Я бил «сталинских соколов» - Илмари Ютилайнен

Оттуда мы полетели к Левашово и Касимово, чтобы продолжить разведку. В Левашово мы обнаружили бетонные бункера для истребителей. Так как были открыты лишь передние ворота, с воздуха было невозможно определить, находятся ли в них самолеты.

Осмотрев аэродромы, мы продолжили разведку, но теперь полетели вдоль шоссе и железной дороги. Когда мы приближались к станциям, зенитный огонь становился очень плотным, а затем понемногу стихал по мере того, как мы удалялись.

Во время обратного полета я придумал кое-что, чтобы заглянуть внутрь бункеров в Левашово. Я приказал Пелтола оставаться на значительной высоте, а сам круто спикировал на базу так, чтобы мартовское солнце оказалось у меня за спиной. Большинство бункеров располагалось вдоль северной границы аэродрома, и я направился к ним, держась на высоте всего несколько метров. Несколько человек бросились врассыпную, пытаясь укрыться, хотя я и не собирался стрелять по ним. Я всего лишь старался рассмотреть, что там внутри. Почти в каждом бункере, в который я заглянул, стоял самолет, очень похожий на истребитель Ла-5. Когда я пролетел над всем аэродромом, то резко взял ручку на себя, чтобы свечой взлететь в небо. По ходу дела я выполнил прекрасную бочку, но потом мне пришлось вертеться, потому что зенитчики не собирались спать вечно.

Когда мы уже подлетели к аэродрому Суулаярви, наш центр управления полетами сообщил, что на высоте 13 000 футов возле Перкъярви замечены 4 вражеских истребителя. Я дернул сектор газа и повернул туда, постепенно набирая высоту. У Пелтола начались неполадки в моторе, и он предпочел садиться.

Я надеялся, что противник все-таки меня дождется, потому что мне выпадала редкая возможность провести воздушный бой глубоко на своей территории. Такой бой имел много преимуществ: я мог использовать топливо до последней капли; если бы пришлось прыгать с парашютом, мне не грозила опасность попасть в плен. Наконец, в случае необходимости помощь могла подоспеть в считаные минуты.

Я уже находился на высоте 16 500 футов, когда увидел перед собой 4 вражеских истребителя Ла-5, летевших в идеальном строю в 1600 футах ниже меня между железнодорожной станцией Перкъярви и нашим аэродромом.

Когда я незаметно подобрался к ним сзади и сверху, то не мог не восхититься изящными формами этих самолетов, их отлично подобранным камуфляжем, который делал их почти незаметными на фоне земли. Они оставляли за собой короткие струйки инверсии.

Я взял на прицел лидера и был уверен, что добьюсь полной внезапности. И в тот момент, когда я уже был готов нажать гашетку, в середине строя противника словно произошел взрыв. Самолеты разбросало в разные стороны, они попытались подняться выше меня. Разумеется, они заметили мое приближение и только выжидали подходящего момента, чтобы оторваться. Поэтому я совершенно не удивился, когда служба радиоперехвата сообщила мне, что группой командует не кто иной, как мой старый знакомый Герой Советского Союза Медведев.

После атаки моя скорость была выше, чем у противников, поэтому я без труда оторвался от них и снова ушел вверх. Они продолжали набирать высоту, хотя уже каждый сам по себе, и кто-то даже попытался зайти мне в хвост. Если я пытался повернуть на одного из атакующих, он немедленно пикировал, и если бы я гнался за ним, остальные тут же повисли бы у меня на хвосте.

В тот самый момент, когда начался бой, у меня на приборной панели предостерегающе замигала лампочка, сигнализируя, что бензин подходит к концу. Это означало, что у меня топлива хватит на 20 минут полета крейсерской скоростью. К несчастью, это время значительно сокращалось, если бы мне пришлось выжать из мотора полную мощность. Служба перехвата сообщила, что Медведев потребовал прислать дополнительные истребители, поэтому мне приходилось то и дело оглядываться на солнце, так как именно оттуда могли появиться новые противники.

Мы теперь находились на высоте 19 500 футов, но я пока не надевал кислородную маску. Я схватил ее и повернул вентиль, открывая доступ кислорода, моментально приставил к шлему и прижал к лицу, крепко сжав загубник зубами. Ощущения были самыми отвратительными. Дышать сразу стало тяжело, влажный выдох выбивался из-под маски, и изморозь оседала на стеклах кабины. Чистым оставалось только бронестекло прямо передо мной.

