Тень минувшего полнолуния (СИ) - Дез Олла

— Мурр!

— Тебе понадобятся карета и лошади… Нет, Золушка! Ты съела лошадей?..

— Мурр!

— И, конечно же, прелестные хрустальные туфельки!

Поднимает туфелек, нюхает. Кривится.

— Золушка! Зачем?..

© Владислав Скрипач

– Роланд, ты спать ложился сегодня? Рань же несусветная? Ты и Брендана поднял ни свет ни заря? А мальчик то чем провинился? – спросила я, открывая дверь, и с трудом понимая, на каком я свете.

Крошка Ру на шкафу неодобрительно ухнул. Он тоже не мог понять, как можно подниматься так рано. Ну, если только охота, тогда да. Причем и та охота, что на вкусных мышек и эта, что пуще неволи.

– Лика, милая, я не спал. Некогда было, Брендона поднял, потому что он совершенно точно ник чему не причастен, и я ему доверяю. Всем остальным нет. Так что теперь пусть трудится. Но он и не против, верно, Брендан? – жизнерадостно сообщил мне Роланд и потянулся за поцелуем, но я отклонилась.

– Я не мальчик. Я оборотень и рыцарь, – буркнул Брендан.

– Ладно, проходите, рыцари.

Они вошли в дом и уселись за стол. Я фыркнула. Ладно. Все равно собиралась завтракать.

Осень уже вступала в свои права, я стала топить печку чаще. Вот и сейчас разожгла огонь и поставила на него чайник.

А потом полезла в одну из многочисленных дверок в печке и достала пирожки. В печке у меня теперь что только не хранилось. Я и посуду там сушила после того как мыла. Она там прокаливалась лишний раз. А мне есть из горячей плошки было приятнее. Еще я там сушила грибы, травы, ягоды. Или вот как сейчас поставила туда горячие пирожки. Я их вчера наделала много. Еще перед праздником. Думала о своем, рассчитывала и размышляла. И немножко увлеклась. Пирожков получилось много. Я думаю, мне должно хватить дня на четыре. Они вот так в печке и стояли тепленькие.

Пирожков была огромная миска и, достав ее, я понесла на стол. Даже если они по одному съедят, от меня не убудет. Но все равно жадная ведьма очень не хотела кормить пирожками из печки всяких пришлых рыцарей. Пришлось заткнуть тряпицей рот раскричавшимся, вбитым в голову правилам, что ни к чему гостей кормить едой приготовленной собственноручно. До этого они всегда сами с корзинкой приходили или я их угощала ягодами, яблоками или медом. Но тут я приготовила сама. Нет что бы как обычно, корзинку с похлебкой принести. Ворчала ведьма внутри меня, пока я ставила на стол пироги и разливала по кружкам отвар из трав. Отвар тоже, кстати, было жалко. Это не какая-то там бурда, которой меня поили в замке. Все травы собраны лично мною. И в то время, что нужно. И каждой травки там столько, сколько нужно. Ну ладно. Не убудет от меня.

– Лика, я нашел, – и Роланд положил на стол книгу.

Переплет был старый, но на удивление крепкий. Я бережно открыла книгу и поняла, что кто-то ее всю исписал и исчеркал. Все поля широкие были покрыты убористым почерком.

– Латынь?

– Да. Ты читаешь на ней?

– Да, свободно, – не подумав брякнула я, погруженная в книгу.

– Вот как? Но это же язык, на котором никто не говорит? На нем написаны некоторые старинные книги. Насколько я знаю, у вас есть несколько обрядов на нем? Но ведьмы обычно заучивают слова, а вот читают на латыни единицы. Не просветишь меня, почему ты умеешь? – и на меня воззрились с таким невинным выражением на лице, как будто спрашивали про погоду за окном.

– Э-э-э. У меня был хороший учитель.

– Вот как? Не подскажешь, где ты обучалась? Просто так, ради интереса, – опять этот невинно-хитрый взгляд.

– Нет, не подскажу. И учителя тоже не назову. Ты прочел? – решила я отвлечь его от моей скромной персоны и переключить на книгу.

– Нет, не все. Я искал ее полночи, а вот моя жена ходила все это время под дверью и караулила.

– И что? – я на минуточку подняла глаза от книжки и потянулась за пирожком.

– Не знаю. Я после того как нашел сразу же ушел в казарму, а она заняла мое место. Только вот я был первым. И она ничего не найдет. Лика, а можно мне пирожок? – спросил Роланд.

