Деревянный ключ - Тони Барлам

— Это значит, что у нас меньше времени, чем я полагал, — послышалось с заднего сиденья. — И возможностей тоже. Следующий поворот налево — наш.

За два дня успела забыть, сколь огромен Беэр — память крайне небрежно обращается с размерами, — и снова поразилась его стати, когда он встретил нас на пороге спрятанного под плющом игрушечного домика. Коньячный бокал в руке у Моти (смешное имя для великана, но он настаивал, чтоб я его так называла) казался чуть ли не рюмкой.

И, странное дело, я тотчас успокоилась, глянув в его лукавые орангутаньи глаза. Мартина нужно было оберегать, Шоно слушаться, а с Беэром хотелось чувствовать себя маленькой девочкой — усесться на колени, прижаться щекой к прохладной шелковой куртке с бранденбурами[40] и потребовать сказок.

Сперва он загнал всех за стол — пить кофе по-бедуински с какими-то ужасно липкими восточными сладостями, а уж затем выслушал новости — попыхивая толстенной сигарой, полуприкрыв глаза. Выслушав, взмыл бесшумно — дирижаблем, — приволок топографическую карту во весь стол и завис под потолком, затенив добрую половину Восточной Пруссии.

— Друзья мои! — начал он лирическим баритоном. — Как я понимаю, на наш след встала серьезная свора, уйти от которой будет делом нашей жизни на ближайшие несколько дней. Легавых сменили гончие, и теперь все решает скорость. По счастью, у нас есть небольшая фора — пара часов, как минимум.

— Почему так мало? — В голосе Шоно тихонько звякнула — ревность? — Ты не переоцениваешь их возможности?

— Я сумел оторваться от слежки русских только здесь, в Олифе, — это, замечу, было непросто при моих габаритах, городишко-то крохотный. Так вот, если они начнут говорить, а они начнут, тут я согласен с Верой, то могут и про это упомянуть. К тому же — номер и марка автомобиля. Эсэсовцы не станут прочесывать город, прежде чем поставят мышеловки на всех выездах. Этого может и не произойти, но я предпочитаю делать самые пессимистические прогнозы. Чтобы если и разочаровываться, то только в приятную сторону. Я тебя убедил?

Шоно покивал — бесстрастный китайский болванчик, — убедил-не-победил. А Мартин — мой Мартин — отстраненно глядел в пустое окно, поглаживая собаку за ухом. Где он был в тот момент? Почему не со мной — каждую секунду? Почувствовала, что закипаю, закурила. Все это напоминало ученый, а не военный совет. Почуяв мою нервозность, Беэр продолжил allegro:[41]

— Думаю, всем ясно, что у нас нет выбора. Аэродром и порт исключаются, следовательно, остается только переход границы. Тут всего два варианта — либо Польша, либо Восточная Пруссия. Где нас будут ожидать наверняка? — И не дожидаясь ответа: — Правильно, на границе с Польшей. К тому же в последнее время польские пограничники взяли моду стрелять в нарушителей без предупреждения. А я не очень люблю, когда в меня стреляют без предупреждения, и, думаю, вы тоже. Поэтому предлагаю Пруссию. — Он провел по карте пальцем черту с запада на восток. — Там нас меньше всего ждут, там прекрасные леса, чтобы затеряться и дойти до границы с Литвой, где (командорский палец спикировал в Виштынецкое озеро) у меня есть прикормленный Харон, который за горстку оболов переправит нас в эту замечательную буржуазную республику. За пару часов на вашем трофее мы домчим до Эльбинга, — здесь Шоно мрачно крякнул. — На сборы нам времени не потребуется — у меня все готово. Вот только сменим номера у автомобиля — у хозяев сего райского гнездышка как раз стоит в гараже старинный драндулет. Думаю, раз он не на ходу, за каким чертом ему номера? Таков мой план, если только мы не решим расходиться поодиночке. Но мы же не решим, правда?

План приняли к исполнению. Беэр оказался гением организации. Через двадцать минут все были облачены в заранее приготовленные охотничьи костюмы и горные ботинки — даже я! — рюкзаки и ружья сложены в багажник, номера заменены.

И тогда Беэр вынул из шкафа объемистый саквояж, бережно, как младенца из ванночки, и я вдруг догадалась, что там внутри.

— Покажите! — попросила.

Он безропотно, точно признавая мое право, раскрыл и вытащил темное, почти черное полено и некогда белую холстину в бледно-коричневых старческих пятнах, сложенную вчетверо. Почему-то захотелось встать на колени. Похоже, что и у всех остальных возникло то же чувство. Протянула было руку, но отдернула, лишь спросила, обмирая:

— Откуда — у вас?