И вот тут прибыли запрошенные подкрепления - первый Ла-5. Выстрелы его пушек я различил издали. Я стремительно проскочил у него под носом и сразу после этого рванул самолет вверх с разворотом, при этом я большим пальцем сумел соскрести изморозь с бокового стекла, чтобы видеть, куда делся противник. И я увидел капот русского истребителя как раз там, где ожидал. Он вел огонь из всех пушек, и его снаряды проскочили так близко под моим самолетом, что я невольно подскочил в кресле.

Было очень трудно удержать в поле зрения всех пятерых противников, особенно когда они поочередно набирали высоту, чтобы оказаться сзади и выше меня, откуда было особенно удобно атаковать, в то время как остальные истребители гоняли меня, вынуждая крутиться на виражах. Я бросил короткий взгляд на наш аэродром, который теперь находился уже в 26 000 футов внизу, и заметил на нем поземку - это взлетали истребители на помощь мне! Видеть такое было приятно. Но мне оставалось надеяться, что эти волки подоспеют вовремя, потому что им требовалось время, чтобы набрать такую высоту.

Служба перехвата сообщила, что к Медведеву присоединился шестой истребитель. Наша «собачья свалка» длилась уже 15 минут, и я просто обливался потом. Я уклонился еще от одной атаки, скользнув под нос русского истребителя, но после этого пришлось виражом уходить от другого самолета, атаковавшего меня сверху. В результате противник оказался прямо передо мной.

До сих пор я не сумел сделать ни одного выстрела. И вот теперь мне представилась благоприятная возможность! Я лихорадочно отскреб от инея еще один пятачок на противоположном боковом стекле и заложил вираж следом за противником. Но тут вдруг мой мотор закашлял, потому что ему не хватало топлива.

Я выглянул в расчищенный пятачок и спикировал с разворотом под вражеский истребитель, который стрелял по мне, после чего перешел в вертикальное пике. Этот маневр был моим единственным шансом на спасение. Я знал, что Ла-5 имеет ту же самую скорость пикирования, что и «Мессершмитт», - 920 км/ч. Но это была предельная скорость, лишь ниже нее изготовитель гарантировал безопасный полет. Я знал, что, если превышу эту цифру, противники не последуют за мной, потому что у них просто нет особых причин перейти за красную отметку на спидометре.

Я позволил своему самолету вертикально падать целых 20 000 футов, скорость возросла до 1070 км/ч, что на 150 км/ч превысило безопасное значение. Ручку управления словно цементом сковало, в ушах постоянно звенело. Но самолет летел устойчиво, не раскачиваясь.

(И вы верите этим сказкам?! Пикировать на сверхзвуковой скорости… Может быть, в жилах барона Мюнхгаузена текла и финская кровь?)

На высоте 6500 футов я начал мягко тянуть ручку управления на себя, одновременно вращая штурвальчик триммеров. Нос самолета начал медленно подниматься, но земля при этом неслась навстречу с ужасающей скоростью. Я опасался, что крылья могут в любой момент отломиться, я буквально физически ощущал, какие напряжения они испытывают. Это была страшная угроза всему самолету. По мере того как снижалась скорость, управлять самолетом стало легче, и я более резко потянул ручку на себя.

Самолет перешел в горизонтальный полет на высоте всего 500 футов, скорость упала до 870 км/ч. Все опасности остались позади. За счет разгона я набрал высоту и закружил над аэродромом, готовясь садиться с неработающим мотором. Я выпустил шасси и закрылки. После приземления мы осмотрели истребитель, но не нашли совершенно никаких повреждений из-за превышения скорости.

Личный состав авиабазы следил за ходом боя, и потом мне рассказали, что сначала два русских истребителя гнались за мной, однако прекратили погоню на высоте 5000 футов.

Через два дня, 10 марта, старший сержант Мяйтталя взлетел вместе с лейтенантом Валли, чтобы сопровождать наш трофей - фоторазведчик Пе-2.

Мяйтталя полетел на моем самолете МТ-222, он вступил в бой с двумя истребителями, в то время как Валли продолжал сопровождать разведчик. Похоже, у Мяйтталя начались проблемы с кислородом, потому что он спикировал с высоты 23 000 футов до 3000 футов, где пришел в сознание и начал выводить истребитель из пике. Но истребитель не выдержал резкого маневра, у него отломился хвост, и он на огромной скорости врезался в землю. Пилот просто не мог спастись на такой скорости, так как на истребителе не было катапультируемого кресла.

Эскадрилья «Брюстеров» также получила самолеты Me-109G-2, и мы начали ознакомительные тренировки, чтобы они смогли привыкнуть к новому истребителю. Во время учебы произошел трагический инцидент, когда погиб молодой младший лейтенант Рейно Виртанен, а я потерял мой третий истребитель.