Выбор (СИ) - Катеринкина Светлана

— Сударыня, позвольте пригласить вас на конную прогулку, — торжественно сказал граф и протянул девушке руку в чёрных кожаных перчатках. Кристина, всё ещё смущённо улыбаясь, последовала за своим кавалером. Их ожидали великолепные белоснежные лошади. Кристина так и ахнула, широко распахнув глаза.

— Позвольте, девушка, обучить вас некоторым приёмам… — начал было инструктор, стоящий рядом с прекрасными животными.

— Не стоит беспокоиться, — опередила его Кристина, — я с детства и до самого окончания школы занималась конным спортом.

— О как! — удивился Вениамин, — значит у меня появился конкурент в искусстве верховой езды.

— Возможно, — игриво ответила Кристина, подняв на него прекрасные глаза, — может я даже и перещеголяю тебя в езде верхом.

— Я вижу, что мне здесь делать нечего, — усмехнулся инструктор, с восторгом глядя на эту красивую пару.

— Спасибо вам, но мы справимся сами, — ответил ему Вениамин и слегка поклонился в знак признательности.

Он помог девушке сесть в седло и сам довольно лихо запрыгнул на лошадь.

— Вперёд! Наше путешествие начинается! — задорно, словно мальчишка, воскликнул он.

Небо голубым покровом расстилалось над позолоченной землёй. Осеннее солнце не в силах больше давать тепло пыталось загладить свою вину освещая прекрасные пейзажи. Оно как будто извинялось за нестерпимый холод ночей и за отсутствие жары. Напрасно травы и угасающие цветы тянули к нему свои листья, их надежда оказалась бесплодной. Но деревья всё ещё пировали на празднике жизни, нарядившись на этот огненный бал в свои лучшие костюмы. Два всадника скакали среди разукрашенных берёз, клёнов и ясеней. Кристина и в самом деле оказалась прекрасной наездницей, но всё равно Вениамин старался ехать как можно ближе, чтобы в случае необходимости оказать девушке помощь. Они промчались мимо раскидистого клёна, который хвастался своим багровым одеянием. Нежные берёзы встретили их солнечным хороводом и приветственно замахали позолоченными ветвями, качающимися на ветру. Янтарная осень мастерски орудовала красками, удачно сочетая яркие и тусклые цвета и оттенки. Вот мелькнула тёмно-изумрудная маленькая ёлочка, украшенная упавшими на неё листьями ясеня, который гордо возвышался над своей соседкой. Всё лето он шелестел зелёной листвой, пренебрежительно глядя на подрастающую ёлочку. Он, вредничая, не пускал к ней солнечные лучи. Но теперь ясень, чувствуя, как лысеет, понимал, что его привилегированному положению пришёл конец. Ветви его нервно шептались, роняя на ёлочку пожелтевшие листья. А рядом рябина красовалась своим рубиновым ожерельем, тяжёлые гроздья которого клонили изящные ветви к земле. Лошади замедлили бег. Всадники любовались работой художницы-осени. Они уехали далеко от клуба. В этом месте парк переходил в дикий лес, который чудом уцелел в черте города. Это была природоохранная зона и деревьям, кустарникам и живности нечего было бояться разрушительных действий человека. Однако город сжимал бетонным кольцом этот островок природы. То и дело чиновники старались лишить это место его статуса, чтобы начать беспощадную застройку. Но активисты стояли на страже парка и леса, поэтому жизнь здесь всё ещё кипела, не раздавленная бульдозерами.

Узенькая тропка пряталась среди пожелтевшей травы и вела к большому пруду, окружённому вечно тоскующими ивами. Их не утешали даже чудные золотистые наряды, они всё равно сплетничали и жаловались друг другу на жизнь. Вениамин и Кристина подъехали к глинистому берегу и спешились.

— Какая красота! — восторгалась Кристина.

— Жаль, что здесь нет лодок, — отозвался Вениамин, — надеюсь, здесь нет и бродячих псов.

Лицо девушки приобрело испуганное выражение. Она содрогнулась при воспоминании инцидента с бездомными собаками. Вениамин, взглянув ей в глаза, тут же раскаялся, что вспомнил этот случай.

— Прости, — спохватился он, — я не хотел тебя пугать. Ничего не бойся. Когда я рядом, тебе ничто не угрожает, даже если из чащи вылезет разъярённый медведь. Он напугает тебя лишь на мгновение, так как в следующий миг его мёртвое тело уже начнёт остывать, беспомощно валяясь на земле.

