Военные преступники Черчилль и Рузвельт. Анти-Нюрнберг - Александр Усовский

Немцы в ответ сказали, что, дескать, да, было дело, статьи о разоружении Германии они в Версале подписали – как и все остальные, обескровившие их любимый Фатерланд статьи; более того, все двенадцать лет, что прошли с момента подписания оного Версальского мира, немцы тщательно и добросовестно выполняли эти статьи. Содержали опереточную армию, ветхий флот и на своей территории, упаси господь, не разрабатывали никаких новых систем вооружения. И теперь пришло время всем остальным подписантам Версальского договора выполнять свои обязательства, зафиксированные в этом договоре!

Союзники по Антанте слегка опешили – и вежливо поинтересовались у немецкого посла Надольного, что он вообще имеет в виду. Надольный ответил: «Германия уже разоружилась. Ее армия состоит всего лишь из ста тысяч человек, флот – из пятнадцати тысяч. У Германии нет ни танков, ни тяжелого оружия. У нее нет авиации. Но где, скажите, пожалуйста, разоружение других государств? Где равноправие Германии? До тех пор, пока соседи рейха не разоружились в той же мере, Германия беззащитна перед любой агрессией. Лига Наций не способна остановить возможного агрессора. Посмотрите на японскую агрессию против Маньчжурии в 1932 году! Германия совсем не хочет вооружаться. Но Германия требует, чтобы разоружились и другие». И в обоснование своих претензий привел преамбулу части V Версальского мирного договора, посвященную разоружению Германии, гласившую буквально следующее: « С целью сделать возможной подготовку общего ограничения вооружений всех наций Германия обязуется строго соблюдать установленные ниже положения – военные, морские или воздушные».

То есть, согласно статье V вышеозначенного договора, союзники разоружили Германию не просто так; оное разоружение должно было стать (и все победители в мировой войне с этим согласились!) первым шагом КО ВСЕОБЩЕМУ РАЗОРУЖЕНИЮ!

Поэтому немцы в Женеве вполне логично поставили вопрос ребром: Германия двенадцать лет выполняет свои обязательства по пятой части Версальского договора; не пора ли остальным европейским державам приняться за разоружение, которое они обещали начать вслед за разоружением Германии?

Как говорится, «вечер перестал быть томным». Формально немцы были совершенно правы; отвергнуть их предложения – означало фактически ДЕНОНСИРОВАТЬ Версальский мирный договор, чего делать никому решительно не хотелось. Конференция зашла в тупик – соглашаться с немецкими предложениями никто из участников конференции не хотел, отвергать их – опасались. Да к тому же в это время в Германии, охваченной глубочайшим кризисом, стремительно рвались к власти национал-социалисты, у которых был свой взгляд на вопросы разоружения и соблюдения условий Версальского мира, и все фигуранты конференции были в курсе их взглядов.

31 июля 1932 года в Германии прошли парламентские выборы в рейхстаг, на которых национал-социалистическая немецкая рабочая партия завоевывала 230 мест, социал-демократы получили 133 места, центристы – 75, коммунисты – 89, Национальная народная партия – 37 и остальные партии – 44. В результате политическая ситуация в Германии «подвисла» в неопределенности – ни нацисты, ни социал-демократы не имели решительного большинства в парламенте. Если бы социал-демократы вошли в альянс с коммунистами – число депутатов этой коалиции практически уравнялось бы с числом депутатов-нацистов, и даже союз НСДАП и «народников» (каковой сложился чуть позже, к осени) не имел решающего количества голосов – более ста депутатов все равно «болтались в воздухе».

Дабы прибавить козырей тем силам в Германии, которые не желали прихода к власти в стране ни НСДАП, ни КПГ (последовательно сменявшим друг друга кабинетам Брюнинга, Папена и Шлейхера, называемым в Лондоне и Париже «третьей силой»), конференция пяти держав – США, Англии, Франции, Германии и Италии – декларировала в декабре 1932 года предоставление Германии равноправия в области вооружения «в рамках системы безопасности, одинаковой для всех стран», то есть фактически согласилась с правом немецкого государства иметь столько же оружия, сколько и ее соседи.

