Заколдованная Русь. Древняя страна магов - Валерий Воронин

И лишь после этого, когда первая часть ритуала была завершена, на свет появился я – в образе старика Ахмета. Вначале по вязкой дороге я добирался до селения Коупы. Затем вместе с осевшими здесь беженцами из разных сёл Крыма перебрался в Стилю. Лишь после этого добрался до Биюк-Узенбаша. Беженцы теперь меня хорошо знали, так что я никакого подозрения ни у них, ни у жителей Биюк-Узенбаша не вызвал. Обычный, ничем не примечательный старик. Таким я должен быть до Вальпургиевой ночи 1944 года.

Я затаился и выжидал своего звёздного часа, как это делает зверь, находясь в засаде и терпеливо поджидая долгожданную добычу. Вокруг меня происходили всевозможные события, которые мало тревожили меня. С хозяевами дома, приютившими меня на время, у меня был уговор. Как только Красная армия освободит Крым, я отправляюсь «домой» – в Карасу-Базар. Но это случится потом, после первого мая… На большее я и не рассчитывал.

2

Вот и долгожданный вечер 30 апреля. Надо сказать, что я приучил хозяев дома к своим ночным прогулкам по двору. Будто бы у меня бессонница, и я так коротаю время. Поэтому никто не обратил внимания на то, что и сегодня, когда стемнело, я вдруг выбрался из дома и пошёл к реке.

Когда совсем стемнело, я вернулся к дому и через калитку вышел на улицу. Теперь мой путь пролегал к искомой точке. Идти было недалеко, так что я не торопился. По привычке тяжело опираясь на палицу и усиленно прихрамывая, я дошёл до ближайшего поворота. Справа внизу шумела Гремяч-река. В этом году, как заверяли меня местные жители, воды было особенно много, так что шум реки был слышен издали.

Но я к воде не пошёл, а свернул в противоположную сторону, к небольшому ущелью, называемому Дере. Здесь раньше было около десятка домов, но осталась ровно половина. Я хорошо знал это место по проводимым здесь моими коллегами исследованиям. Здесь была Сварга, здесь был вход, ведущий к золотому алтарю. Здесь проводил свой ритуал Локи. И здесь повторил его брат Антонио.

Вновь всё повторяется, в который уже раз! Только теперь вместо «заговоренного» золота хана Мамая (в основном скифского и русского происхождения), жертвоприношение совершено нами с наполнением золотого алтаря русскими (царскими) и скифскими золотыми изделиями. Мы до тонкости повторили то, что уже однажды было исполнено и эффектно себя зарекомендовало.

Повторяя события далёкого XIV века, роль брата Антонио теперь выполнил я. На эти несколько часов мне предстояло стать генуэзцем и совершить то, что однажды удалось моему предшественнику. Не случайно генерал Краузер эту тайную операцию так и назвал – «Генуэзец». В проекте «Замок», все события которого разворачивались вокруг охотничьего замка князя Юсупова в Коккозах, я играл если не второстепенную, то, по крайней мере, не главную роль. Сейчас же от моих действий зависело всё. Такая ответственность давила на меня очень сильно, что и говорить. Не удивительно, что мои нервы были напряжены до предела. Я с тревогой прислушивался к каждому шороху, стараясь ступать по земле максимально тихо.

Наконец я дошёл до старого кладбища и расположился на том месте, где до меня проводил ритуал брат Антонио. Неожиданно ближайшие кусты зашевелились. Я весь напрягся и по-татарски тихо спросил:

– Кто здесь?

Вместо ответа передо мной вырисовался какой-то неясный силуэт, и я услышал тихий ответ:

– Это я, кузнец…

Мне сразу стало ясно, кто передо мной. Это беженец из села Лаки, грек Михаил. Он жил на дальней стороне села в армянской семье и работал кузнецом. Но вместо того, чтобы уточнить, что он делает здесь в такое время суток, да ещё на кладбище, я по-немецки сказал:

– Добро пожаловать, Курт!

Мы крепко пожали друг другу руки, а затем, не говоря ни слова, стали быстро готовиться к ритуалу. Курт тоже, как и я, входил в число людей, которые участвовали в заключительной фазе нашей операции «Генуэзец». Он был внедрён в село почти в одно и то же время, что и я. Жили мы достаточно далеко друг от друга, но несколько раз виделись, так что его появление здесь для меня не было неожиданностью. С Куртом меня познакомил генерал Краузер, и я даже на какое-то время стал его учителем.

Когда я разжёг несколько свечей и расставил так, чтобы получился круг, Курт приволок припрятанную заранее деревянную колоду и установил её в центре круга. Затем вытащил топор и подал его мне.

– Острый? – осведомился я.

– Сам точил…

В тот же миг послышались приближающиеся шаги. Люди явно шли на свет наших свечей. Я вернул топор Курту и знаком показал, чтобы тот спрятался в кустах. Через несколько секунд я увидел две тени, и в тот же момент в круг вошли мужчина и молодая женщина. Они недавно появились в селе. Тоже беженцы. Мужчина был татарином, а женщина – европейка. Они поздоровались, я также ответил им, а затем тихо спросил по-немецки:

– Она готова?

