Юлий Цезарь - Глеб Благовещенский

Своеобразное сражение с колесниц происходит так. Сначала их гонят кругом по всем направлениям и стреляют, причем большей частью расстраивают неприятельские ряды уже страшным видом коней и стуком колес; затем, пробравшись в промежутки между эскадронами, британцы соскакивают с колесниц и сражаются пешими. Тем временем возницы мало-помалу выходят из линии боя и ставят колесницы так, чтобы бойцы, в случае, если их будет теснить своей многочисленностью неприятель, могли легко отступить к своим. Таким образом в подобном сражении достигается подвижность конницы в соединении с устойчивостью пехоты. И благодаря ежедневному опыту и упражнению британцы достигают умения даже на крутых обрывах останавливать лошадей на всем скаку, быстро их задерживать и поворачивать, вскакивать на дышло, становиться на ярмо и с него быстро спрыгивать в колесницу.

Все эти маневры и необычайный способ сражения привели наших в большое замешательство, и Цезарь весьма кстати подоспел к ним на помощь: при его приближении враги остановились, а наши оправились от страха. Несмотря на это, Цезарь счел неудобным напасть в этот момент на врага с целью завязать с ним сражение, но остался на своей позиции и немного спустя отвел легионы в лагерь. Тем временем, когда все наши были этим заняты, британцы, еще оставшиеся в деревнях, ушли из них. Затем несколько дней подряд были бури, которые и наших удерживали в лагере, и врагам не давали нападать. Между тем варвары разослали во все стороны гонцов, всюду выставляли на вид, что наших солдат мало, и указывали на то, какой удобный случай представляется попользоваться добычей и навсегда закрепить за собой свободу, если удастся выбить римлян из их лагеря. Этим путем они быстро собрали многочисленную пехоту и конницу и двинулись на наш лагерь».

Покуда бушевали бури, у Цезаря было время проанализировать ситуацию и понять, чего ему следует ожидать от вероломных британских князьков. Именно нападения Цезарь и ожидал; он был готов к нему и сохранял абсолютное спокойствие. Более того, он практически был уверен в том, что устоять перед его легионами варварам не удастся. И точно: «В завязавшемся сражении враги не могли долго устоять перед натиском наших солдат и обратились в бегство. Наши преследовали их настолько, насколько позволяли силы и быстрота ног, и многих из них перебили; затем, предав пламени все их дворы всюду, где они попадались, они вернулись в лагерь».

А дальше уже все вновь пошло как по маслу.

Повторялась история с галлами и германцами: «В тот же день к Цезарю пришли послы от неприятелей с просьбой о мире. Цезарь потребовал от них вдвое большего числа заложников, чем прежде, и приказал доставить их на материк, так как ввиду приближения равноденствия и дурного состояния кораблей не считал благоразумным подвергать свои войска опасностям плавания в период зимних бурь. А сам он выждал подходящей погоды и вскоре после полуночи снялся со своим флотом с якоря. В общем, все его суда благополучно достигли материка».

Однако без беды и тут не обошлось: «Два грузовых [судна] не дошли до тех же гаваней, что и остальные, но были отнесены несколько ниже.

Высадившиеся с этих кораблей солдаты, числом около трехсот человек, шли в лагерь. Тут в надежде на добычу окружили их – сначала не в очень большом количестве – морины, которых Цезарь при своем отправлении в Британию оставил замиренными, и потребовали от наших положить оружие, если не хотят быть убитыми. Когда же те образовали каре и стали защищаться, на крик моринов сбежалось еще около шести тысяч человек. Получив об этом известие, Цезарь послал из лагеря своим на помощь всю конницу. Тем временем наши солдаты выдержали нападение неприятелей, в течение с лишком четырех часов очень храбро сражались и, потеряв лишь несколько человек ранеными, перебили много врагов. Но, как только показалась наша конница, враги побросали оружие, бросились бежать, и еще их много было убито».

Можно представить себе гнев Юлия Цезаря. Он только что гарантировал моринам священное покровительство Рима, а они, выходит, это просто-напросто проигнорировали. Мало того, осмелились напасть на его солдат! Да, морины подписали себе тем самым смертный приговор: «На следующий день Цезарь послал легата Т. Лабиэна с перевезенными обратно из Британии легионами против возмутившихся моринов. Так как болота, в которых они скрывались в прошлом году, высохли, то теперь им некуда было укрыться, и они почти все попали в руки Лабиэну. Легаты Кв. Титурий и Л. Котта, которые двинулись со своими легионами в область менапиев, опустошили все их поля, скосили хлеб, сожгли дворы, так как сами менапии укрылись в густейших лесах, а затем вернулись к Цезарю. Цезарь выбрал для зимних квартир всех легионов страну бельгов».

