Страх перед страхом - Анна Малышева

Она вышла замуж рано, до замужества жила с матерью и отцом и никогда не испытывала, что такое настоящее одиночество – когда некого попросить помочь, не к кому обратиться, не с кем поругаться… Это состояние было совершенно новым, но пока не то чтобы тревожило – скорее, злило ее.

Она очень устала и легла спать, дав себе слово отдохнуть хотя бы несколько часов. Что бы ни случилось – жизнь продолжается! Лежа в постели, ощущая непривычную пустоту рядом с собой, она спросила себя – а чувствует ли она что-нибудь вроде ревности? Вроде оскорбленной любви? И с облегчением поняла, что ничего подобного не испытывает. Впрочем, облегчение было мимолетным. В следующий момент ей вдруг стало страшно. «Умерла дочь, а я будто каменная – все даже удивлялись, как я хорошо держусь. Что уж хорошего… Теперь ушел Алеша, а ведь он мне не чужой, он был единственным близким человеком в последние годы. А я? Ну поплакала, ну напилась… А теперь мне нисколечки не больно, ну ничуть! Что же это такое? Неужели у меня в самом деле нет сердца? И муж был прав, когда упрекал меня в бесчувствии?»

С этой тревожной мыслью она заснула – когда тьма за окнами стала постепенно наливаться молочной белизной.

– Устроят ее такие конфеты? – Татьяна протянула коробку.

Алина бросила беглый взгляд и отмахнулась:

– Да не хватало еще об этом беспокоиться! Все сожрет.

Татьяна невольно улыбнулась – так забавно это произнесла ее новообретенная знакомая. Та пригласила ее в комнату. Со времени последнего визита Татьяны тут произошли кое-какие изменения. Обои были уже наполовину наклеены, а в тех местах, куда у Алины руки еще не дошли, красовались свежие пятна просыхающей штукатурки. Та небрежно заметила:

– Завтра закончу.

– Вы все одна. – Татьяна обвела взглядом стены. – И вам никто не помогает?

– А кому помогать, – легко откликнулась та, ногой сгребая обрезки обоев, чтобы подойти к окну. Алина плотнее прикрыла створку, объяснив, что иначе, от притока свежего воздуха, обои будут сохнуть неравномерно. И так же просто, не требуя сочувствия, объяснила, что давно уже перестала ждать от кого-либо помощи.

– Так жить намного легче, – заметила она, открывая очередную банку пива. На подоконнике их выстроилась целая батарея. – Ты никому ничего не должен, напротив – все тебе должны!

Она искренне засмеялась и добавила, что, когда была замужем (а это было давно), она, глупая, почему-то ждала, что муж будет ей помогать. Но ничего подобного – он сидел сложа ручки и, видимо, радовался, что подцепил такую крепкую бабу, которая готова пахать за двоих.

– А теперь я сама по себе, и скажу вам, очень довольна. А вы замужем? – непринужденно спросила она.

Татьяна криво улыбнулась и пожала плечами:

– Была… До вчерашнего вечера.

Алина чуть не подавилась пивом:

– Как?! А что случилось?

– Он ушел к какой-то девчонке. Собирали вещи прямо у меня на глазах.

Татьяне вдруг захотелось пожаловаться. Наверное, Алина была права – лучше не просить ни у кого помощи… В то же время она внушала желание поплакаться у нее на сильном плече, и Татьяна дала себе волю. Именно этой, почти незнакомой женщине, она поведала и о том, как муж маскировал свой затяжной роман задержками на работе, и о том, как она его жалела, как сняла с его плеч все, даже самые мелкие домашние обязанности… И как он из-за работы (понятно, из-за девицы!) совершенно отдалился от домашних дел. И как у них пропала дочь, и как потом они узнали о ее смерти.

– И вот, после того как он меня упрекал в бесчувственности, сам вдруг взял и ушел, – мрачно закончила исповедь Татьяна.

Алина шумно вздохнула:

– А если ушел в такой момент – значит, грош ему цена. И жалеть не о чем.

Татьяна не стала возражать, хотя была с ней не согласна. Легко судить со стороны, да еще когда у самой за плечами такой богатый опыт и, по-видимому, нелегкая жизнь… Ей было не так просто поставить на муже крест – несмотря на то что никакой ревности она все еще не чувствовала.

– Я вам вот что посоветую, – авторитетно заявила Алина. – Пока не поздно, пока он еще чувствует себя виноватым – разберитесь с имущественными делами. А то потом он опомнится, да и эта девица ему кое-чего напоет… Тогда придется делить квартиру. Она же у вас общая?

Татьяна уныло ответила, что у них все общее. Когда они поженились, у них не было ничего своего, не считая белья и кухонной посуды. Все остальное нажили вместе.

– С одной стороны, это хорошо, – одобрила Алина. Она все больше входила в роль покровительницы. – А с другой – плохо. Он может упереться и подать на раздел имущества. Другие-то дети у вас есть?

– Нет, к сожалению.

– Тогда у вас равные права, – сокрушенно ответила та. – Действуйте, пока не поздно.

– А как действовать? Он мне даже телефона не оставил. Я не знаю, куда он делся со своей девицей.

– Значит, скрывается, – подвела итоги та. – А вы погодите – может, он еще передумает. В самом деле, многие приходят в себя, когда хлебнут горя с новенькой… Только жена в таких случаях начинает скандалить. А вы не скандальте! Вернется – примите. Если он вам нужен, конечно. – И со вздохом, совершенно неожиданно подытожила: – Если бы мой вернулся – я бы не возражала. В самом деле, разве это жизнь? Я и женщиной-то себя не чувствую. Стала как железная!

Она критически взглянула на свои огрубевшие, изъеденные клеем и известью руки. И внезапно подняла голову, к чему-то прислушиваясь. Татьяна хотела спросить, что случилось, но Алина досадливо подняла палец:

– Тихо! Слышали?

– Ничего не слышала…

– На площадке какой-то шум. Кто-то отпирает дверь…

Она отправилась в коридор, стараясь ступать тихо. При ее комплекции и тяжелой поступи Алине это удавалось с трудом. Татьяна на цыпочках поспешила за ней.

– Какой-то тип отпирает вашу квартиру, – прошептала Алина, приникнув к глазку. – Так… Зашел. – Она выпрямилась: – Пойдем туда, пока он не слинял?

– Прямо сейчас? – растерялась Татьяна.

– А чего ждать? Первый раз вижу, что кто-то туда входит. Ну, идемте! Нас же двое, а он один!

Аргумент был убедительный. Тем более что Татьяна в душе побаивалась идти туда одна. С Алиной ей не было так страшно. И она согласилась.

– Караульте у глазка, я только помою руки, – приказала хозяйка и скрылась в ванной.

Она вернулась через несколько минут – умытая, причесанная и порозовевшая:

– А теперь пойдемте. Да вы не трусьте! Кто бы он ни был – меня это не колышет. Сейчас разберемся.

Женщины пересекли площадку, и Алина уверенно нажала кнопку звонка. Им открыли почти сразу. И Татьяна узнала мужчину, с которым ей уже доводилось тут встречаться.

– Добрый день, – торопливо сказала она, опасаясь, как бы тот не захлопнул дверь.