Русские – не славяне? - Александр Пересвет

По оценкам исследователей, это движение с севера происходило на протяжении II века. Когда и зарубинецкая культура сгинула под ударами сарматов, и сами сарматы ушли в свои злые степи. А время новых интервентов еще не пришло…

Таким образом, киевская культура образована действительно теми самыми местными уроженцами, которые пережили бастарнскую и сарматскую оккупацию, но затем снова вернулись к своей прежней жизни, и выходцами из лесной зоны севернее, обитаемой венедами и смешавшимися с ними беженцами от прежних нападений на земледельческие культуры лесостепи. Начиная еще, возможно, с киммерийцев.

И, вероятно, именно вторжение готов заставило эти, все еще на живую нитку сшитые, группы репатриантов сплотиться в новую, хотя и наследную прежней, общность. Ибо постзарубинецкие группы были просто вынуждены потеснее сплотиться, чтобы дать отпор новым агрессорам. И, что характерно, дали. Но об этом речь чуть впереди.

ИТАК:

I–II вв.н. э. На базе постзарубинецких групп и возвращающихся, после уничтожения бастарнов и ухода сарматов, эмигрантов из лесной зоны образуется киевская культура, по многим деталям похожая на позднейшие славянские. Это позволяет причислить ее к первой действительно предславянской культуре (см. рис. 23).

Рис. 23. Генеалогическое древо

Глава 12

Готы

Одним из племен, сыгравших очень важную роль в истории Европы времен Великого переселения народов, были готы. Но чтобы понимать контекст, в котором они действовали (и содействовали появлению славян на исторической арене), давайте взглянем на общую ситуацию начала нашей эры.

Примечание про пейзаж перед тектоническим сдвигом народов

Если сделать мгновенный снимок эпохи Европы I–II веков, то можно увидеть, как набирает силу некий хаос. Это еще не кипение, но уже та стадия, когда в воде под действием нагрева появляются маленькие белые пузырьки, и вода подергивается мутной, словно туман, завесой.

«Подогревала» всех расширяющаяся Римская империя.

На крайнем западе, в нынешних Испании и Португалии, после гражданской войны 68–69 годов, которую поднял Г. Юлий Виндекс против Нерона, и восстания астуров, происходит быстрая урбанизация и романизация. До новой гражданской войны 193–197 годов «старые» племена здесь практически исчезли, превратившись, по сути, в римлян. В соседней Франции происходят те же процессы — бурно растут города, значимые и по сию пору (Нарбо-Марциус — Нарбонна, Лугдунум — Лион, Арелат — Арль, Бурдигала — Бордо, не говоря уже о Лютеции — Париже). А параллельно урбанизации усиливается и романизация, несмотря на спорадические восстания. Но территория эта пограничная, и с востока, из-за Рейна, сюда начинают вторгаться германские племена.

Рим ответил в присущей ему манере. Первое поражение германцам нанес Юлий Цезарь, и граница империи с ними была проведена по Рейну. При его преемнике императоре Августе его пасынок Друз со своим братом Тиберием, тоже будущим императором, перешли реку и перенесли войну на германскую территорию. В 9 году до н. э. римские легионы построили свои лагеря на берегах Эльбы. Но в «зеркальном» относительно Рождества Христова 9 году н. э. вождь племени херусков Арминий (он же Германий или Герман) жестоко наказал интервентов, уничтожив в Тевтобургском лесу три легиона и шесть когорт вспомогательных войск, после чего империя была вынуждена втянуть щупальца обратно и, хотя в отдельных походах доходила и до Эльбы, больше не пыталась установить военный контроль над территорией Германии.

Что в простых понятиях тогдашних варварских народов означало фактически приглашение приходить и грабить, чем германцы с увлечением и занялись. Правда, Рим тоже им спуску не давал, совершая собственные рейды на территорию противника и не давая тому вторгаться в Галлию. И ситуация сама собой шла к взаимоприемлемому консенсусу — германцы поняли, что лучше за блага цивилизации платить товаром и серебром, нежели кровью, а империя — что германцев выгоднее нанимать в солдаты, нежели оставлять их мечтать о грабежах и воинской славе, а затем расхлебывать последствия этих мечтаний. Но тут все испортили маркоманны, которые в 166–180 годах жестоко атаковали римлян у южных границ Германии. Империи пришлось довольно тяжело в столкновении с этими «мужами Пограничья» (а именно так переводится название Markemann или, по-латински, Marcoman), и неслучайно Маркоманнские войны считают как началом Великого переселения народов, так и этапом, после которого начался неудержимый закат великой Римской империи.

