Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо - Николай Кузьмин

В штабе Лазо родилась мысль об обходном маневре. Возглавить отряд аргунцев поручалось Кларку. В этот отряд входила и сотня Бронникова.

В сумерках на обеих сторонах задымили костры. Изредка постреливали патрули. Громадное зарево заката окрасило землю в зловещий багровый цвет. В отряде, сформированном из двух сотен Аргунского полка, сыграли боевую тревогу. Борис Кларк и Василий Бронников объехали строй и приказали трогаться. Сотни взяли с места рысью. О том, куда направляются, не знал никто, кроме командира. Из штаба фронта Кларк вернулся перед самым вечером.

Отъехав от берега, отряд взял круто вправо и поскакал вниз по течению реки. Ольге досталась косматая монгольская лошаденка с коротким шагом. Приноравливаясь к неуклюжему спотыкливому аллюру, она, как ее учили казаки, привставала на стременах. Иногда сотни переходили на шаг, и тогда Ольга чувствовала, как ноют непривычные к верховой езде ноги.

На сегодняшнем совещании в штабе фронта командующий поставил перед отрядом Кларка задачу скрытно передвинуться на пятнадцать километров ниже по течению, вплавь переправиться через Онон и ударить по семеновцам с тыла. Чтобы отвлечь внимание противника, артиллерия откроет огонь. Кроме того, под прикрытием этого огня отряд матросов, пользуясь свесившимся пролетом моста, словно лестницей, постарается перебраться на правый берег. Разрабатывая план боя, Сергей Лазо полностью отдавал себе отчет, что успех будет зависеть от четкости и слаженности всех исполнителей. Малейший сбой — и все пойдет насмарку. Поэтому-то в кавалерийский рейд он послал своего друга Кларка, а с отрядом матросов решил идти сам.

В кромешной тьме Кларк начал переправу. Кони, пофыркивая, осторожно входили в воду. Борис Кларк нашел минуту и посоветовал Ольге:

— Не бойся, ничего страшного. Держись поближе к ребятам.

Бойкий казачишка помог Ольге завязать стремена поверх седла. Он не отходил от нее ни на шаг и негромко наставлял:

— Конь, он умный. Ты держись ему за гриву или за хвост — вывезет. Но когда переплывем и будем выходить на берег, тут, девка, гляди строго: как бы не зашиб копытом.

Все-таки было страшновато. Быстрое течение, невидимое в темноте, сильно било по ногам. Лошадь вдруг оступилась и, задрав голову, поплыла. С гривы Ольга сорвалась и успела ухватиться за конский хвост. Лошадь сильно работала ногами, всем телом устремляясь поперек течения. У Ольги зашлось сердце: плавать она совершенно не умела. Но она предпочитала утонуть, но не сознаться в этом. Справа и слева плыли конские и человечьи головы. Ольге иногда удавалось взмахивать левой рукой. Правой она намертво вцепилась в конский хвост.

Внезапно захрустела галька, конь рывком вынес на берег. Ольга не побереглась и получила удар копытом по ноге. Она оглянулась на страшную реку. Перебралась!

Где-то впереди слышались негромкие команды Кларка. Конь дожидался Ольгу, посматривая на нее. Она распутала стремена и с трудом взобралась в седло.

Черное небо внезапно прорезала кривая дуга красном ракеты. Кларк давал знать, что переправа благополучно завершена.

В это время бойцы матросского отряда скапливались возле взорванного моста. С вражеского берега постреливали, пули цокали в бетонные опоры, а попав в кусок рельса, пронзительно взвывали и рикошетили в небо. Сергей Лазо подошел с двумя бойцами, катившими пулемет. Его сразу узнали. От одного бойца к другому зашелестело: «Командующий здесь… Командующий…» Полоща клешами неимоверной ширины, к нему подошел командир отряда в лихо надвинутой бескозырке.

— Товарищ командующий, братва не сомневается. Первые сейчас поднимутся и втащут пулемет. Много народу переправить не удастся. Но нам и не надо много!

Высоко вверх уходил изуродованный мостовой пролет. Внизу под ногами беспрерывно журчала неугомонная вода. От речки несло сыростью.

Командир отряда сдвинул назад кобуру с наганом, ухватился за свисавший кусок искореженного рельса, ловко подтянулся и полез вверх, цепляясь за куски поломанных шпал. Кто-то шепотом произнес: «Давай следующий». Лазо отстранил приготовившегося матроса, примерился и с наслаждением подтягиваясь на руках, ловко послал тело вверх. Руками он нащупывал колючие обломки шпал. Свисавший конец пролета покачивался. Лезть оказалось высоко, метров пятнадцать.

— Товарищ командующий, вы? — встретил его командир отряда. — Надо бы пулемет.

Следующий матрос поднял с собой конец крепкой веревки. Втроем они с предосторожностями втянули наверх пулемет.

— А беляки дрыхнут! — засмеялся командир. — Сейчас мы их благословим!

Один за другим матросы вскарабкались наверх. Впереди до самого берега тянулся ровный и целехонький настил моста.

Далеко в стороне возникла красная точка и, скатываясь книзу, медленно погасла. Ракета! Лазо вытащил наган.

— Больше ждать нельзя, — сказал он командиру матросского отряда.

По вражескому берегу ударили орудия. Белогвардейцы, всполошившись, принялись беспорядочно отвечать.

— Братишки! — вдруг загорланил командир, потрясая над головой наганом. — Штык покажи потверже… Пошли, братва!

Двое матросов, катя за собою пулемет, побежали по мосту и, обогнав атакующих, окопались на берегу. Железный голос пулемета слился с ликующим ревом аргунцев, налетевших с тыла.

Стремительного удара ночью семеновцы не ожидали. Ворвавшись на станцию Борзя, аргунцы застали в избах следы офицерских кутежей. Победителям достался громаднейший обоз. Сам атаман Семенов успел удрать на бронепоезде.

При свете занимающегося утра Сергей Лазо, не вылезая из автомобиля, развернул свою потрепанную карту. По плану, составленному в штабе, семеновцам ни в коем случае не следовало давать передышки. Сейчас на правом фланге аргунцы должны были подходить к станции Даурия. С левого фланга на Даурию наступал партизанский отряд Петрова-Тетерина. Лазо вызвал вестовых и послал их к Кларку и Бронникову. Сам он, устало повалившись на мягкое сиденье, сказал шоферу ехать на левый фланг. Его мучило предчувствие: как бы фронт не оголился. Тогда беды не оберешься!

Предчувствие не обмануло: отряд Петрова-Тетерина митинговал. Партизаны, стаскивая ораторов с поставленной на попа бочки, спорили — наступать или не наступать? Командир отряда выглядел растерянным.

— Я ничего не могу с ними поделать. Они, черти, откуда-то узнали, что Семенов уже оставляет Даурию. Беляки драпают где-то за Мациевской…

У Лазо отлегло от сердца.

— Ну, ваше счастье, — сказал он Петрову-Тетерину.

Станция Мациевская была последним крупным населенным пунктом между Читой и Маньчжурией, дальше до самой границы семеновцы могли цепляться только за небольшие разъезды.