Чародей фараона - Владимир Лещенко

Пожалуй, перед ним артефакт неизвестной цивилизации.

Да, а ведь, похоже, не зря оно вызывает у людей страх и отторжение! Надо будет запомнить место – если суждено ему вернуться в будущее, то, глядишь, мировая слава обеспечена.

Парень еще раз внимательно оглядел здание, ища надписи или изображения, но ни того, ни другого не нашел. То ли их и не было, то ли кто‑то позаботился об их ликвидации. Последнее, пожалуй, вернее.

Все сооружение опиралось на платформу из исполинских базальтовых блоков, почти засыпанную песком, а когда‑то, вероятно, высоко вздымавшуюся над головами обретавшихся тут людишек.

Здание наискось пересекала широкая трещина – след давнего землетрясения: не выдержал даже кажущийся несокрушимым фундамент.

Высунувшийся вперед Каи с явным неудовольствием смотрел на храм.

– Эх, непорядок… – донеслось до Даниила бормотание толстяка. – Нет хозяина, так сразу и хаос приходит. Святотатство…

Не обращая внимания на приятеля, археолог подошел вплотную к руинам.

Протянул было руку к базальтовой кладке, но что‑то словно задержало ее в пяди от шероховатого камня, и он так и не смог заставить себя дотронуться до нее.

Внезапно взгляд его зацепился за прежде незамеченную деталь.

У западного фасада фундамента капризный ветер выдул изрядную часть песка и обнажил что‑то, похожее на надпись.

Быстрым шагом молодой человек двинулся туда.

С некоторым облегчением (и одновременно разочарованием) Даниил обнаружил, что текст на каменных блоках фундамента, обнаженных ветром, начертан знакомыми египетскими иероглифами.

Правда, иероглифы эти были начертаны не совсем так, как он привык, так что некоторые читались с трудом. Возможно, именно такими были эти знаки, когда неведомые мудрецы Та‑Кемета изобрели их.

Не без труда прочел Данька начертанное, вернее, выбитое на крепчайшем базальте послание потомкам, оказавшееся не то религиозным гимном, не то легендой:

Их Семеро.Их СемероВ глубинах Океана.Их СемероВ сияющих небесах.Их Семеро.Они выходят из океанских глубин,Они выходят из Великой Звездной Ночи,Они не мужчины, не женщины,У них нет жен,Они не рождают детей,Они не знают милосердия и милости,Они не слышат молитв,Они смеются над просьбами,Они – черви, точащие земную твердь,Враги нашего Господина,Они – мщение Древних,Вызывающие опасность,Получающие власть через жестокость,Враги! Враги! Семь Врагов!Их Семеро!Их Семеро!Дух Неба, помни!Дух Земли, помни!Они – разрушительные бури и яростные ветры,Злобный вихрь, предвестники гибельного урагана,Они – могучее племя из рода Древних,Что древнее земли, неба, Несущие Чуму,Они – потоп, опустошающий землю.Семь Богов Широких Небес,Семь Богов Широкой Земли,Семь Злых Богов,Семь Злых Демонов,Семь Демонов Угнетения,Семеро в Небесах,Семеро на Земле…

Чем‑то недобрым, очень недобрым повеяло на археолога, человека другого времени, где, кажется, никаких темных (а заодно – и светлых) сил давно уже не было.

Но здесь и сейчас – были. Или все‑таки – были всегда?

За его спиной раздалось деликатное покашливание. Даня обернулся с мыслью задать Каи хорошего перцу за то, что он осмеливается мешать «благочестивым размышлениям святого херихеба».

Однако это был не толстяк, а Джедефхор. Судя по его шевелящимся губам, голубоглазый также ознакомился с текстом надписи.

– И что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался Данька, не надеясь выудить у царевича что‑либо стоящее внимания.

И ошибся. Как оказалось, Джедефхор таки не зря впоследствии заслужит звание одного из величайших мудрецов Та‑Мери.

– Вообще‑то это из области сокровенных знаний. Их получают только жрецы высшего ранга после приема в Малый Круг. Разглашение подобных тайн жестоко карается. Но ладно уж… Полагаю, ты меня не выдашь ни своему начальнику Убаоне, ни тем более Джаджаеманху.

Принц невесело усмехнулся. Как они далеки сейчас от столицы с ее суетой, крупными и мелкими интригами.

– Их звали ихиги. И появились они на этой земле, говорят, раньше, чем люди и даже благие нетеру. Тогда, когда еще по Дуату странствовали Великие Древние…

О них известно очень мало. Даже в крае, называемом Ацтланом, которому они покровительствовали, о них знала лишь горстка высших жрецов, с которыми те общались. Они были мало похожи на людей. Храмы в их честь строились в таких вот пустынных местах, далеко от населенных мест. В них служили специально отобранные люди, кажется, воспитываемые самими ихигами в особых жреческих школах.