– Да, – ответил мужчина.

Конечно, этого человека я прекрасно знал. Это был Зигмунд Липински. Один из тех людей, кто входил в группу 124 и принимал вместе со мной участие в большинстве ритуалов, связанных с рулеткой в офицерском казино юсуповского замка. Здесь, в Биюк-Узенбаше, Зигмунд был моим дублером. Если бы что-то со мной случилось, данный ритуал в Вальпургиеву ночь проводил бы он. Но я на месте, так что…

Из куста с топором вышел Курт, и женщина непроизвольно вздрогнула. Но Зигмунд тут же успокоил её, став что-то быстро говорить по-чешски. Мой товарищ был настоящим полиглотом, знал несколько европейских языков, кроме того, прекрасно говорил по-татарски. Даже лучше меня. Хотя в момент, когда мы с ним познакомились в Коккозах, татарским он почти не владел. Всё-таки у Зигмунда необыкновенные способности к языкам, ему бы дипломатом быть…

А женщину я видел впервые. Точнее – второй раз. Но первый – лишь мельком, издали. Я знаю, что она жила в Чехии. Её родители бежали из России в смутные годы гражданской войны. Но самое главное – в её жилах текла великокняжеская кровь, и она принадлежала к царствовавшей в своё время в России династии.

Я попытался узнать, кем же она приходилась Николаю II, но из этого ничего не вышло. Молодая женщина явно не понимала этот вопрос. Может быть, она вовсе не знала, к какому роду принадлежит? У меня не было времени на расспросы. Надо было приступать к делу. Если Зигмунд привёл именно её, значит, это была лучшая кандидатура для нашего ритуала. Мои старшие коллеги по «Аненербе» с выбором ошибиться не могли.

3

Вся наша группа была в сборе. Я посмотрел на часы – пора. Эти карманные часы мне приходилось всё время тщательно прятать от чужих людей. Делал я это по понятным причинам, но теперь скрывать было нечего…

Молодая женщина вошла в круг и встала перед колодой на колени. Зигмунд всё время ей что-то говорил, как будто подбадривал, дабы она ничего не боялась. Но с Липински нужно вести себя очень осторожно. Он обладал великолепными гипнотическими способностями. Мог мгновенно ввести человека в транс или внушить ему что угодно. Думаю, эта чешско-русская княгиня (или княжна?) всё время находилась под его воздействием.

Конечно же, первым делом я обратил внимание на волосы этой женщины. Когда она сняла платок, под ним оказалась длинная и толстая коса. Волосы были светло-русые, очень красивые. Впрочем, при тусклом освещении я мог и не совсем точно определить их цвет.

Я достал принесённое с собой магическое ожерелье и положил его рядом с колодой. Мне эту вещь передал генерал Краузер специально для данного ритуала. Ожерелье это непростое. Где его раскопали наши археологи, я не знаю. Называется оно Фюрдрайн. Это условное имя. Просто состоит оно из двенадцати треугольных пластин. Через каждые три пластины – бусинка, которая разделяла их. Отсюда и название: «четыре по три». На каждой из пластин выбит или выцарапан свой особый знак. Расшифровать их значение наши специалисты не смогли. Но вывод об их силе, особенно при соединении всех двенадцати знаков вместе, они, конечно, сделали. Тогда же было выдвинуто предположение, что данное ожерелье принадлежало какой-то великой династии, возможно, божественного происхождения, и играло очень важную роль.

Я начал медленно ходить по кругу, нашёптывая особые заклинания. Значение тех звуков, которые я сейчас произносил, мне не было известно. Заучивал я их долго, чтобы не сбиться в ответственный момент. Но похожи они были на слова из древнерусской грамоты. Откуда этот заговор достал мой шеф, я тоже не знал. Генерал Краузер обладал удивительной способностью в нужный момент, как факир, доставать из шляпы всякие волшебные штуки.

То ли от магических звуков, то ли от постоянного вращения по кругу, у меня начала кружиться голова. Чтобы сбросить напряжение, я посмотрел на небо – и в тот же миг заметил яркий росчерк в горном безмолвии. Пролетел метеорит. А для меня, бесспорно, это был знак того, что Провидение видит мои усилия и поддерживает меня.

Надо мной висела луна, приумножая моё желание исполнить древний обряд до конца. Я посмотрел на часы. До искомой минуты оставалось совсем немного. Чтобы не упасть, я стал идти медленнее, представляя при этом, что происходит сейчас в иных местах. Ничуть не сомневался в том, что в далёком краковском замке, куда мы перенесли рулетку из юсуповского замка, тоже собрались мои коллеги. Возможно, среди них есть те, кто прежде работал со мной в группе 124 и кого я прекрасно знал. Они уселись на стулья вокруг рулетки, образовав своеобразный круг. За их спинами жарко горят свечи. Генерал Краузер… А он непременно должен быть там! Так вот, Карл Краузер по традиции зачитывает строки из старонемецкой библии и садится на трон. Звучит Вагнер, напряжение вокруг рулетки возрастает. Генерал самолично раскручивает рулетку, и колесо начинает своё стремительное вращение…