Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

мочи – Вася! Вася! я ведь опять Веру уронила… Благо, что ребенок укутан в несколько слоев – падает, но ему не больно… Что пережили! И дети также капризничали, болели. Всего довелось хлебнуть, но вырастили, выучили… К чему это я? Гм…Ах, неважно! Таисья у тебя – баба с фанаберией. Я не удивлюсь, если чего отчебучит. А она, по-моему, уже на взводе. Тут, внучек, как карта ляжет, но тебе не повезет при любом раскладе. Мужик, а уж тем более муж – всегда крайний…

– Юлия, я понял и проникся. Кто же из внуков, по-вашему, правильно живет? внушает вам доверие? Конечно, Генрих!

– С чего ты взял? Что он олигарх – сидит на куче денег и власти? то есть, дерьма. Меня не колышет – я вас сопливыми маленькими засранцами помню… Ты хоть с женой живешь – вот живи и радуйся. Генрих привык в холостяках ходить. Раньше неприлично было на такой должности – партком, местком вмешались бы. Какой пример народу?

– Вы же знаете, Юлия, что Света уехала и сына забрала, а он с тех пор разочаровался.

– Ах, ты, боже мой! Почему разочаровался? Разошлись они мирно. Света с мальчишкой видеться не запрещает. И деньги от Генриха берет. Если же столько баб перепробовал, перетр…, но ни одну не выбрал, то не пора ли к старому берегу подгребать? Там и жена (пусть и бывшая), и ребенок.

– Вы и загнули! Генриху-то сказали?

– А че? Дэн – хороший мальчик, воспитанный. Палку вот мне привез из заграницы. Любит, значит, бабку.

– Мы все вас любим, Юлия. Дэн уже вырос, он давно не истерит. Для него развод родителей есть свершившийся факт. И потом – вопрос не в Дэне…

– Знаю. В Светке. Тут все гораздо хуже… Хуже всего, что она тоже истерить давно перестала. Светка только сверху такая тихая и податливая, интеллигентная, в очках, а внутри у нее твердый камешек. Она ни на шаг от своей линии не отступила. Полюбила и пошла замуж за Герку Сатарова – молодого обалдуя, а не крутого олигарха и владельца нашего Кортубинского железа. Светке олигарх не надобен. Это ж какое извращение – столько деньжищ!.. Теперь что? Оба – Светка и Генрих – уже не дети. Постарели, помудрели. Ей дикие страсти ни к чему. Ребенка родила – предназначение исполнила. Климакс не за горами – у женщин он сейчас ранний. Короче, Светка хочет спать одна в постели, мужиков не зовет. Хотя интересно, если бы поманила, Герка бы помчался? Помчался бы, наверное… Не чужие люди.

– Юлия, мужчины – кто, по вашему? Идиоты? Ваш муж тоже? Стоит нас поманить…

– Да, да, поманишь – и мужик, как ослепший от страсти бык, заревет… Куда далеко ходить? Последняя Генрихова пассия – черная, волоокая корова. То бишь, Варвара? Красотка! Вертит Генрихом! Мычит и хвостом крутит. Но Генрих пока последних мозгов не лишился.

– Сплетни! Люди врут без зазрения совести!

– Вот тут верю. Захоти Светка – и Генрих снова ее будет. Но она не хочет. Нехорошо для Генриха. И тебе, и ему уже сороковник стукнул. Ты-то в ярме, а брат твой на вольном выпасе. Доиграется! Эта Варвара – непростая штучка.

– Она просто работает в команде Генриха. Там, представьте, не только мужчины. Она – хороший специалист.

– Угу. По какой только части… Работаете! Мы работали – не так, как вы…

– Мы будто не работали?

– Настоящая работа с перестройкой закончилась – перестроились все!

– Да, да, Союз рухнул, и жизнь рухнула.

– А разве не так? Возьмем тебя.

– Не надо брать!.. Разумеется, Юлия, вы работали. Горели энтузиазмом. Планов наших громадье… Конец месяц на комбинате – штурм Берлина. Каждый участвует в сражении. Помню, помню, как вы уходили из дома накануне, а возвращались на третий день. Молотили анализы в лаборатории без продыху. Все для фронта, все для победы!

– Ты не можешь этого помнить. Тебя на свете не было.

– Но мне рассказывали. Папа рассказывал, как сидел дома с маленькими сестренками, и ночью страх забирал… Я хочу спросить. Оно того стоило?

– Чего?

– Ваше подвижничество. Вы жертвовали семьей, здоровьем. А нельзя было по-другому? Ведь не война – мирное время. Ну, не выполнили бы вы очередные показатели. Не упало бы небо на голову.

– Вот ты о чем… Гм…

– Об том же! У человека его жизнь – такая единственная штука – нельзя отыграть назад и начать заново как в сказке. А вы даже не сомневались никогда – ни о чем не жалели.

– Такие уж мы глупые, наивные. Как в стихах: наш упертый пунктик – сказка… А тебя задевает, Макс, даже обижает. Ну, извини меня, старую дуру. Подумай, каково это. Одна я осталась, помирать пора. Если вам еще говорю всякие глупости, поминаю про сказки, то когда помру, найдется что вспомнить… Словно и не было нас – вычеркнуто целых восемьдесят лет – как корова языком слизнула. Вот такие коровы, как Генрихова Варвара. Или новые капиталисты вынырнули откуда-то, гладкие, нажравшиеся. А ведь мы полагали, что искоренили эту скверну. И люди равны… Не хмыкай ты. Конечно, полного равенства не достичь, и у начальства задница всегда в тепле и на мягком. Но сейчас же пропасть разверзлась. Невероятно, несправедливо, подло! Каково старикам?

– Юлия, не травите себя. Утешайтесь собственными сказками.

– Наша сказка почти исполнилась. Да, отдавали на благо общества. И сейчас, глядя на прошлую жизнь – трудная, напряженная, но веселая и со смыслом. Просто так было надо. Высокая цель. Смешно?

– Нет, что вы!

– Я-то ничего, а ты чего? У тебя есть цель? Твой отец цель имел, мой отец тоже. Не зря прожили. А ты, Макс?

– Не нападайте. Я не подвижник. Я просто жить хочу. Нормально.

– Не получится. Не получится жить просто и бездумно, как трава – склоняться на сторону, куда ветер дует. Ты у Таисьи спроси – она лучше в этом печальном деле понимает. Даже волосы завивать стала – только надо не волосы, а корни – с мозгов начиная.

– Опять вы за свое. Не хочу даже спорить.

– Отец планировал на тебя оставить свое детище – институт. Я понимаю, что КорИС уже не тот – нет прежнего значения, как в Союзе. Все заняты зарабатыванием денег. Я неправильно выразилась – зарабатыванием. Ни хрена вы не работаете! Науку забросили. И в институте, и на комбинате рулят счетоводы. У вас за год уже не наберется столько НИРов… Москва не финансирует. Хорошо еще, Пров, памятуя о прошлых делах, взял КорИС на довольствие, а то вообще,