– Откуда они вообще взялись на Земле? Тоже, как и нетеру, пришли из Дуата?

Задавая этот вопрос, больше для проформы, Даниил ощутил некую растерянность от всего происходящего. Одна его половина безоговорочно доверяла словам царевича, как‑никак тот был частью этого мира. Другая же половина, человека из машинно‑космической эры, отчаянно сопротивлялась этому знанию, заставляя временами ощущать себя взрослым мальчиком, которому с серьезным видом рассказывают сказки для детей младшего детсадовского возраста.

И на этом фоне даже упоминание о пресловутой Атлантиде не особо его впечатлило. Хотя ее и перестали считать сказкой после сенсационных открытий Бенедикта Кириллова и Хельги Эллис, сделанных в середине XX века, но все равно в научных кругах на людей, интересующихся этой темой, смотрели скептически.

Джедефхор же воспринял его слова вполне всерьез.

– Ты задал хороший вопрос, – сказал он. – Тут и впрямь все не так просто. Предания гласят, что они, как и Просветленные, тоже прибыли из глубин Дуата. Но если наши боги явились на золотых ладьях, то ихиги использовали особые врата. Как они устроены, никто не знает. Даже в сокровенных писаниях Тота Носатого об этом нет ни словечка. – Он помолчал, словно сказал лишнее. – Последние из их врат, врата Канзира, стояли в Уре. Их видел и описал мудрый Имхотеп, который перед началом строительства Горизонта Джосера посетил земли шумеров.

– И что с ними стало потом? – с дрожью в голосе вопросил археолог.

– Темная история, – ответил принц. – Говорят, их уничтожили благие нетеру, чтобы спасти Землю и человечество от истребления. Мне приходилось слышать и такое мнение, что здесь не обошлось без Древних. «И в самом деле, – иронически прокомментировал ехидный голос в голове Даньки. – Три сверхцивилизации, пасущиеся на одной планетке, – это уже слишком».

– А… Атлантида, э‑э‑э, Ацтлан?

– Ацтлан погубили сами ацтланы. Они слишком часто и активно использовали ту силу, которую им вручили… те, о ком говорится в этой надписи. Знаешь, я ведь и сам интересовался всей этой историей. Года два назад. А потом… – Джедефхор нахмурился. – Потом меня пригласили на жреческую коллегию, и Джаджаеманх наложил запрет на любые разыскания об ихигах и их приспешниках. Сказал, что‑де ему было знамение. В наосе его храма ожила статуя Ра, и Светлый назвал мое имя и нахмурился.

«Определенно, – решил Даниил, – дело рук нетеру. Ох, и не любят небожители, когда смертные копаются в их грязном бельишке».

Какое‑то глухое раздражение, подсознательно накапливавшееся уже не первый день, вскипело в его душе.

Да что же это такое?! В конце концов, кому принадлежит планета Земля??

Нетеру, акху, непонятные Ллойгоррх с Калфу, которых поминала Аида, теперь вот еще эти… Не планета, а проходной двор! Да что им тут всем надо?! Что они привязались к роду человеческому? Благодетели выискались!

…Костер давно догорел, лишь едва тлеющие красноватые уголья отбрасывали пляшущие тени на скальный распадок. Даня сидел у огня, порой подбрасывая в огонь стебельки пустынной колючки.

Их отряд заночевал в пустыне, рядом с небольшим скальным массивом. Несколько утесов‑останцов, изъеденных пыльными бурями, выглядывало из красноватого песка.

Тут был крошечный источник, они напоили коней и напились сами, перекусили, запив скудную походную еду солоноватой водой.

И почти сразу все уснули, выставив лишь одного часового.

А Даниил, несмотря на усталость, никак не мог забыться.

Непонятное беспокойство и ожидание неизвестно чего не оставляло его с самого вечера. И дело тут было не в загадочном храме с не менее таинственной надписью. Тут было что‑то другое.

Нервы, что ли?

Товарищи его спокойно спят, не ожидая никаких неприятностей. Даже сидевший напротив часовой Несхи стал явно клевать носом, а потом откровенно похрапывать, а он вот все сидит без сна и думает неизвестно о чем.

Вдруг что‑то словно толкнуло его в спину, и парень оглянулся.

Из‑за серых камней выбивалось медленно наливающееся сероватым отсветом зарево, словно там кто‑то разжигал странный костер. Он огляделся. Все его спутники спали непробудным, каким‑то неестественно мертвецким сном.