— Ты так запросто справишься с медведем? — усмехнулась девушка из-за такой завышенной, по её мнению, самооценки спутника.

— Без труда, — невозмутимо ответил Вениамин, — ибо сила моя превышает силу живущих на земле существ.

Кристина вспомнила то, что она читала о порфирии. Её подозрение, что Вениамин не совсем здоров психически усилилось. Но она не боялась его, чувствуя, что друг не способен причинить ей вред. Зато она боялась за него. Что сделает с ним болезнь?

Вениамин привязал лошадей к стволу осины, красные листья которой танцевали, колышимые холодеющим воздухом. Граф приблизился к Кристине и сказал:

— Смотри: там, на другом берегу особенно красиво. Но берега здесь весьма крутые и лошади рискуют соскользить по мокрой глине в воду. Я предлагаю отправиться туда пешком.

— Давай, — согласилась Кристина.

— Только позволь я понесу тебя на руках, — предложил граф.

— Боишься, я запачкаю шикарное платье и тебе придётся платить штраф?

— Нет. Я боюсь, что ты подскользнёшься и получишь какую-нибудь травму.

При этих словах Вениамин нежно, но с некоторой тревогой посмотрел на девушку.

— Ну хорошо, — согласилась она и опять смущённо покраснела.

Вениамин аккуратно, словно хрустальную вазу, взял свою спутницу на руки. Он осторожно понёс её вокруг пруда. Кристина почувствовала необычайную мощь его тела и очень удивилась этому. Руки его не дрогнули под тяжестью человека и ни разу не задрожали, словно изготовлены из стали. Поступь его была твёрдой, не допускающей слабости. Кристину поразило такое несоответствие утончённой внешности и физической силы, удивительной для серьёзно больного человека.

Граф доставил девушку на противоположный берег и поставил её под ветвистым рубиновым клёном. В этом месте берег был пологим и песчаным. Вениамин и Кристина подошли к самой кромке воды. Кристина присела и приложила ладонь к песку. Мокрый песок хищно всасывал тепло её рук. Она поглядела на студёную поверхность. Этот уединённый пруд с тёмной водой казался сказочным в обрамлении цветного леса. Зеркало ледяной воды отражало лазурное небо.

— Как прекрасна всё-таки осень, — тихо произнесла Кристина.

— Но ты ещё прекраснее, — услышала она голос Вениамина у себя за спиной и обернулась.

Он стоял как всегда бледный, но какой-то величественный. В своём наряде он казался воплощением ушедших веков. Кристина словно попала в прошлое, загадочное и благородное, полное отчаянных битв и великих свершений. Тогда люди меньше думали о своей выгоде. В них было больше благородства, романтической веры во всепоглощающую и вместе с тем жертвенную любовь. Вениамин смотрел на неё так, словно это смотрит человек из ушедшей эпохи. Смотрит сквозь зеркало времени. Девушка вдруг почувствовала какую-то незримую пропасть между ними. А Вениамин не просто чувствовал эту пропасть, он знал какова её непреодолимая глубина, какая бездна между ним и этим прекрасным существом. Даже во время столь романтической прогулки ужасная участь мучала его своей безысходностью.

— Вениамин, ты подарил мне сегодня сказку, — тихо сказала Кристина и улыбнулась.

— Для близких людей я превратил бы в сказку всю жизнь, если б мог.

— А у тебя есть близкие? Ты ничего не рассказываешь мне о своей семье.

— Почти все мои родственники умерли, — печально ответил граф, — а другая… — он запнулся и поморщился.

— Другая? — переспросила Кристина. — Была какая- то девушка? Да?

Вениамин, насупившись, молчал, отведя от спутницы взгляд.

— Ты можешь рассказать мне. Мы же друзья, — сказала Кристина.

— Хорошо, — вдруг неожиданно согласился граф. — Давно, я бы сказал очень давно, была у меня невеста. Мне тогда было девятнадцать лет. Отец считал, что молодым людям надо рано обзаводиться семьёй, дабы не болтаться по злачным местам, а духовно и интеллектуально расти. Он-то и познакомил меня с Елизаветой, пригласив её вместе с матерью на бал в честь дня рождения моей сестры Агаты. Агата тогда тяжко заболела, и отец помимо лечения решил развлекать её, чтобы вернуть тягу к жизни. Лиза была юна и прекрасна. Особой любви я тогда не испытывал, но готов был исполнить волю родителя, тем более что девушка была видная.