Черные страницы истории Церкви - Витторио Мессори

Среди многих других удивительных высказываний, свидетельствующих о потере чувства справедливости католической мысли в этой проблеме, автор цитирует слова известного сотрудника L' Osservatore Romano от 22 января 1977 года: «Общество вынуждено дать преступнику возможность очиститься, раскаяться и исправить зло, а смертный приговор делает это невозможным».

Комментарии Америо очень ясны: «Этими словами даже Ватиканское письмо отрицает удовлетворительное значение смертного приговора. Противоречит покаянной ценности смерти высокая относительность смертной природы, подобно той, которая имеет место в релятивизме происходящем среди даров земли и дара жизни, в посвящении которого, оправдывается кающийся. Разве не было прямо связано со смертью покаяние, в котором невинный Христос пребыл за грехи человека?» Таким образом, «непринятие смертного приговора постоянно отрицает его покаянную ценность, которая с религиозной точки зрения является самой главной».

Самым важным является то, что Традиция все время усматривала в приговоренном кандидата в рай, если только он добровольно смирился с Богом и принял наказание, как эпитимию. Добавив еще то, чему учит нас Фома Аквинский: «Смерть, как наказание за преступление, убирает наказание, какое нужно было бы получить в будущей жизни. Естественная смерть – наоборот – не имеет этой силы». И хотя это может казаться удивительным, но многие приговоренные просили об экзекуции как о чем-то, на что имели собственное право. Таким образом, сокрушенные приговоренные, получив таинство, стали «святыми» до такой степени, что народ требовал их реликвии . Даже появилась пословица, процитируем Civilta Cattolica: «На сто повешенных – один осужденный».

Ясно, что это только религиозные размышления на тему, в которой даже верующие приобретают поведение типичное для просвещенных и поверхностных мирян. В заключение можно еще добавить мнение, предоставленное Церковью, которая является ответственной за сохранение Святого Писания и Традиции. Например, в библейской мысли св. Павла общество понимается не как сумма членов, а как один живой организм, который вправе лишиться одного члена, признанного вредящим своему организму. Мы имеем в виду концепцию оправдательной защиты, которую каждая индивидуальная личность имеет право ожидать, как от единиц, так и от всего общественного тела. Эта концепция обозначает порядок справедливости и ослабленной нравственности.

С точки зрения нашей веры, как и, по мнению Учения Церкви, смертная казнь допускается, однако, можно задать вопрос, разве мы ее используем? Опять лучше нам объяснит это направление отмены смертного приговора в наше время, Роман Америо: «Смертный приговор кажется варварством в обществах не религиозных, которые живут земным, и не признают возможности лишения человека жизни, являющейся самым главным даром».

Итак, «нет» смертной казни не является мотивом веры, а только неверия, возлагающего свои надежды только на земную жизнь.

ГЛАВА VIII.

ТУРИНСКАЯ ПЛАЩАНИЦА

13 октября 1988 года на пресс-конференции кардинал Анастасио Болестреро, архиепископ Турина убеждал, что даже если происхождение Плащаницы – средневековое, то это не создает никаких проблем, ни богословских, ни пастырских. Он также сказал, что у Церкви имеются другие более важные проблемы, чем те, которые связаны с «реликвией». Однако добавил, что если бы он поднял этот вопрос перед коллегами и епископами, те сказали бы, что он тратит драгоценное время на надуманные проблемы.

По этому поводу можно шутить, и правы те, которые считают, что Туринская Плащаница творит «чудеса», хотя бы потому, что Церковь не оплатила за анализы, сделанные в трех международных лабораториях. Некоторые ученые из собственного кармана заплатили за научные исследования, желая этим подтвердить свою негативную позицию, однако, эти исследования изменили их агностические и протестантские убеждения о «суевериях папистов». Следующий факт связан с тем, что за границей надо оплачивать интервью, но в нашей стране оно приносит прибыль. В результате пропагандистской кампании многие профессоры, считавшиеся до нее достойными людьми, получили репутацию тщеславных и алчных обывателей. Их поведение очень огорчило доброжелательного епископа, о чем он сказал в официальном заявлении. Это были швейцарцы, англичане, американцы, которые говорили, что «некоторые вещи могут происходить только в Италии».

