Волчья тропа - Сергей Васильевич Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Провалявшись с час и устав ворочаться с боку на бок, больше утомившись от лежания, чем отдохнув, капитан Одуванчиков тихо встал, заправил постель и вышел в канцелярию, где открыл сейф и вытащил свою трубку смартфона, которую на боевую операцию не брал, но хранил вместе с трубками бойцов роты на отдельной полке. Набрал номер телефона жены. Александра ответила сонным недовольным голосом – видимо, только недавно уснула:
– Да, Вася, слушаю тебя…
– Как ты там?
– Тебя жду, как еще?
– У нас несчастье…
Он намеренно сказал «у нас», понимая, что жену гибель старшего лейтенанта Анисимова непременно тронет. Она, такая тонкая и чувствительная, просто не сможет остаться равнодушной к этому событию. Если Александра близко воспринимает ранение любого бойца, которого она даже не знает, плачет от чужих страданий, то уж о гибели человека, которого она хорошо знает и тем более этого человека, будет переживать гораздо сильнее.
– Что случилось?
– Сережа Анисимов погиб. Пулю в лоб получил. Преследовал бежавшего с помощниками эмира, и один из них дал очередь.
– Жалко Сережу… – Александра, видимо, пустила слезу. Это Одуванчиков определил по голосу жены. – С тобой-то все нормально?
– Почти…
Она чутко уловила его настроение:
– Что значит «почти»? Не поняла! Ты ранен?
– Нет. Просто на задание я вылетал вертолетом, а Анисимова оставил вместо себя возглавлять автоколонну.
– Ты сам выбрал для себя место?
– Нет. Это был приказ начальника штаба.
– И что?
– Начальник штаба удивился, что я Сережу вместо себя оставил. Слухи о наших… вернее, ваших отношениях уже до Северного Кавказа добрались. А кого я мог оставить? Он единственный старлей среди командиров оставшихся взводов. Самый опытный из всех. Я даже снайпера специально настропалил, чтобы он охранял Анисимова. Он и охранял – убрал двух снайперов бандитов.
– А не твой ли снайпер в Анисимова попал?
– Бойцы видели, как стрелял пожилой бандит. А у нашего снайпера винтовка крупнокалиберная. Она бы просто голову снесла. Нет. Это бандит, пожилой. Я же говорю, солдаты видели, как он стрелял.
– И что теперь? Тебя обвиняют в чем-то?
– В чем меня могут обвинить? Только в том, что эмира Волка упустил – в этом обвиняют. Но я не мог же одновременно в двух местах находиться. Я, согласно приказу, был со взводом связи и со взводом саперов.
– Но Анисимова все равно жалко. Как теперь его жена-то? Я утром схожу к ней, поговорю. Скажу, что ты звонил. Не возражаешь?
– Не возражаю. Ну, ладно. Мне еще поспать пару часиков следует. С утра буду роту тренировать в стрельбе на бегу. Чтобы больше ни один эмир уйти не смог.
– Спи. Только я теперь не усну… – глотая слезы, сказала Александра. – Да и вставать пора уже. Через двадцать две минуты будильник зазвонит. У меня сегодня дежурства нет, я будильник завожу, чтобы выработать привычку вовремя просыпаться…
* * *
Обратно в кубрик капитан Одуванчиков не пошел. После разговора с женой он просто распластал по столу руки, на них уложил голову и так и уснул.
Проснулся от того, что кто-то его трогает за руку. Капитан открыл глаза. Перед ним стоял полковник юстиции Сергей Николаевич Вострицын. В полумраке комнаты полковник показался Одуванчикову старше, чем утром в лесу. И у капитана уже не возникло недоумения по поводу высокого звания старшего следователя республиканского Следственного комитета.
– Уже день к вечеру приближается, товарищ капитан, – вяло, почти лениво произнес полковник, только что не зевнул.
– Да, я с этой службой день с ночью перепутал, – проворчал Василий Николаевич. – У вас что-то срочное?
– Как посмотреть! Для одного это может показаться срочным, для другого – нет. Короче. Среди бандитов, захваченных сегодня утром, один оказался тяжело раненным. Ему ногу миной оторвало. Когда их всех в вертолет погружали, тогда только обнаружили, что жив. До этого мужик просто без сознания был. Лежит сейчас в тюремном лазарете в Махачкале. Сделали операцию, остатки ноги ампутировали, но охрану от него не убрали.
– Он что, может на одной ноге сбежать? – слегка ехидно спросил капитан Одуванчиков, немного радуясь тому факту, что он нашел, к чему придраться.
– Ну, сам он вроде бы о побеге не думает. Он после операции еще под наркозом. Но вот те четверо, что сумели убежать, думаю, могут попытаться свидетеля убрать. Одноногий он им не нужен, а рассказать про банду и ее планы, надеюсь, сможет. Как только он будет в состоянии давать показания, мне позвонят, и я сразу поеду. Возражений нет?
– Возражений нет, есть только соображения. Во-первых, бандиты должны узнать, что один из них остался в живых. А как бы им это узнать? Во-вторых, в тюремный лазарет, насколько мне известно, просто так не попасть. Это не местечковая больница. Я имел с этим дело, знаю, что говорю. Только в кино преступники все знают и все могут. В действительности дело обычно обстоит не так. А вот как помочь бандитам получить информацию, следует еще подумать. Тогда можно будет им и ловушку в том же лазарете устроить.
– Если вы, товарищ капитан, все знаете, то должны знать и случай, который произошел в том же лазарете в позапрошлом, кажется, году. Ситуация была аналогичная. Захватили свидетеля, доставили в лазарет. Выставлять постового у послеоперационной палаты посчитали лишним. Бандиты захватили мужа и малолетних детей старшей медсестры и приказали ей поставить раненому укол со смертельной дозой гидрохлорида морфина[34], если она желает своих родных увидеть живыми. Медсестра оказалась ответственная, она сразу обратилась к начальнику режима и ампулу с морфином отдала ему. В результате из окна дома через дорогу отработали снайперы, и все трое бандитов были уничтожены. Стекла в квартире старшей
