Хозяин Зимы (СИ) - Гржибовски Ирена

Оленя сопела, свернувшись клубочком. Севара поднялась осторожно, чтобы не разбудить подругу, и вышла из комнаты. Она посчитала, что утренний свет отгонит одиночество и страх, который пришёл вечером, но нет. Стоило вновь войти в комнату, как всё вернулось. Ужас напал на неё, раздирая кожу и проталкивая тревогу.

Сердце забилось сильнее, и Севара задрожала, понимая, что снова словно задыхается. Она не хотела снова идти к Олене, пугать таким состоянием, та и без того сделала многое.

Севара стремительно вышла из комнаты, замерла на миг в коридоре, выбирая между кабинетом и лестницей. И всё же она спустилась. Быть снова в одиночестве не хотелось, а внизу, возможно, сидит её мятный чай с задорной улыбкой. Неждан. Спаситель, которого она так и не удосужилась поблагодарить.

— Вряд ли, — качнула головой Севара, спускаясь вниз, — не будет тут… Поздно ему. Точнее рано…

Наверное, он уже лёг спать. Не всю же ночь он сидит там. И точно не всегда. Но надежда ещё тлела внутри.

Севара непроизвольно задержала дыхание, увидев, как Неждан полулежит на диване, листая вчерашнюю газету. Он заметил её сразу, привстал, откладывая чтение, и улыбнулся.

— Чаю? — едва слышно спросила Севара.

— Мятного. — Раздался шёпот в ответ.

Неждан поднялся, приглаживая растрепавшиеся волосы, кивнул в сторону кухни. И оба двинулись туда, тихо, словно тати, боявшиеся потревожить хозяев поместья. К счастью, домочадцы всё ещё почивали, не спеша покидать уютных царств сна.

Пока Неждан возился с чайником, Севара подошла к столешнице, открыла ящичек, откуда Забава днём вытаскивала мёд. Он всё ещё стоял там. Золотистый и жидкий, свежий. Кажется, его привозит дед Ежа. Он даже упомянул, что на зиму надо бы больше мёда. А Забава собиралась сделать запасы варенья, и Оленя вызвалась ходить на поляну за ягодой.

Неждан легонько толкнул Севару плечом, отвлекая от мыслей, и указал на чашки. Сам он бросил мяту в заварочный чайник и почти сразу после залил горячей водой. Тут же поднялся прохладный аромат, сплетённый с кислинкой облепихи.

Севара взяла посуду, даже нашла поднос, приставленный к раковине. Расставила чашки, захватила и ложки, а мёд налила в стеклянную соусницу. Неждан поставил наполненный чайник на поднос, поднял его и заговорщицки подмигнул:

— Захватите плед, выйдем на крыльцо посидим.

Севара уверенно двинулась к низкому старому сундучку, который Забава в основном использовала как табурет, однако днём именно оттуда были вытащены пледы. Она взяла их, уже на крыльце протянула один Неждану, но тот отмахнулся:

— Себе подстелите лучше, мягче будет и теплее.

Она так и сделала. Один свёрнутый просто кинула, во вторым обернулась, и наконец села, следя, как Неждан разливает ароматный напиток по чашкам и добавляет туда мёд.

Какое-то время они молчали. Слушали стрекот и щебет, смотрели на блеск росы и вдыхали утреннюю свежесть. Севара опасливо повернулась, наблюдая за Нежданом. Он сидел, чуть подавшись вперёд, грея пальцы о чашку и щурясь всё яснее проступающим лучам. Голубые глаза казались почти белыми в свете Инти, на носу и по щекам разбросаны были мелкие веснушки, губы казались тоньше из-за растянувшейся довольной улыбки.

— Я и не поблагодарила тебя толком за спасение, — рискнула заговорить Севара.

— Не стоит, — качнул головой Неждан, отодвигая поднос, стоявший между ними, за спину.

— Если бы не ты, я бы утонула… Так что… Хотя… Наверное, я всё равно скоро умру.

Он бросил на неё ошарашенный взгляд.

— Да, жаль, что твои старания по моему спасению пойдут прахом…

— Ты что, специально прыгнула?

— Что? Нет, конечно! Ты что решил я тебе про самоубийство толкую?

Неждан нахмурился и пожал плечами. Лицо его стало непроницаемым.

— Наоборот… Я бы ни за что! Просто так уж выходит. А мне страшно. Знаешь, как страшно? Слов не подобрать. И рядом нет никого из родных, а я и обратно ехать не хочу, да и не поможет…

Неждан подсел ближе, осторожно приобняв всё ещё что-то бормочущую Севару. Она доверчиво прижалась к нему, не сдерживая слёзы, которые ручейками заструились по щекам. Теперь она молчала. Устала.

