Русь и ее самодержцы - Валерий Анишкин

Психологический портрет Петра дает историк Н.И. Костомаров. В этом портрете особо подчеркивается нетерпимость в характере царя: «Петру хотелось, чтобы у него немедленно делалось то, чего он захочет. Это качество особенно является как бы прирожденным в тех государях, которые в детстве вступили на престол, почти не помнили себя ничем, как только государями, не были даже наследниками, не видели в своей стране никого выше себя по праву. Их стремления усиливались, если во времена детства этих государей бывали (а это действительно часто в таких обстоятельствах и случалось) смуты или бунты, незаконные поползновения, тем или другим путем клонившиеся к уничтожению или оскорблению верховного сана. Тогда с их наклонностями делать все непременно по-своему соединяется раздражительность, подозрительность, недоверие и заботливость предупредить все похожее на сопротивление их воле, все, что напоминает им неприятные впечатления детства или отрочества. Такими и были при совершенно различных дарованиях Иван Васильевич Грозный, Людовик XIV, Петр Великий. Петр в детстве почувствовавший на своей голове вдвойне законно данный ему (и по рождению, и по избранию) венец, перенес тяжкие унижения от мятежников, и они-то воспитали в нем то жесткосердие, с каким он относился ко всему, в чем видел малейшее противоречие своей воле. Петр считал себя одного умнее всех русских людей. Он смотрел на народ, как на ребятишек, которых следует взрослому учителю сечь, чтоб они учились. Такой взгляд был прямо высказан Петром в одном из его указов. Мало казалось того, что все должны были исполнять его приказания; все должны были желать того, что он желает, любить то, что ему нравится; иметь иной вкус, чем у него, — было уже преступление. Сам в высшей степени восприимчивый, переимчивый, деятельный, богатырски неутомимый, Петр хотел, чтобы все на него походили или старались приблизиться к нему, как к идеалу: все должны были чувствовать, думать, верить, как он прикажет, а средствами к побуждению идти по такому пути были: кнут, пытки, вырывание ноздрей, насилия всякого рода, поборы, доходившие до налогов на гробы, каждогодная высылка солдат в Ливонию, Финляндию, Польшу, Германию, высылки работников, погибавших тысячами от трудов, непривычного климата, дурного содержания; насильственные переселения семейств в созданный царем „парадиз“[76], о котором русские люди не говорили иначе, как с искренним желанием, чтоб этот „парадиз“ провалился в свое болото; ко всем тягостям, падавшим на народ, прибавлялись еще обдирательства царских чиновников по прежде заведенным порядкам, но вдобавок усиление доносничества, получившего новую организацию в учреждении фискалов, созданных для преследования злоупотреблений и большею частью злоупотреблявших своим званием. Мы не станем отрицать высоты целей Петра, но меры, постоянно употребляемые для этих высоких целей, были ужасны; вся Русь находилась как будто на продолжительной виске, под беспрестанными ударами, все для того, чтобы преобразить ее в могучее европейское государство. Понятно, что при таких мерах недовольство овладело не только грубыми, тупыми, закоснелыми сторонниками старинного невежества, но и людьми, уважавшими просвещение, готовыми усвоить европейскую культуру и разделявшими вместе с Петром его конечные цели: известно, что люди, служившие ему в числе его сотрудников, как Дмитрий Михайлович Голицын, Борис Петрович Шереметев и многие другие, не разделяли всех его увлечений. Тем более неприязненно смотрели на эти увлечения те, которые не стояли на высоте государственной и общественной деятельности».

Стрелецкие казни

Правительство Петра I перевело стрелецкие полки в пограничные города — в Азов и на литовскую границу. Стрельцы переживали тяжелое время. Раньше они спокойно жили в столице, занимались промыслами и назывались царской охраной. Теперь они несли службу в отдаленных городах со скудным содержанием.

В июне 1698 г. стрелецкие полки установили тайную связь с царевной Софьей, которая была заключена в Новодевичий монастырь, и подняли новый бунт. Они требовали возвращения их в Москву, уничтожения Немецкой слободы и «потешных» полков Петра I. После того как требования стрельцов удовлетворены не были, они пошли на Москву.

Под Воскресенским монастырем на р. Истре стрельцы были разбиты, зачинщики бунта арестованы.

