Девять принцев в Янтаре - Роджер Желязны

Но если бы Эрик стал коронованным королем, это отбросило бы тень на все миры.

Все уцелевшие братья, мы, принцы Янтаря — я уверен, — чувствовали это еще сильнее, каждый и на свой манер — но каждый лично хотел взять корону и позволить Теням пасть должным образом.

Мы проскочили мимо призрачного флота — кораблей Джерарда — Летучих Голландцев двух миров, и я понял, что мы приближаемся. Я использовал их как метку.

На восьмой день нашего путешествия мы были уже близки к Янтарю. Именно тогда и разразился шторм.

Море почернело, над головой сошлись облака, паруса повисли в бесконечном штиле. Солнце скрыло свое лицо — огромное и голубое

— и я понял, что Эрик, наконец-то, нас обнаружил.

Затем поднялся ветер, и если простят мне это выражение, сломался о тот корабль, на котором я плыл.

Мы были биты ветром и драны бурей, как говорят или говорили поэты. При первом же шквале мои внутренности начало потрошить. Нас кидало из стороны в сторону, как игральные кости в горсти великана. На нас накинулись сразу и воды моря, и воды небес. Небо почернело, снег с дождем смешался в стеклянном колоколе раскачивающегося безумного грома. Все кричали, я уверен. Я знаю, кричал и я. Я протолкался по изворачивающейся палубе к брошенному рулевому колесу. Я привязал себя и взялся за штурвал. Эрик разбушевался там, в Янтаре, черт его побери.

Раз, два, три, четыре, и не было тому конца. Пять часов. Сколько человек мы потеряли? Не знаю.

Потом я ощутил и услышал дрожь и звяканье и увидел Блейса, как бы сквозь серый длинный туннель.

— В чем дело? — спросил он. — Я пытаюсь связаться с тобой.

— Жизнь полна превратностей, — ответил я. — Сейчас мы плывем по одной из них.

— Шторм? — сказал он.

— Держу пари на твоего любимого осла. Это патриарх всех штормов. Кажется, слева по борту я вижу монстра. Если у него есть хоть капля мозгов, он примерится ко дну корабля… Ага, примерился.

— У нас только что был свой.

— Зверь или ураган?

— Ураган, — сказал он. — Двести человек умерли.

— Верь, — сказал я, — крепись и поговори со мной позже. Ага?

Он кивнул, а за его спиной сверкали молнии.

— Эрик знает наши силы, — добавил он, прежде чем отключиться.

Я был вынужден согласиться.

Прошло еще три часа, прежде чем все кончилось, и много позже я узнал, что мы потеряли больше половины нашего флота (только на моем корабле погибло сорок человек из ста двадцати). Шел сильный дождь.

И все же по морю, через Ратн-Я, мы прошли.

Я вытащил свои карты и взял Рэндома.

Когда он понял, кто говорит, первым, что он сказал, было:

— Поворачивай обратно!

Я спросил, почему.

— Если верить Лльюилл, Эрик может сделать из вас фарш. Она советует обождать немного, пока он не расслабится, а затем ударить — может, через год.

Я покачал головой.

— Извини, — сказал я. — Не могу. Слишком много мы потеряли, чтобы пройти так много. Сейчас или никогда.

Он пожал плечами и надел на лицо гримасу: "Не говори потом, что тебя не предупреждали".

— А все же, почему? — спросил я его.

— В основном потому, что, как я узнал, он может управлять погодой, — сказал Рэндом.

— И все же нам придется рискнуть.

Он опять пожал плечами.

— Не говори потом, что тебя не предупреждали.

— Он точно знает, что мы приближаемся?

— А ты как думаешь? Он что, кретин?

— Нет.

— Тогда он знает. Если я смог догадаться об этом в Ратн-Я, то он знает об этом в Янтаре, а я ЗНАЮ по колебанию Тени.

— К несчастью, — сказал я, — у меня были недобрые предчувствия относительно этой экспедиции, но это план Блейса.

— Отвали, и пусть он идет под топор.

— Извини, но этим шансом я не воспользуюсь. Он может выиграть. Я веду флот.

— Ты разговаривал с Кэйном и Джерардом?

— Да.

— Тогда ты думаешь, что на море у тебя есть шанс. Но слушай, как я понял из придворных сплетен о его двойнике, Эрик знает, как контролировать Талисман Закона. Он МОЖЕТ использовать его, чтобы контролировать погоду здесь. Это бесспорно. Одни боги знают, что он может еще натворить с его помощью.

— Жаль, — ответил я. — Но придется вынести и это. Я не могу позволить, чтобы несколько штормов деморализовали нас.

— Кэвин, я признаюсь тебе. Я сам говорил с Эриком три дня назад.

— Зачем?

— Он попросил меня. Я говорил с ним больше от скуки. Он очень тщательно описал мне свою оборону.

— Он узнал от Джулиэна, что мы приехали вместе. Он просто был уверен, что все это дойдет до меня.

— Вероятно, — сказал Рэндом. — Но это не меняет того, что он сказал.

— Не меняет, — согласился я.

— Тогда пусть Блейс ведет свою войну, — сказал он мне. — Ты сможешь напасть на Эрика позже.

— Его почти короновали в Янтаре.

— Знаю, знаю. Но ведь короля атаковать так же легко, как и принца. Разве нет? Какая тебе разница, как он будет называться в то время, когда ты его победишь? Он все равно будет Эриком.

— Верно, — сказал я, — но я связал себя.

— Тогда развяжи, — сказал он.

— Боюсь, что этого я сделать не смогу.

— Тогда ты сумасшедший, дурачок.

— Вероятно.

— Ну что ж, в любом случае, удачи.

— Спасибо.

— До встречи.

Такие дела, и они меня встревожили.

Не лечу ли я в ловушку?

Эрик был не дурак. Может быть, он приготовил настоящее аутодафе. В конце концов, я просто пожал плечами, оперся о борт корабля и засунул карты за пояс. Быть принцем Янтаря — значит, быть гордым и одиноким, неспособным на доверие. Я не был от этого в восторге, но я был таким.

Эрик, конечно, управлял тем штормом, через который мы прошли, и это, казалось, соответствовало его положению хозяина погоды в Янтаре, как утверждал Рэндом.

Так что я попытался и сам предпринять хоть что-то.

Я направил флот к Янтарю, хорошенько вооружившись снегом. Это был самый ужасный буран из всех, которые я когда-либо создавал.

На воду полетели огромные хлопья снега.

Пусть-ка он попробует остановить то, что было естественным для этой Теневой сути. Если сможет.

Он смог.

Примерно через час буран прекратился. Янтарь был фактически непроницаем, и он действительно был единственным городом. Мне не хотелось сбиваться с курса, поэтому я все оставил так, как есть. Эрик действительно БЫЛ хозяином погоды в Янтаре.

Что делать?

Мы, конечно, продолжили путь. Смерти в зубы.

Что тут можно сказать?

Второй шторм был еще хуже первого, но на этот раз за штурвалом стоял я. Шторм был нашпигован электричеством и нацелен только на корабли. Он разметал их в разные стороны. Он стоил нам еще сорока судов.