Но главное — они привели в движение множество племен, и не только германских.

Основные боевые действия поначалу развернулись на дунайской границе в районе Паннонии. В 166–167 годах входившие в маркоманнский союз лангобарды и присоединившиеся к ним убии прорвали лимес в Нижней Паннонии и вторглись в глубь этой провинции. Маркоманны и квады проникли в Паннонию в том же году и, пройдя Рецию и Норик, перешли через Альпы, ворвались даже в Северную Италию, едва не захватив Аквилею.

Тогда эту атаку удалось отбить. Но постепенно германские вторжения охватили Дакию, Верхнюю Мезию, Норик и Рецию. И втянуты в них оказались хавки и хаты из региона Рейна — Нижнего Майна, маркоманны и квады с Чехии и Моравии, гермундуры и наристы от истоков Эльбы, котины, озы и буры с территории Словакии, роксоланы с востока и костобоки с северо-востока Дакии. А из устья Дуная — уже знакомые нам бастарны и певкины. От Одера и Вислы и даже от южных берегов Балтики пришли виктуалы, асдинги, лакринги. Аланы прискакали из степей.

Множество народу пришло в движение, оставив на местах своего прежнего обитания женщин, детей, стариков и младших братьев. А потом значительная часть ушедших не вернулась — кто полег от римских мечей, а кто решил, что новые земли лучше. Кого-то разбили и расселили на ими же опустошенных до того территориях, как наристов в Паннонии. Кого-то пленили и тоже расселили, но уже в качестве колонов, как пленных маркоманнов в районе Равенны. А кто-то покорился римлянам и получил новые земли от них, как, например, асдинги, одно из племен вандалов, которым император Марк Аврелий лично отвел в 174 году территории для поселения в Дакии. Правда, до этого асдинги напали на костобоков (скорее всего, по наущению римлян, ибо позднее в Риме в качестве пленных или заложников оказалась семья костобокского конунга) и захватили их земли. Но и сами подверглись атаке со стороны конкурирующих лакрингов и были разбиты. После чего их остатки Империя и поселила на северо-западе Дакии.

В общем, всех взбаламутили задиры-маркоманны. А заодно создали — не осмысленно, конечно, так получилось — значительные регионы разреженности на севере Европы. Одно ли ушло войско или прихватило с собою жен и детей (тут ведь уже не просто походы мужчин, тут тектонические сдвиги целых пластов этнической «коры» тогдашней Европы) — там, где жило племя, образуется относительная пустота. Но земли эти никому пока не нужны, ибо перед всеми дрожит и искрится мираж быстрого обогащения за счет Рима. Да еще и расселения на развитых, богатых имперских территориях.

Теперь бросим взгляд на то, что творится дальше на востоке. А там живут бастарны зарубинецкой культуры. И регулярно снаряжают экспедиции к своим родичам поянешти-лукашевской культуры, вместе с которыми с удовольствием тоже пощипывают кусок римского пирога. Правда, возвращаются, судя по находкам, немногие…

Южнее и восточнее бастарнов по Степи передвигаются сарматские и аланские племена, которые «дожевывают» остатки скифов. Основная часть последних зацепилась за Крым, где начало складываться уже почти настоящее классическое государство. Впрочем, не только скифское: судя по некрополям, с ними вполне хорошо уживаются еще и греки с сарматами. Скифы уже практически полностью осели на землю, и, в общем, ведут тот же образ жизни, что и другие эллинизированные народы в Северном Причерноморье.

А еще здесь же, в Северном Причерноморье, в Сарматии, живут какие-то бораны и боруски. Что-либо определенное об их этнической принадлежности сказать никто не берется, но бораны были — правда, позже, уже при готах — важными мореходами. А моряками за день и даже за год не становятся. И лоции тогда не издавались, и, следовательно, особенности навигации по Черному морю оные бораны должны были изучить на собственном опыте. Значит, есть повод видеть в них один из местных, причерноморских народов. Может быть, даже и потомков скифов. Раз устроили государство — отчего не освоить и морское дело?

Вслед за скифами потихоньку меняются и сарматы. В первые века нашей эры у них начинает развиваться ремесленное производство, а все больше кочевников тоже переходят к полуоседлому и оседлому существованию. Закономерно начинается распад родо-племенных отношений и зарождение классов. Не менее закономерно обострение борьбы различных политических группировок, которые в тех условиях неизбежно принимают этнические черты. А потому уже знакомые нам аланы становятся во главе племенного союза, который постепенно выдвигается на первые роли. Поджимая и своих «отцов» сарматов. Это пока чистые кочевники.