Медведь - Арена льда (СИ) - Сергей Шиленко

от связывающих её пут и после этого осторожно отлепил от лица скотч. До меня стали доноситься приглушённые всхлипы. Я повернул голову и увидел широко распахнутые огромные голубые глаза. Из них прямо сейчас, оставляя дорожки на бледных от холода щеках, катились одна за одной бриллиантовые слёзы, что ярко мерцали в свете автомобильных фар.

Растрёпанная девушка сейчас сидела прямо в снегу. Мелкие, пшеничного цвета кудри водопадом струились по её плечам. Она отчаянно комкала в руках свою старенькую шапку, помпон сейчас на ней держался на последнем слове, вот-вот готовый совсем оторваться.

— Если бы не вы… — до моего сознания донёсся её нежный голос… — то я… я… Девушка замялась и на границе слышимости прошептала: — Спасибо…

Её стал накрывать отходняк. Руки и ноги стала колотить крупная дрожь. Ещё чуть-чуть и я не удивлюсь, если у девушки начнётся форменная истерика. Но тут Михалыч не растерялся, подхватил её под руки и стал осторожно поднимать, поддерживая за руки, как фарфоровую куклу. Стройные подтянутые ножки, насквозь мокрые от снега джинсы, ярко-синяя спортивная куртка и копна растрёпанных во все стороны кудрей.

— Давай, давай, милая, не боись, ща всё хорошо будет, — продолжал втирать ей дед. — Ща пойдем ко мне в дом, я тебе чаю с малиновым вареньем налью. Малина-то своя, никакой химии, а вкусная-то какая… Одна чашка, пара ложек — и тебе враз полегчает. Ну чего ты, моя хорошая, не боись, все уже хорошо. Мы тут все целы, живы, здоровы… Со всем потихоньку справимся… Ты чья вообще будешь? Как зовут-то тебя?

Я сделал шаг им навстречу, желая помочь, и в этот момент мои глаза встретились со взглядом девушки… Меня прошиб разряд электрического тока, и я провалился в бездонные колодцы её голубых глаз… Неспособный найти в себе хоть каких-нибудь слов… Тупо остолбенел. Она словно это почувствовала.

— Я Алина… С…спасибо В…вам большое… если бы не вы, то я… — она рванула ко мне, обхватила своими тонкими руками и уткнулась в мою грудь. Её всхлипы усилились, и я инстинктивно обнял её в ответ и прижал покрепче к себе. Она вжималась мне в грудь и вся дрожала, как осиновый лист на холодном ветру: — Защити… молю тебя… защити…

— Я никому тебя не отдам… — прошептал ей в ответ. — Слышишь? Никому! — и ещё крепче прижал её к себе.

На этом ноги Алине полностью отказали, но я с легкостью подхватил её на руки, поднял, как пушинку и понёс к деду домой. В нашем доме холодно, да и после моего захода не осталось ни чайника, ни еды, ни посуды, ни фига. Михалыч придержал калитку, давая нам пройти, после чего засеменил впереди, чтобы открывать двери и показывать дорогу.

Заснеженный двор встретил нас вытоптанной в снегу дорожкой. От забора прямо до крыльца стояла металлическая конструкция, которую полностью летом заплетали виноградные лозы — они сейчас были надёжно укрыты на зимовку.

Сам домик был старой, ещё брежневских времён, щитовой постройки. Зелёная краска выгорела и облупилась по всему фасаду. Казалось, что ещё чуть-чуть — и дом просто развалится, стоит только мне хлопнуть дверью, не рассчитав собственных сил.

У крыльца, вплотную к стене дома стояла пустая будка, засыпанная по самую крышу снегом. Я шагнул на нижнюю посеревшую от времени ступеньку. Она отчаянно скрипнула под нашим с Алиной весом. Я сделал ещё шаг, поднимаясь вверх, а ступеньки будто кричали: — «Спасите, помогите, мы все трещим и вот-вот сломаемся!» Три шага — и вот мы упираемся в деревянную дверь, обитую облезшим от времени чёрным дерматином.

Михалыч зашел внутрь и щёлкнул выключателем, зажигая лампочку Ильича. Дверной проём был настолько узким, что я с Алиной на руках с трудом смог протиснуться в него и ни обо что девушку головой не шарахнуть. Очень аккуратно проносил Алину мимо косяков, выпирающих углов, шкафов и других непредвиденных препятствий.

Пол в доме был деревянный, выложенный из широких досок. Щели между ними были шириной в палец. В коридоре вместо ковра поверх досок был прибит гвоздями кусок линолеума, но особого комфорта он не добавлял. Стены деревянные, сверху побелены, снизу окрашены зелёной краской, прямо как в больнице или в подъезде. Да, а краска та же самая, что и в подъездах учительских домов.

Михалыч проводил нас в маленький зал. Щёлкнул накладной выключатель, и в комнате загорелась лампочка, что так же свисала с потолка на одном только проводе. Тут на стене висел ковёр, прямо под ним стоял старый облезлый диван, накрытый древним выцветшим покрывалом. Рядом с диваном расположилось потёртое кресло с деревянными ручками, почерневшими от времени. Выбирать не приходилось — опустил Алину в кресло.

— Так, молодежь, ща я чайник поставлю, пару минут, — сказал Михалыч и вышел из комнаты в соседний проём, что был завешен грязноватой от жирных пятен шторкой. Она громко шоркнула, и из кухни стало доноситься журчание воды и грохот металлической посуды.

Я подошёл к стене и включил старенький телевизор. И с удивлением увидел, что он до сих пор работает, и вместо белого шума или бесконечных новостей показывают даже рекламу, как будто ничего в мире и не случилось. Я покрутил ручку регулятора, громкость на экране росла, да вот толку не было. Телевизор не смог сквозь годы сохранить эту функцию, ну и хрен со звуком этим. Немая реклама — это даже хорошо, во всяком случае лучше, чем совсем ничего.

Достал из кольца пушистое покрывало, сшитое из мягких шкур, которое затрофеил из командирского домика и укрыл им Алину. Оставлять её тут одну не хотелось, но кроме меня с делами разбираться некому.

— Алина, я сейчас решу вопросы на улице и скоро вернусь, не волнуйся.

Она вздрогнула, но удерживать не стала. Лишь кивнула — возвращайся быстрей. Дед всё продолжал возиться на кухне, я заглянул к нему на секунду.

— Михалыч, щас барышне нашей чай с вареньем поставишь и быстро собирай вещи.

Он хотел возмутиться и что-то сказать, но я не дал ему и шанса, просто прошмыгнул в коридор и вышел прямо на улицу. Некогда тут рассусоливать.

Пол, двери, крыльцо, ступень — всё, чего только касались моя рука или нога в ответ ужасно скрипело. Бррр… Такой противный звук, что даже зубы сводит. Нужно поторопиться, ведь у нас и правда времени с каждой минутой всё меньше…

Глава 17

Дед

Вышел из двери за калитку. Первым делом дошёл до центра побоища, осмотрелся по сторонам, прикинул фронт предстоящих работ и активировал Пространственный телекинез. Потянулся к ножу, что торчал