Боярину А.С. Шеину (1662–1700) поручили произвести розыск[77]. Стрельцов подвергли пыткам и они признались, что хотели захватить Москву и перебить бояр, однако никто не показал на участие в заговоре Софьи. Главные зачинщики были повешены, многих отправили в тюрьмы и монастыри. По некоторым сведениям, сподвижник Петра генерал Патрик Гордон (1635–1699) казнил около 130 человек, сослал 1845 человек.

Но этим дело не закончилось, как предполагали бояре. Петр узнал о бунте стрельцов и 25 августа прибыл в столицу. 26 августа Петр начал резать бороды боярам, решив сразу покончить со стариной, которая и была одной из причин стрелецкого бунта.

Через полмесяца начался новый розыск. Из ссылок привезли стрельцов в количестве 1714 человек. Допрос вел князь Федор Юрьевич Ромодановский (г. р. неизв. — ум. 1717). Для выбивания нужных показаний было сооружено четырнадцать пыточных застенков. Если стрелец не давал желаемых сведений после порки кнутом, его пытали раскаленными углями. Современники свидетельствуют, что в Преображенском селе ежедневно дымилось до тридцати костров с горящими углями. Если тот, кого пытали, терял сознание, его приводили в чувство лекари. Под пытками многие признались, что хотели посадить на трон Софью и побить немцев, но никто не показал, что к этому причастна сама Софья. Подвергли пыткам кормилицу Софьи и ее постельниц, но по их показаниям Софью обвинить было невозможно. Софью допрашивал и сам Петр, но она наотрез отрицала свою причастность.

Массовая казнь стрельцов состоялась 30 сентября. У всех ворот Белого города расставили виселицы.

Говорят, что Петр собственноручно отрубил головы пятерым стрельцам в Преображенском. Из Преображенского стрельцов везли в телегах, по два человека в каждой. У них в руках горели восковые свечи. За санями с плачем бежали стрелецкие жены и дети.

У московских ворот повесили за один день 201 человека. После этого пыткам подвергались жены стрельцов, а с 11 по 21 октября в Москве ежедневно совершались казни: четвертовали, рубили головы, вешали. Считают, что казнено было 772 человека. Сам царь смотрел с лошади на казни, которые осуществляли по его приказу думные люди и бояре. 195 человек повесили прямо перед кельей Софьи, у троих повешенных в руках были бумаги, похожие на челобитные. Последние казни над стрельцами прошли в феврале 1699 г. Казнено было 177 человек.

Тела казненных не разрешали убирать до самой весны и только потом закопали в ямы возле дорог. Над захоронениями поставили каменные столбы с чугунными досками, на которых описывались провинности казненных, а на колах повесили головы стрельцов.

Идея просвещения при Петре I

«Культурная идея не была до такой степени чужда русскому уму, как некоторые думали, — говорит Н.И. Костомаров. — Повторять за иностранцами, что русский народ ненавидел образование, и вести его к просвещению можно было только страхом, насилием, или, как выражаются ученые немцы, просвещенным деспотизмом, было бы клеветой на русский народ».

В подтверждение этого взгляда историк приводит пример киевского просвещения, которое содействовало дальнейшему развитию культурной жизни в России: люди стали понимать преимущества школьного обучения, заграничного воспитания и изучения иностранных языков. Распространению образования мешали только предрассудки духовенства, которое внушало власти, что заграничное учение несет русскому народу ересь[78]. «Русским надобно было… „дозволять“ просвещаться, а не принуждать их к просвещению насилием, — заключает Н.И. Костомаров. — Петр отрезывал русским бороды и старинные платья: такие меры… сделали их принадлежностями мученичества; без этих мер, если бы царь только появился в европейском платье и за ним последовало несколько сановников, этого было бы достаточно; пример их подействовал бы на многих, и в короткий срок, наверное, треть, если не половина Руси, обрила бы себе бороды и оделась по-европейски; точно так же, если бы русские узнали, что их более не станут пытать огнем, бить кнутом, сажать в тюрьмы… что сам царь посылает молодежь за границу и возвращающимся оттуда дает почетные и выгодные должности, то многие бы сами пошли учиться, ездить за границу, усваивать знания, выработанные наукой того времени…»

Для того чтобы дать России хотя бы азы европейского образования, требовалось время. Но Петр не хотел ждать, тем более что, по мнению русского историка, основной целью его деятельности было создание мощного государства, а не духовное просвещение народа.