Убийственный пароход - Александр Трапезников

- Прикажи глушить моторы! - потребовал он. - Бросай якорь. Или я продырявлю твою баранью голову.

- Еще один ненормальный, - проворчал Кукин. - Тоже из органов? Я не могу останавливаться посредине реки. Потерпите, до ближайшей пристани в Лысой Горе осталось двадцать минут.

Аяз и Салман выгоняли пассажиров из кают на нижней палубе. Патронов при этом они не жалели, стреляя по стенам и иллюминаторам. При первых же выстрелах все, кто находился в каюте Алисы Ширшинадзе, выбежали в коридор, исключая неподвижного Гагова. Над их головами прогремела очередь.

- Всем наверх! - заорал Аяз. - Живо!

Испуганные пассажиры стали торопливо подниматься по лестнице. Салман бросил гранату в опустевший коридор и побежал за ними. Шавкут в это время, оставив на капитанском мостике Кукина, выбил дверь в каюту банкира Флюгова и заставил всех лечь на пол. Ради устрашения он дал несколько очередей в воздух.

- Меня нельзя убивать, я тенор, - плаксиво запричитал Дима Дивов.

- И я тоже беременна, - не совсем логично добавила дочь банкира.

- Встать! Бегом! - закричал Шавкут. - В солярий!

Там уже толпились пассажиры с нижней палубы, которых пригнали Аяз с Салманом. Один из террористов остался в дверях, второй побежал вниз загонять в кубрик матросов. Наверху ещё оставались каюты Лукомского, братьев Гоголевых и самого капитана "Коломбины". Открыв дверь в супер-люкс Гоголевых, Шавкут швырнул туда гранату. После того как прогремел взрыв, он с любопытством заглянул туда. Но каюта оказалась пустой.

- Птички улетели, - с досадой пробормотал главный террорист.

В апартаментах Лукомского он наткнулся на двух связанных охранников, которые только мычали, пытаясь что-то сказать. Кабинет хозяина парохода был заперт. Убедившись, что бронированную дверь не открыть, Шавкут пошел обратно, не обращая внимания на Мику и Коку. Но едва он вышел в коридор, в грудь ему уперлось дуло помпового ружья.

- Даже не шевелись, - предупредил контр-адмирал Вахрушин. За его спиной маячили две пьяные физиономии - капитана и бомжа, и у каждого в руках было по помповому ружью; правда, Костяная Нога опирался на него, как на лыжную палку.

5

Загнанные в солярий пассажиры были охвачены паникой, а некоторые из них, например банкир Флюгов и Лукомский, находились в состоянии шока. И только Алиса Ширшинадзе держалась как всегда, не поддаваясь волнению.

- Что вы собираетесь с нами сделать? - спросила она Салмана, стоявшего в дверях. Тот только повел дулом автомата, этим жестом приказывая ей вернуться к остальным пассажирам.

- Все как в моем сценарии, - произнес Микитчик. - Лучше бы они нас собрали в баре, там хоть есть что выпить.

- Будут требовать выкуп, - предположил Гибралтаров. - А почему бы за нас не заплатить господину Лукомскому? Ведь мы плывем на его пароходе. Это было бы справедливо.

- Я тоже так думаю, - тотчас же откликнулся банкир Флюгов.

- О какой справедливости можно говорить под дулом автомата? - вмешался пуштун. - Мы все в одинаковом положении.

- Я тенор, меня надо отпустить немедленно, - бормотал Дима Дивов, как заезженная пластинка. Он сидел между Анной Флюговой и её дочкой, пытаясь съежиться до размеров сдувшегося воздушного шарика.

Студентки Карина и Елена стояли в самом углу, возле Лукомского, который неотрывно смотрел в одну точку. Сарра и Петр Шиншиловы держались за руки, словно подпитывая друг друга энергией. Здесь же находились два стюарда, бармен и Антон Курицын.

Сунув руку под пиджак, Курица нащупал в кармане пистолет "макаров", который в последнее время, после того как его чуть не пристрелила банкирша, стал постоянно носить с собой. Теперь он, правда, не знал, радоваться этому или нет. Если начнут обыскивать и найдут пистолет, то могут и расстрелять. Но если воспользоваться оружием, то... Вся беда в том, что, несмотря на свою грозную внешность тяжеловеса, Курица был трусом. Он и в бокс подался ради самоутверждения, что, впрочем, мало изменило его характер.

- Загипнотизируйте его, - прошептал пуштун Мезари Гибралтарову. Доставайте свой волшебный шарик.

- Как же! Ты погляди только на его рожу, - откликнулся фокусник. Такого не только гипнозом, эротическим массажем не прошибешь.

- У меня есть пистолет, - вклинился между ними Курицын. - А что, если попробовать застрелить гада?

- Пробуйте, - разрешил Гибралтаров.

- Я не могу. Пусть кто-нибудь другой.

