Страх перед страхом - Анна Малышева

Спать совсем не хотелось, и Татьяна решила привести в порядок свой гардероб. Она давно им не занималась, и если так пойдет дальше, скоро наступит день, когда ей не в чем будет показаться на службе. Но тут зазвонил телефон.

«Если это Алеша – напрасно беспокоится, со мной все в порядке», – подумала она, снимая трубку. Но заговорила женщина:

– Можно Татьяну?

– Это я, – удивленно представилась та.

– А это Алина.

Татьяна очень обрадовалась – события сегодняшнего дня начисто вымели у нее из головы расследование, которое она собиралась произвести. Но Алина, видимо, об этом не забыла.

– Мне есть что вам рассказать, – радостно сообщила женщина. Голос по телефону у нее был совсем молодой и очень бодрый. – Я не поздно звоню? Вы не спите?

– Да какое там, только что встала.

Алина засмеялась:

– Я сама сова, и всем звоню так поздно… Так вот, мне удалось кое-что узнать. Я навестила даму с пятого этажа, которая собирала деньги на тамбурную дверь. Долю за ту квартиру заплатила Женя.

– Женя?!

– Да, она сказала, что сделает это сама, а потом хозяин вернет ей деньги.

Татьяна задумалась. Это сходилось с тем, что как-то поведал ей Леонид. Значит, Женя все-таки имела прямое отношение к той квартире. Леонид, со слов Иры, утверждал, что Женя была полноправной хозяйкой квартиры. Сама девушка утверждала, что всего лишь является невестой хозяина. Так или иначе, кое-что уже было доказано. И теперь родителям Жени будет трудновато доказать, будто их дочь там не бывала.

– А кто же владелец квартиры? – спросила Татьяна. – Кто там прописан?

Алина торжественно заявила, что лично сходила в паспортный стол, – она в хороших отношениях с одной тамошней служащей, как-то почти задаром положила ей плитку в ванной. И вот – та подняла для нее все документы.

– Первый раз слышу это имя, – сообщила Алина, – хозяин – некий Врач…

– Какой врач? – машинально переспросила Татьяна.

– Да никакой он не врач, скорее всего. Это такая фамилия.

Татьяна чуть не задохнулась:

– Врач – фамилия? О боже…

Она слышала встревоженный голос Алины, которая интересовалась – неужели Татьяна знакома с этим человеком? Но она не могла ей ответить. Ей вспомнилась страничка в записной книжке дочери. Слово «врач» – с большой буквы. И номер телефона. И голос женщины, с которой она беседовала, когда позвонила по этому номеру. И ее искреннее непонимание, чего от нее надо. «Боже, какая же я была дура, когда пыталась что-то от нее узнать… Аборт? Нет, Ира бы не решилась на подобное! Врач – фамилия! Врач – владелец той квартиры!»

– Врач – а как дальше?

– Петр Николаевич, – откликнулась Алина. – Вы знаете его или нет?

Татьяна ничего не ответила. Имя ее окончательно добило. Разве не о Петре шла речь, когда Женя сообщила о парне, от которого была беременна ее дочь? И Леонид назвал то же имя, когда рассказывал о том, как ходил в гости к Жене. Женя, дескать, упрашивала Иру связаться с Петром – тот этого очень ждет.

– Может, это совпадение, – бессвязно произнесла она.

– Совпадение? Вы о чем? – спросила Алина.

И, не дождавшись ответа, сообщила дальнейшие сведения. Прежний хозяин квартиры – старичок, которого она когда-то лично знала, – в самом деле умер. Умер своей смертью, в больнице, от воспаления легких. Не пережил зимы – три года назад. В последнее время он часто страдал от различных болезней, которые с наступлением старости обострялись все больше. И воспаление легких его доконало. Петр Врач – его единственный наследник, однако не по прямой линии – какой-то внучатый племянник, которому дед еще при жизни добровольно завещал квартиру.

– Однако странно, что он его совсем не навещал, – с досадой сказала Алина. – Это даже непорядочно с его стороны. Хотя, мне ли не знать, какие проблемы бывают со стариками… И все-таки нельзя их бросать! А если тебе завещали квартиру в таком районе – будь добр, хоть как-то отблагодари…

И сев на своего любимого конька, Алина обреченно заметила, что молодежь совершенно избаловалась и знать не желает, что кому-то чем-то обязана. Им кажется, что квартиры, дачи и прочие материальные блага просто падают с неба! А какими трудами заработали их прежние владельцы – никому дела нет.

– Говорят вот, что сейчас жизнь стала трудная! – сказала Алина. – А я считаю, что раньше было тяжелее, но люди были больше похожи на людей. А сейчас… Только и слышишь – кто-то ждет наследства, кто-то уже получил, кто-то только и хочет, чтобы какой-то старый родственник помер… Молодежь уже ничего не хочет делать сама. Мои-то дети, конечно, не такие стервозные, однако я в них тоже не уверена.

– Значит, Петр Врач унаследовал эту квартиру? – переспросила Татьяна, урвав момент.

– Да. Получил ее по завещанию. Но не прописан там и постоянно, видимо, не проживает. Хотя за коммунальные услуги платит исправно, иначе там давно бы все отключили.

– А кто же там прописан?

Выяснилось, что никто. Квартира просто находится в частной собственности. Алина заметила, что подобные сведения кому попало не сообщаются, и ей выдали такую информацию исключительно потому, что она в хороших отношениях с паспортисткой, да и та потребовала за услуги коробку конфет.

– Прямо этого не сказала, но и так было ясно. Корова! – выругалась Алина. – Она скоро совсем заплывет жиром от этих конфет!

Татьяна извинилась, что доставила столько хлопот и вызвалась купить эту злополучную коробку конфет, чтобы избавить Алину от расходов. Та охотно дала на это согласие:

– Что ж, если желаете… Тогда зайдите завтра, в ту же квартиру. Мне там еще долго возиться. Можете прийти в любое время.

Татьяна пообещала зайти после полудня. Алина, видимо, уже собиралась распрощаться, когда женщина спросила ее, не говорила ли та с родителями Жени. Та невероятно оживилась:

– Насчет синяков? Да как же, был разговор! Бедная Юлька, она прямо в лице переменилась.

И Татьяна узнала, что мать Жени утверждала, будто дочку никто никогда и пальцем не трогал. Она сперва возмутилась, что кто-то мог про нее с мужем подумать нечто подобное… А потом впала в ярость и требовала сообщить, кто распускает такие слухи? Алина успокоила свою собеседницу:

– Я, конечно, про вас ни слова. Говорила, будто от себя, – что, дескать, замечала у Женечки синяки на лице, так вот, решила поинтересоваться…

– Значит, они с мужем говорят, что никогда не били дочь?

– Да никогда! И я им верю. – Голос Алины звучал весьма уверенно, она и сама ничуть не сомневалась в том, что говорит. – Ладно вам, Таня, мне можете верить на слово. Юлька не такая, и муж у нее не такой… А вот Женя их не радует, прямо скажем…

И она передала все, что ей удалось вытянуть у матери Жени, – отец при разговоре не присутствовал, он был в то время на работе. Оказалось, что Женя уже давно – еще в последнем классе школы – заявила, что она взрослый человек и теперь живет своей жизнью. Родители, де, не посмели ей перечить и смирились с обстоятельствами. И в том числе с дурной славой, которую их дочь мало-помалу начинала приобретать сперва во дворе, потом во всем квартале…