С большим уважением прошу кардинала Балестреро разрешить мне сказать, что я уверен в том, что заявление этих ученых, а даже ими и представленное, как научное и, принятое публикой с таким вниманием, не будет иметь пастырских последствий. Правда заключается в том, что Церковь не высказывалась о подлинности полотна, и вера базируется не на этом заявлении, а на Писании и Учительстве Церкви. В гипотезе Su Gesu я не включил Туринскую Плащаницу, как основу истинной веры. Дело в том, что, по моему мнению, эта реликвия, как и многие другие, только помогает уже существующим убеждениям.

Подобным образом можно говорить и о Лурде. Ни к чему не были бы пригодны богословие, обычный катехизис или заявление «нет проблем», если бы кто-то доказал, что святая Бернадетта была мифоманкой, а все события в пещере являлись инценировкой группы хитроумных торговцев с целью прибыльного промысла.

Девять лет тому назад я собственными глазами видел многокилометровую очередь людей: три миллиона паломников, стоящих под солнцем, терпевших всяческие неудобства только ради того, чтобы пройти возле Плащаницы, выставленной в Туринском Кафедральном Соборе, резиденции Балестреро. Я видел это Лицо с Плащаницы во время моих путешествий по миру, как в бараках, так и в религиозных помещениях. Это одно из немногих изображений, находящихся в редакции Милана, где я обычно пишу.

Смотря на самого себя, христианина, думаю о других людях, таких же, как я, и не могу понять поверхностное высказывание архиепископа, тем более, что он является официальным «хранителем» Туринской Плащаницы. Очевидно, это лишь изображение, что все время подчеркивает Балестреро, добавляя, что у него все время была такая точка зрения и ничего более. Однако, как говорит Клаудел, это тоже какое-то «присутствие». Изображение – да, но есть и надежда, что оно является открытым окошком для мистерии , что это Лицо является одним из тех знамений, в котором нуждается наше убожество. Не нужно молиться Плащанице, но благодаря ей, мы надеемся однажды сказать слова: «Верую в Тебя, Господи, помоги побороть мое неверие, благодаря таким знамениям!».

Как бы там ни было, я стремлюсь быть сторонником освобождающей истины, и не скрываю свое недовольство. Знаю, что за какой-нибудь восточной иконой находится личность монаха, который написал ее. А кто скрывается за той «иконой», которую – как это с радостью утверждает кардинал – надлежит принимать и почитать так, как будто в ней нет ничего особенного?

Разве мы прикрываем симонским обманом восточных производителей реликвий, которые использовали труп какого-то юноши, чтобы получить гипсовую форму, затем сделать бронзовый отлив и подождав, когда копия обретет окраску, получить его отпечаток на полотне, которое нужно было, потом только отретушировать человеческой кровью? А может быть – от такого подозрения застывает кровь в венах, это доказательство в преступлении? Может речь идет о юноше, специально замученном, согласно Евангелию, чтобы потом было возможно манипулировать его телом в целях получения прибыльного подлога? А если эта реликвия специально заказана и произведена как instrumentum regni , с кощунственной целью, чтобы поддержать престиж какой-то семьи?

Эти вопросы возвращаются, как кошмар из сна, несмотря на подозрительные испытания радиоактивным углем. Вопросы, которые в те дни задавал себе я, и многие верующие. Признаю, что я вспомнил слова Рикардо Сан Виторе: «Господи, если ошибка была в нашей стране, разве не Ты нас обманул?». Ты, который в течение последних 90 лет разрешил, чтобы множество «научных» исследований сосредоточились на этой Плащанице, делая ее все более достоверной, разве ты мог одновременно вести нас к неопровержимой ошибке?

Если все труднее приходится нам верить, тогда зачем нам эта ловушка, где более коварной является «вода мельницы» современной науки. Нам это напоминает крик полный мучения, сказанный Павлом VI на похоронных торжествах Алдо Мора: «Господи, почему?». Кого мы должны просить об ответе: Христа или самих себя? Очередной раз мы «прокляты» (малидикты – используем это библейское понятие), опять мы «доверились» человеку, его мудрости и научным исследованиям, которые обманчивы до такой степени, что в один момент эти промахи прекратили нас вводить в заблуждение. Честность и действительность призывают нас всерьез подумать о том, что произошло. Несмотря на демонстративный и небеззаботный покой Церкви, скандал затрагивает, и будет трогать тех, которым Евангелие дает особые привилегии. Пожимание плечами, так как будто ничего не случилось, не поможет в извлечении «выводов» или «напоминаний», которые (разве могло быть иначе?) Кто-то хотел нам дать.