- Мы что же, референдум тут устроим, кому стрелять? Отдайте пистолет кому-нибудь, у кого не дрожат руки.

Пуштун подошел к Микитчику, который, чтобы не терять зря времени, сидел под кварцевой лампой и загорал.

- Сможете выстрелить в террориста, если вам дать пистолет? - прошептал хирург.

- Надо подумать, подобные вопросы так быстро не решаются, глубокомысленно изрек режиссер. - Мой внутренний голос пока молчит. А может быть, все рассосется само собой?

Мезари понял, что дальнейший разговор бессмыслен.

- Интеллигенция - это геморрой России. Говорю вам как врач, - произнес он, отходя в сторону.

Неожиданно к нему приблизились две девушки-студентки.

- Я чувствую, у вас есть какой-то план? - шепотом спросила Карина. Можете полностью рассчитывать на нас.

- Террорист здесь пока один, - добавила Елена. - Если броситься на него вместе? Я, между прочим, владею приемами дзю-до. Подруга - каратистка.

- Отлично! - радостно отозвался пуштун. - Наконец-то вижу настоящих мужчин. У нас есть пистолет.

- У кого?

- Вон тот, похожий на тяжеловеса-боксера. Вы умеете стрелять?

- С детства только этим и занимаюсь, - усмехнулась Карина.

Салман неожиданно полетел на пол, выронив из рук автомат. В солярий вошел контр-адмирал Вахрушин с помповым ружьем наперевес - это он толкнул террориста в спину. За ним появились капитан Гога и Костяная Нога, державшие под руки Шавкута. Пассажиры радостно загудели.

- Я чувствовал, что все так или иначе рассосется, - произнес Микитчик, выключая кварцевую лампу. - А вы говорили: геморрой, геморрой...

- Сколько их было? - спросил Вахрушин, поднимая с пола автомат Салмана.

- Трое, - ответила Карина, приближаясь к нему. - А может быть, пятеро, - добавила она, нанося резкий удар в горло контр-адмирала. Ее подруга подхватила помповое ружье и направила на пассажиров, заставив их попятиться назад.

- Молодцы, девочки! - похвалил Шавкут, стряхивая с себя пьяных бомжей.

6

Оттуда, где находился матросский кубрик и каюты цыган, временно превращенные в лазарет, продолжали доноситься одиночные выстрелы. Это Аяз изредка постреливал в проходе, не давая никому высунуться. Впрочем, желающих рисковать головой не было. Кроме того, тут находился самый очаг зловредной болезни, которая по странному стечению обстоятельств не поднималась выше ватерлинии. Очевидно, вирус Шиншиловых мог распространяться лишь в сухой душной среде ниже уровня воды. Когда Аязу надоело зря тратить патроны, он пошел взглянуть, что делается в кубрике. Уж больно там тихо...

То, что он увидел, заставило террориста отшатнуться. Матросы лежали вповалку: кто на полу, кто на койках, в самых причудливых позах, и не подавали признаков жизни. Пахло морскими водорослями, выброшенными на берег и перегнившими под солнцем. У всех были открыты глаза, и Аяз мог поклясться на Коране, что люди смотрят на него, словно изучая редкое насекомое. Он так и не сумел определить, живы больные или нет, поскольку объявший его страх заставил побыстрее захлопнуть дверь.

Затем он заглянул в каюту цыган, где обнаружил точно такую же картину. Вирус поразил всех ромал, кроме Глаши, но и она лишь слабо качнула головой, увидев Аяза. Взгляд у неё был совершенно безумным, как у изготовившейся к полету на метле ведьмы. В её черных как смоль волосах искрился карбункул. Аяз ничего не смыслил в драгоценных камнях, но все равно ему захотелось привезти эту красивую штучку своей маленькой сестренке. Он протянул руку к волосам цыганки, но та вдруг резко отпрянула и захохотала. Смех был такой жуткий, что террорист ещё больше перепугался. Похоже, цыганка сошла с ума от потрясения.

- Шайтан с тобой, - пробормотал Аяз. - Я не трону тебя.

Быстро повернувшись, он поспешил назад. По дороге заглянул в машинное отделение, открыв тяжелую дверь с вентилем.

- Есть кто живой? - крикнул Аяз в глухую пустоту.

Ответом ему было молчание. Вглядевшись в тускло освещенное помещение, он обнаружил двух машинистов, валявшихся прямо на полу, возле дизельной установки. Моторы тихо урчали, продолжая работать. По стенам сбегали струйки воды. От этой картины веяло смертью.

- Гиблое место, - произнес Аяз, чувствуя, как его лицо и спина покрываются испариной. - Надо уходить.

Из динамика раздался голос старпома Кукина:

- Семеныч, глуши моторы, стоп-машина! Пристань - Лысая Гора.

- Чего-чего? - переспросил Аяз. Он увидел, как один из машинистов, лежавших на полу, дернулся, пытаясь приподнять голову. Любопытство пересилило страх, и террорист спустился по ступенькам вниз.