Москва. Кремль. Охрана - Михаил Степанович Докучаев

спать с его именем и вставали с ним утром на работу. Все собрания, заседания, митинги и другие массовые мероприятия проходили при непременном упоминании имени Сталина. В его адрес необходимо было в обязательном порядке направлять приветственные телеграммы и заверения в любви и уважении к нему и КПСС, в выполнении и перевыполнении обязательств и стоящих перед коллективами задач.

Если до войны воздаваемые Сталину почести еще не выходили за рамки приличия, то сейчас это не соответствовало даже нормальной нравственности. Обращения, письма, телеграммы в адрес Сталина, как правило, начинались со слов: "Дорогому и любимому", "Великому вождю и учителю" и т. п. Все это писалось в газетах и журналах, произносилось по радио по нескольку десятков раз в день. Дело дошло до того, что к этим высокопарным эпитетам советские люди привыкли так, что перестали обращать на них внимание. Они просто стали обычным явлением как знак постоянного уважения к огромным заслугам И.В.Сталина перед советским народом, нашей великой страной и прогрессивным человечеством.

Источником такого проявления "любви и уважения" к Сталину был не он сам, как это привыкли изображать впоследствии некоторые его критики, а та обстановка, которая сложилась после войны, героическое ее завершение, великая победа над фашизмом и, несомненно, не менее огромное подхалимство и лесть многочисленных литературных и партийных деятелей того времени. И эта волна, поднявшая его на щит под фанфарные гимны, нарастала до конца его жизни. На ней строили свое благополучие высокие и малые руководители, военные, представители науки, искусства и культуры, писатели, журналисты, многие из которых позднее окрестили все это "культом личности Сталина".

Однако, несмотря на крайности в чрезмерном восхвалении, а затем и дискредитации Сталина, все же следует отдать ему должное. Для народа, для простых людей, которые под его руководством строили социализм, победили в трудные годы войны и в период восстановления послевоенной разрухи, Иосиф Виссарионович был и останется великим человеком, гениальным самородком, выдающимся организатором и идейным вдохновителем всех славных дел и свершений. Он был по-настоящему могучей личностью. Этих качеств и заслуг у Сталина никому и никогда не отнять. Советский народ должен гордиться, что из его недр вырос такой исполин, которого уважал и боялся, перед которым преклонялся весь мир. Этого как раз и страшился Берия, ибо в таких условиях, замахиваясь на Сталина, он в первую очередь бил по себе.

Он видел, что со временем Сталин стал все меньше появляться на людях, реже выступать перед народом, делая это в самых необходимых случаях. Это были признаки старения, хотя пресса и партийная пропаганда на все лады старались возносить его имя и гениальность. Каких-либо альтернатив власти и личности Сталина тогда не было. Те, кто пытался иметь свое мнение или выдвинуться благодаря своим способностям и талантам, как правило, отодвигались, и в первую очередь Берией, на второстепенные роли и направлялись на работу подальше от Москвы.

— К тому же Сталин с еще большей подозрительностью стал относиться к своему окружению, периодически приближая одних и отдаляя других. Он видел и хорошо понимал, что в высшем эшелоне руководства царят соперничество и взаимные интриги. Пристально наблюдая за складывающимися между членами Политбюро отношениями, он умело направлял их в нужное русло и держал под своим контролем. Этого Берия тоже не мог не видеть и не принимать во внимание.

Слабым звеном в жизни и деятельности Сталина, по мнению Берии, было одиночество. Рядом с ним не было близкого человека, который мог бы заполнить образовавшийся в его личной жизни вакуум.

Это могли сделать дети: сын Василий и дочь Светлана. Но Василий, хотя и стал генералом, командующим ВВС Московского военного округа, чувство удовлетворения у отца не вызывал. Он беспробудно пил, и его держали в Вооруженных Силах только из-за отца. По этой причине Сталин вынужден был дать согласие на отстранение его от должности и направление на учебу в Академию Генерального штаба. Василий был трижды женат, и все жены ушли от него. Он погряз в кутежах и пьянках, как правило, со спортсменами и сомнительными личностями грузинской национальности.

Дочь также не радовала Сталина. Она виделась с отцом очень редко и по ряду причин избегала встреч с ним. Главная из них состояла в том, что Сталин не мог терпеть ее знакомых и мужей, которые, кроме Юрия Жданова, были евреями.

Иосиф Виссарионович редко виделся со своими детьми, лишь иногда приглашал их отдыхать на юг. Со временем он отвык от них. Ему шел 72-й год, но он был еще бодр, ходил энергичной походкой и не стремился обращаться к врачам по поводу своего здоровья. Возможно, он знал свои слабые, больные места, однако старался скрывать их от окружения, и особенно от врачей. Чрезмерная работа, переутомление в последние годы вызыва-ли частые головные боли. Сталин избавлялся от них своими средствами, употребляя легкое грузинское вино.

Сталин был одинок. Он действительно чувствовал себя в каком-то вакууме и стремился по возможности не отдаляться хотя бы от близких людей. Поэтому приглашал их на просмотры новых кинокартин или к себе на дачу в Волынское (Кунцево) на товарищеский обед. Об этих трапезах в последнее время много пишут, противореча друг другу, но претендуя на оригинальность.

Сталин любил слабое, мягкое, ароматное грузинское вино, и трудно поверить, чтобы в эти годы при такой рабочей нагрузке он мог пить до такой степени, как это изображает в своих мемуарах Хрущев. Наоборот, сам он был большим любителем спиртного, и это отлично знают многие из его окружения.

Близкие к Сталину люди утверждают, что в последнее перед смертью время он чувствовал себя нормально. Все находили его вполне здоровым. По высказываниям сотрудников охраны и его обслуги, Сталин не жаловался на недомогания, лишь сон у него был тяжелым, иногда он вскакивал с постели, дико кричал, но, успокоившись, вновь засыпал.

Внешними признаками его состояния были: повышенная раздражительность, недоверие к окружающим и подозрительность, что, возможно, послужило причиной того, что в последнее время в немилости у него были Молотов, Микоян, Каганович и другие. В то же время были приближены молодые деятели партии и государства: Маленков, Берия, Булганин, Хрущев.

Несмотря на такую расстановку в высоких эшелонах советского руководства, можно предположить, что Сталин не доверял и последним. Берию он боялся, Маленкова считал слишком мягкотелым, Булганина — богообразным, а Хрущева — прикидывающимся простаком, заискивающим и хитрым. Может быть, поэтому Иосиф Виссарионович не оставил после себя никакого завещания и не пошел по пути Ленина, чтобы не оказаться необъективным и не поссорить своих преемников, а главное — не дать