. Да вы проходите, проходите, осматривайтесь, не слушайте меня, болтливого старика! Какие вопросы будут — задавайте, не стесняйтесь! Мне за свой дом не стыдно… Все сам, все своими руками…

Дом и правда был хорош — аккуратный теремок с черепичной охряной крышей, с флюгером-петухом, с резными ставнями, с высоким деревянным крыльцом. И вокруг дома все ухожено, цветами засажено, и газон такой чистенький, будто руками простиранный да с нежностью солнцем отглаженный. И беседка, и гамак меж соснами, и шум леса, в который можно попасть через калитку в заборе…

— А за домом тоже калитка есть, аккурат можно к речке спуститься. Да, и банька еще за домом, посмотрите! Она, правда, старенькая уже, но, как говорится, намоленная. В ней только хорошие и добрые люди бывали… Вы идите и гляньте, а потом в дом пожалуйте. А я пока чайник поставлю…

Мужчина ушел, а