Это правильно. Сначала нужно спросить, прежде чем брать у ведьмы что-то со стола. Я вздохнула, но сказала.

– Да, можно. Брендан, ты тоже можешь взять.

– Спасибо, Лик. А с чем пирожки?

– Э-э-э… Тебе лучше не знать, – и я снова уткнулась в книгу.

Пирожки были с картошкой, грибами, а еще у меня осталось тесто, и я сделала с брусникой. С ягодой было не очень много, но все же. Про грибы и картошку Брендану лучше не знать. И к тому и другому он относится очень скептически и был не уверен, что это съедобно. Но это и к лучшему. Нечего мои пирожки есть.

Я углубилась в книгу. Так. Все интереснее и интереснее. Сама я в прошлый раз расшифровкой не занималась. Я получила уже результат. А тут явно предстояло самой многое додумать. Потому что покойный библиотекарь сделал только наметки.

– Запись, что сделана на стене у вас в библиотеке очень короткая. Там много символов, но вот слов как таковых немного. На слова богата надпись внутри старого склепа. Вот в ней очень много информации.

Мне почему-то не ответили, и я продолжила размышлять, уткнувшись в книгу.

– Судя по расчетам вашего покойного библиотекаря, глаз означает начало нового слова. Символ птицы это законченное предложение. Вообще все картинки – это либо знаки препинания, или переход к новому предложению или разделительный знак между словами. А вот черточки как раз обозначают буквы.

Мне снова почему-то не ответили, но я и не ждала от них чего-то. Значит согласны. И я продолжила.

– Буквы скорей всего тоже составляют по сумме несколько черточек. Он почти расшифровал все записи. И у него получились фразы. «Panem nostrum quotidianum da nobis hodie» – прочла, я в слух.

И снова тишина. Ну да, читаю на латыни я тоже довольно бегло. И вот не нужно меня спрашивать почему. А вот потому. Но меня снова не спросили.

– Но для нас в этой фразе интересно только ее начало. Panem. А, как известно, это у нас в переводе означает хлеб. Хлеб – этот центральный символ на одном из замков. Но я бы не назвала его картушем всего замка. Скорей всего центральным словом является что-то другое.

– А фто тафое кафруф, – вдруг послышалось.

И только тогда я подняла голову. Огромная миска с пирожками была пуста. Вот абсолютно и бесповоротно. Как? Их же там была целая горка и еще чуть-чуть. Я оторопело смотрела на двух оборотней, один из которых запихивал в рот последний пирожок, а другой облизывал пальцы. Это ж неприлично вот так пальцы облизывать! Я аж засмотрелась на это зрелище, ненадолго забыв про мои пирожки. Но быстро пришла в себя и снова оторопело посмотрела на пустую миску.

– Лик, а ты пирожок будешь? Вон у тебя под рукой? – спросил Роланд.

– Да, вы… Да, я… – воздуха не хватало выразить мое возмущение.

– Нет, ты просто его даже и не откусила, вот я и подумал. Может, ты и не хочешь? Я бы тогда съел, – и на меня посмотрели глазами голодного котенка, которого не кормили как минимум трое суток.

– Я… – слов просто не находилось.

– Нет, если ты его будешь, так я и не спорю. Лик, а ты чего там про картуш и замок говорила?

– Обжоры, – буркнула я и демонстративно откусила последний пирожок.

Чего уж теперь орать? Все уже съели. Меньше надо было на книжки с картинками отвлекаться. А теперь поздно вопить. Пока я ела пирожок, его в мой рот просто таки провожали возмущенными взглядами. Когда я доела, они оба почти синхронно облизнулись и вздохнули.

– А почему наш повар такие пирожки делать не умеет? Всегда только хлеб да хлеб. Сплошные караваи. А корку иногда вообще не укусишь. Нет, я не жалуюсь, но вот даже ваша жена, Ваша милость, говорит, что есть то, что он готовит, невозможно, – вдруг выдал Брендан.

– Да? Хм… Ну, он вообще-то походный повар. А в походе и каша и хлеб всегда самые простые. Я как-то и не задумывался, – и Роланд почесал голову.

– А вы в городе или в походе такое вкусное ели?

– В походе если поел, то уже хорошо. Ел, кажется. Но там чем больше и сытнее – тем лучше. А уж на вкус это обычно так себе. Если каша не пригорела, то уже праздник. В городах там да. Можно вкусно поесть. При дворе короля хорошо кормят. Но ты же знаешь, я там редко бываю, – и на меня снова посмотрели маленьким смешным котиком, что было особенно забавно из-за больших размеров Маркграфа.