Его ощущение триумфа было несколько омрачено тем фактом, что всего лишь от двух британских общин прибыли заложники (князьки британские вновь подтвердили свою дрянную репутацию!). Однако Цезарь был вознагражден известием о том, что сенат распорядился устроить в честь Цезаря двадцатидневное молебствие – несравненная милость и благоволение!

Именно так высоко оценил сенат сам факт открытия двух доселе не ведомых римлянам стран, а также общее число потерь, понесенных неприятелем. И все это – в течение всего лишь одного года!

Да, такое было под силу лишь Юлию Цезарю.

Пошел 54-й г. до н. э. – пятый год Галльской войны.

Начало года было сопряжено для Цезаря с рядом путешествий, поэтому ему пришлось оставить зимний лагерь своих войск, хотя и ненадолго.

В частности, он наведался в Иллирию, «так как слыхал, что ее границу беспокоят своими опустошительными набегами пирусты. По прибытии туда он приказал общинам поставить солдат и собраться в определенном месте. При известии об этом пирусты отправили к нему послов с объяснением, что их община в этом совершенно не повинна и что они готовы дать какое угодно удовлетворение за причиненный вред. Выслушав это заявление, Цезарь приказал им дать заложников и доставить их к определенному сроку: в противном случае он покарает общину вооруженной силой. Заложники были доставлены в указанный им срок, и он назначил третейских судей между общинами для определения убытка и размера вознаграждения.

Устроив эти дела и закончив судебную сессию, Цезарь вернулся в Ближнюю Галлию и оттуда отправился к войску».

Результат его инспекции был весьма недурен: «Построено около шестисот кораблей указанного типа, а двадцать восемь военных судов уже настолько оснащены, что через несколько дней их можно спустить на воду».

Он не поскупился на похвалы своим солдатам, добившимся подобных успехов, хотя они были лишены практически всего необходимого. Он распорядился, чтобы готовые корабли были перемещены к гавани Итию (там находилась наиболее комфортабельная переправа на Британские острова; Цезарь явно намеревался посчитаться с британскими князьками за их подлое вероломство). Сам же вновь отъехал.

Путь его лежал в земли треверов.

Он взял с собой четыре легиона.

Путешествие, судя по всему, предстояло серьезное.

Треверы, согласно «Запискам», были повинны в том, что «не являлись на назначенные собрания, отказывали в повиновении и, по его [Цезаря] известиям, подстрекали зарейнских германцев». Уже одно это убеждало весьма поднаторевшего в общении с галльскими племенами Цезаря, что налицо тревожная ситуация, и ее необходимо как можно скорее разрешить.

Цезарю было известно о треверах, что «это племя гораздо сильнее всех других галльских племен своей конницей и может также выставить многочисленную пехоту. Его область, как было выше указано, простирается до самого Рейна.

Там боролись за высшую власть Индутиомар и Кингеториг. Последний при известии о приходе Цезаря и его легионов немедленно явился к нему и поручился за то, что, как сам он, так и все его сторонники сохранят неизменную верность и дружбу по отношению к римскому народу, вместе с тем он сообщил о положении дел у треверов. Но Индутиомар стал стягивать конницу и пехоту, укрыл не способных по возрасту носить оружие в Ардуеннском лесу, который на большом пространстве тянется через середину области треверов от Рейна до начала области ремов, и вообще стал готовиться к войне. Но отдельные князья этого племени – отчасти по дружбе с Кингеторигом, отчасти из страха перед приходом нашего войска – явились к Цезарю и стали ходатайствовать каждый за себя лично, раз уже нельзя помочь всему племени. Тогда Индутиомар, из боязни быть покинутым всеми, отправил к Цезарю послов с следующим заявлением: он из тех соображений не хотел оставлять своих людей, чтобы легче удержать народ в повиновении: иначе народная масса по удалении всей знати могла бы по неразумию наделать ошибок. Таким образом, народ в его руках, и, если Цезарь позволит, он явится к нему в лагерь и предоставит себя и народ в его полное распоряжение.