— Нашел, — был ответ.

— Где же?

— В одной гробнице, — как само собой, с циничной улыбочкой, — в городе Стратфорде, в Уорвикшире.{28} На ней, помнится, еще было написано:

Good frend for Iesus sake forbeare,to digg the dust encloased heare.Blese be ye man yt spares thes stones,and curst be he yt moves my bones.[42]

Красиво так — с оксфордскими придыханиями.

— Боже ты мой! Это же!.. — Я задохнулась. — И вы не побоялись потревожить его прах?

Беэр пожал саженными плечами:

— Я не из пугливых. К тому же это можно прочитать как указание: for beare — to digg.[43] Да и не было там никакого праха…

lomio_de_ama:

Приветствую!

8note:

О, какими судьбами? Ты все еще читаешь мой опус?

lomio_de_ama:

У тебя были сомнения? Конечно, читаю, хотя и нерегулярно, извини. Навалилось работы. Сейчас, ко всему прочему, приходится переводить средневековые хасидские сказки.

8note:

Интересно?

lomio_de_ama:

Познавательно и поучительно. Знаешь, кто попадает в ад? Например, тот, кто не гуляет со своими детьми и не покупает им игрушек. А пребывание в раю, по их представлению, сравнимо с вечным оргазмом. Короче говоря, как всегда в народных сказках, — примитив, замешенный на мудрости. Или наоборот. А в ближайшем будущем мне предстоит переводить «Тольдот Ешу».

8note:

История Ешу?

lomio_de_ama:

Ну да, своего рода ответ средневековых иудеев на христианские сказания об Иисусе. На первый взгляд — то ли глупая пародия, то ли попытка вписать свою версию в известные рамки.

8note:

О, как это знакомо! А что — на второй?

lomio_de_ama:

На второй можно предположить, что в этой сказке скрыто некое подмигивание, понятное только посвященному. Какие-то факты, спрятанные за нарочито идиотскими деталями. Тебе стоит прочесть ее. В оригинале, разумеется.

8note:

OK, обязательно почитаю. Что у тебя происходит кроме работы? Играешь ли еще в бадминтон?

lomio_de_ama:

Какое там! Бадминтон здесь не в чести. Тут играют в теннис.

8note:

Да, я слыхал. Думаю, это оттого, что в Штатах никогда не было традиции фехтовальных дуэлей.

lomio_de_ama:

Вот-вот! Поэтому им по нраву все, что напоминает перестрелку.

8note:

Жабры!

Воду для мытья пришлось таскать из колодца во дворе. Тара объяснила, что устроенная под крышей специальная емкость, в которую воду накачивают из акведука с помощью ворота и архимедова винта, пуста, ибо слуги уже четыре дня как разбежались, прихватив лошадей, а сил одного человека едва ли хватит, чтобы провернуть механизм и десяток раз.

Оскальзываясь в крови, Марко заволок окоченелое тело Луки в дом, чтоб не мешало проходу. Остальных решил не тревожить и старался не смотреть в их сторону, впрочем, милосердные сумерки и так скоро скрыли от его взгляда грустное зрелище.

Пока он сновал взад-вперед с медными ведрами, Тара сидела в головах у своего мертвого любовника, гладила по волосам и что-то напевала. Может, и плакала — лица ее Марко не видел. Только когда он пришел сообщить, что вода нагрета, девушка подняла на него совершенно сухие, хотя и печальные глаза. Марко в очередной раз подивился тому, с какой легкостью у Тары меняется настроение, — поднявшись с колен, она тотчас вернулась к прежнему игривому и слегка ехидному тону.

В небольшой, но роскошной терме она велела юноше наполнить теплой водой вытесанную из единого куска розоватого мрамора купель — таких он не видывал даже в самых богатых домах, а сама подлила в нее прозрачные жидкости из стеклянных сосудов, отчего вода сделалась пенной и ароматной, как свежая виноградная брага.

Тара принялась неспешно раздеваться, шепотом ругая неудобную мужскую сбрую и не обращая внимания на Марко, который стоял чурбан-чурбаном и не знал, куда глаза девать, — фрески на стенах были самого непристойного свойства. Только когда из одежд на ней осталась одна рубаха, Тара словно бы вспомнила про Барабассо:

— Ты разве не собираешься мыться?

Тот смешался:

— Думал — потом… после тебя… Я подожду там… — Он, не глядя, махнул рукой куда-то в сторону.