В январе 1933 года случилось то, что случилось – президент Германии Пауль фон Гинденбург назначил рейхсканцлером Адольфа Гитлера. Теперь немецкая делегация на конференцию в Женеве прибыла уже от лица совсем другой Германии…

16 марта английская делегация выдвинула так называемый План Макдональда, суть которого заключалась в следующем: Германии разрешается удвоить ее рейхсвер, то есть довести армию до 200 000 человек, и одновременно до такого же количества уменьшить численность французской армии, а также сократить численность и всех других армий Европы до численности германской. При этом Германии по-прежнему запрещалось иметь военную авиацию, но, чтобы подсластить эту пилюлю, план Макдональдса предусматривал сокращение союзными государствами своей военной авиации до максимум 500 самолетов у каждой из трех держав-союзниц.

Франция (впрочем, как и Великобритания) располагала огромным количеством тяжелых артиллерийских орудий, в то время как орудия германской артиллерии были уничтожены, как того требовал мирный договор. Макдональд в своем плане предложил установить для орудий подвижной артиллерии предельный калибр в 105 мм, или 4,2 дюйма. Существующие же орудия калибром до 6 дюймов могли быть сохранены, но при замене старых орудий новыми допускался калибр не свыше 4,2 дюйма. Все же полевые орудия калибром свыше 6 дюймов (то есть более 155 мм) подлежали безусловному уничтожению.

Французы стали на дыбы – План Макдональда потребовал от них немедленного уничтожения 711 стволов тяжелой артиллерии (75 240-мм пушек, 88 240-мм мортир, 42 254-мм пушек, 506 280-мм пушек), а затем постепенной ликвидации более чем 4000 155-мм гаубиц с заменой их на 105-мм орудия. Но зато немцы приняли этот план с раскрытыми объятьями!

Выступая в рейхстаге в конце марта, Адольф Алоизович горячо поддержал предложение Англии в Женеве, говоря о нем как о «свидетельстве понимания ответственности и признаке доброй воли». Францию же он призывает к «примирению» и обещает ей дружбу.

Французы немецкую дружбу, как известно, видали в гробу – и отказываются от одобрения Плана Макдональда; в крайнем случае, объявил французский представитель, они, вполне возможно, и могли бы пойти на уничтожение тяжелой артиллерии – но только не раньше, чем через четыре года, и при этом никакой замены 155-мм гаубиц на разную малокалиберную ерунду ни в коем случае не будет – хватит и того, что почти тысяча тяжелых стволов пойдет на металлолом. А по-другому быть не могло – ведь, по словам У. Черчилля, « французы упорно цеплялись за свою армию, видя в ней центр и главную жизненную опору Франции и всех ее союзов. Эта позиция вызвала по их адресу нарекания как со стороны Англии, так и со стороны Соединенных Штатов. Мнения печати и общественности основывались отнюдь не на действительном положении вещей, но враждебные настроения были сильны» .

То есть предложение Макдональда французы по максимуму выхолостили – понятно почему: немцы ведь требовали сокращения сухопутной АРМИИ, ни слова не говоря о ФЛОТЕ. Давая понять британцам, что на их морское могущество ни в коем случае покуситься не планируют. Такая коллизия раздражала французов невероятно – и поэтому они фактически провалили предложение Макдональда.

И тогда Гитлер идет ва-банк – в мае 1933 года он предлагает не сокращение вооружений и прочие «выравнивания вооруженных сил», а «тотальное, всеобщее разоружение»! Фюрер говорит, что Германия без промедления будет готова вообще распустить всю свою военную организацию и уничтожить даже те небольшие остатки оружия, которые у нее еще имеются, если и другие нации сделают то же самое столь же решительно.

Все комментаторы этой мирной инициативы в один голос заявляют, что, дескать, германский фюрер для того сделал это свое предложение, чтобы всех обмануть и запутать – сам же уже в мае 33-го замыслил нехорошее, а именно – освободиться от всякой пацифистской ерунды и быстро начать вооружаться, дабы уж затем показать всем своим соседям, где раки зимуют.

Конечно, в свете последующих событий можно трактовать инциативу Гитлера и так – как попытку замылить глаза своим оппонентам. Но до гонки ли вооружений было тогда Германии?

Как я уже писал в начале этой книги, май 1933-го – это время тяжелейшего экономического кризиса. Падение производства с января 1930-го по февраль 1933-го – 40,6 %. В тяжелой промышленности падение производства было еще большим: выплавка стали сократилась на 64,9 %, чугуна – на 70,3 %, производство в машиностроительной промышленности упало на 62,1 %, в судостроении – на 80 %. Бездействовали целые промышленные районы. Например, в Верхней Силезии в начале 1932 года стояли все доменные печи. Прекратилось строительство. В 2,5 раза упали обороты внешней торговли. Промышленные предприятия Германии в начале 1933 года использовали свои мощности лишь на 36,2 %.