Как же она устала!

Страх был совсем близко, но не решался подходить. А Севара знала, что он нагонит её, стоит только остаться одной. Она помнила панику, которую он принесёт, знала, что однажды ужас обернётся высоким мужчиной с длинными белоснежными волосами.

Хозяин Зимы заберёт её. Её суть. Превратит в очередную Неневесту…

— Я не хочу умирать, — всхлипнула Севара.

— Ты не умрёшь, дурёха. — Неждан немного повернулся, притянул к себе, так что её нос уткнулся в его грудь. — Всё будет хорошо. Обещаю, Сева.

Она обхватила его руками, прижимаясь сильнее, будто он и правда мог спасти её, как спас из ледяной речной воды. Неждан начал покачиваться, будто стараясь убаюкать Севару. И у него получалось. Сон вновь подходил. Спокойный, крепкий и пахнущий мятой.

Проснуться в своей спальне было странно. В распахнутое окно влетали птичьи песни, лёгкий ветерок и яркий свет. Словно ни вчерашнего дня, ни сегодняшнего раннего утра вовсе не существовало. Даже тревога отступила, стыдливо топчась в сторонке, но не наседая, как обычно.

Несколько промежей Севара просто лежала с открытыми глазами, наслаждаясь покоем, ароматом скошенной травы и отголосками чьих-то разговоров. Она размышляла над всем, что случилось. Над Хозяином Зимы, над ведьминым домом, над холодной рекой, над мятным чаем… Севара думала и думала, пока не остался один простой вопрос, чёткий ответ на который мало кто отыщет:

— Что делать?

Оленя заглянула в комнату, пожелала доброго утра и сменила букет бегонии на рыжие цветы настурции. После чего помогла Севаре одеться и убежала вниз, подготовить всё к завтраку.

В столовой ждали ещё горячие толстые блинчики, клубничное варенье и мёд к ним. А ещё кофе. Ароматный, вкусный и бодрящий. Севара вдруг задумалась над тем, где Забава научилась его заваривать, если прожила в Пэхарпе, куда кофе не возили, всю жизнь. Ответ нашёлся быстро:

— Так я Нежда зову. Он мальчик умный, путешествовал. Он и варит.

Севара поперхнулась. Спасал её сон — мятный чай, а бодрствование спасал кофе. Оба напита готовились Нежданом.

«Всё будет хорошо, — сказал он ночью. — Обещаю, Сева».

Он пообещал.

Пахнет ли от него сейчас кофе? Смешивается ли этот аромат с мятой? А с соком травы, которую он косил? Севара помотала головой, чувствуя, как щёки её стали горячими от смущения. Что за мысли лезут?

— Он как раз заходил завтракать, — продолжила Забава, ставя блинчики с творогом на стол.

— Так поздно?

— Да, они с Ежей всегда позже завтракают. Обычно как: сначала мы с Оленькой, потом вы спуститесь, а после ужо и они подходят. Обед когда как тоже. Нежд обычно забегает просто, возьмёт перекус и убёг. Вы вот тоже… Не следите за питанием. А я щи сделаю сегодня.

— Обязательно пообедаю, — заверила Севара, всё же беря один блинчик под Забавиным взглядом, обещающем все кары Царства Мёртвых, если хозяюшка не соизволит хорошенько поесть.

— Вот и ладно. На ужин чего-то особенного хотите?

— На ваше усмотрение, — пожала плечами Севара и уточнила: — А как остальные ужинают?

— Да как вы поедите обычно, так мы и садимся.

— Все?

— Все.

Севара оглядела обычно пустующую столовую. За длинным дубовым столом сидела только она. Одна. Всегда.

— Забава, у меня просьба. Если другие не откажут… Не накроете ли на ужин сегодня в столовой? Для нас всех.

— Всех-всех? — уточнила кухарка.

— Всех-всех, — подтвердила Севара.

После завтрака она поднялась в кабинет, пролистала тетради с легендами. Сегодня страх не приходил. Его сменило смирение. Севара приняла ситуацию окончательно, а ещё поняла, что ничего с ней не сделает. Она не Морозная ведьма, не маг и не Гостья. У неё нет таких сил, которые можно было бы противопоставить Хозяину Зимы. Такова истина.

Севара взяла свою шкатулку и шкатулку, которую забрала из ведьминого дома. Обе поблёскивали на свету. Обе они теперь стояли на краю стола. Больше прятать их она не будет. Потому что от судьбы не спрятаться и проблему надо видеть, помнить, знать.