Блеск и нищета российского ТВ - Федор Раззаков

Однако в конце года с канала ОРТ вынуждена была уйти группа рекламных компаний «Premier SV», которая работала там уже четыре года. Почему ушла? По слухам, посредничество «Премьера» мешало Березовскому контролировать финансовые рекламные потоки канала. После этого на ОРТ была создана своя рекламная дирекция, что открыло широкие возможности для создания собственного рекламного бизнеса.

В сентябре на ОРТ в очередной раз поменялась власть: вместо Ксении Пономаревой в кресло гендиректора сел Игорь Шабдурасулов (он был сначала и. о., а 15 октября его избрали руководителем канала). Пономарева ушла со скандалом: официальной причиной ее ухода было то, что программа «Время» с Сергеем Доренко вышла в эфир без согласования с ней. Этот переполнило чашу терпения гордой и принципиальной женщины, которая, в отличие от некоторых мужчин, не захотела быть «шестеркой» Березовского. Как сообщат чуть позже российские СМИ, Пономарева разослала приглашения на прощальный фуршет, в которых была следующая фраза: «В ознаменование конца моей проституции под олигархами приглашаю вас посетить скромный ужин».

Отмечу, что до этого Шабдурасулов в течение пяти месяцев исполнял обязанности заместителя руководителя администрации Президента РФ. В то время ОРТ в очередной раз переживало не лучшие времена, более того – перед ним реально маячила перспектива банкротства. В конце года на пороге главной телекомпании страны даже появились судебные исполнители, которые для начала арестовали весь автомобильный парк ОРТ. Но угрозу смены собственника удалось предотвратить близостью к Ельцину: перед самым Новым годом президент подписал указ «О мерах государственной поддержки ОРТ», по которому Внешэкономбанк выделил телекомпании Березовского 100 миллионов рублей кредита под залог ее акций.

В таком же привилегированном положении находился и другой госканал – РТР. А вот НТВ, что называется, вышло из доверия Кремля и хлебнуло его нелюбви по полной программе. Вот что рассказывал тогда один из руководителей канала Игорь Малашенко: «Государство организовало тот чудовищный августовский кризис, и я считал справедливым, что оно и должно помочь телекомпаниям смягчить этот удар. Но финансовая поддержка со стороны государства в виде гарантированных государством кредитов была оказана телекомпаниям ОРТ и РТР. НТВ такой поддержки не получило, хотя 17 февраля 1999 года Ельциным был подписан документ в отношении НТВ. Смысл его резолюции был в том, что он считает целесообразным оказание финансовой поддержки телекомпании НТВ. Это поручение никогда не было выполнено, имел место прямой саботаж. Хочу заметить, что на тот момент не было еще новой чеченской войны, много еще чего не было, и никто не говорил, что НТВ находится в оппозиции. Но в тот момент люди, которые руководили нашим государством, пришли к выводу, что существовать должны только те СМИ, которые выполняют их команды…»

Аккурат в те же февральские дни громкий скандал потряс ВГТРК: популярного ведущего программы «Вести» Михаила Пономарева сначала отстранили от эфира, а потом и вовсе уволили с работы. Почему? По словам одного из руководителей компании Л. Кошлякова, сделано это было по двум причинам. Во-первых, в «Вестях» проходит плановая реорганизация, во-вторых – из-за несогласия Пономарева работать по новой схеме. Мол, Пономарев настолько зазнался, что стал претендовать на более значительную роль, чем та, которую он заслуживает. Сам пострадавший охарактеризовал происшедшее следующим образом: «Меня отстранили с формулировкой «за плохой характер»! За то, что постоянно вступал в дискуссии, а они никому внутри коллектива не нужны – хватает, мол, внешних проблем! Лесин, наш первый зампред, так и сказал: «Вести» должны стать полуармейским подразделением, где самое главное – вовремя и без обсуждения выполнять приказы!» Главный идеологический инструмент страны – программа «Вести» – превратилась в разобранный коллектив!..»

А вот как прокомментировала на страницах «АиФ» эту ситуацию лидер первичного профсоюза ВГТРК И. Зуева: «Случай с Михаилом – верхушка айсберга. Полтора года мы пытаемся вызвать руководство компании на переговоры – и тщетно. Уволили 1700 человек (!), уволили незаконно, мотивируя «разрастанием штата компании». Как же может количество сотрудников в главной гостелерадиокомпании соответствовать уровню Македонии, а не огромной страны?! Знаете, за что сняли Пономарева? Швыдкой запретил к показу сюжет про министра труда, и Миша возмутился… А еще говорят, что нет цензуры! С Пономаревым получилось так же, как и с Сорокиной. Только она опустила голову, а он пытается бороться…»

Пономарев действительно пытался опротестовать решение руководства ВГТРК. Даже к Президенту России апеллировал – написал ему письмо. Однако оно до главы государства, видимо, не дошло, а если бы и дошло, результат для Пономарева наверняка был бы неутешительный. Навряд ли Ельцин встал бы на его сторону. Кстати, один из членов его администрации так и сказал в одном из интервью: «Мы уверены, что конфликт с Пономаревым вызван трениями на творческой кухне, а не политической цензурой. Письмо, естественно, будет рассмотрено, но никакого политического конфликта не существует…»

В течение нескольких месяцев после увольнения о Пономареве не было ни слуху ни духу. А в октябре он внезапно «всплыл» на канале ТВ-6 в прежнем качестве – обозревателя информационной программы.

Тем временем той же весной политическая оппозиция вновь попыталась накинуть узду на распоясавшееся телевидение. В частности, Госдума приняла, а Совет Федерации утвердил закон «О Высшем совете по нравственности на телевидении и радиовещании». Однако Президент России Б. Ельцин тут же наложил на этот закон вето. Чтобы это вето не бросало тень на президента, либеральная интеллигенция разыграла спектакль: подняла шум в СМИ о якобы очередной попытке «левых» покуситься на свободу слова и вернуть цензуру. На самом деле никакого покушения не было в помине, поскольку покушавшиеся были не стратегическими противниками либералов, а всего лишь тактическими. И это со всей наглядностью было явлено стране в одном из выпусков передачи «Суд идет» на НТВ (съемка прошла 27 марта 1999-го, эфир – в апреле), которая была посвящена именно этой проблеме: там разбирался иск Фонда защиты гласности (руководитель – писатель Алексей Симонов) против комитета Думы по культуре, который готовил закон (руководитель – кинорежиссер Станислав Говорухин). Свидетелем у последнего выступал известный философ Сергей Кара-Мурза. Ему слово: «Главным оратором был сам Говорухин – и ответчик, и адвокат, и свидетель в одном лице. Оратор он блестящий – беспардонный и умело сбивающий с толку оппонента. Любо-дорого смотреть. Он так умело упрощает проблему, а потом вообще ее искажает, что оставляет противника, который пытается что-то сказать по сути, просто в дураках. А противниками у него были, помимо А. Симонова (он, впрочем, молчал) и безобидной Мизулиной, краснобаи Александр Гордон, Виктор Шендерович и Александр Минкин.

Но если смотреть на такие редкие споры не как на интеллектуальный бокс, а как на конфликт идей, то выходит, что Шендерович был выше Говорухина. Он и, косноязычно, Симонов заявили прямо и ясно, что отвергают главный устой русской культуры – существование совести, скрепляющей людей в народ. Их кредо таково: нравственность – личное дело каждого, поэтому никакого права давать нравственную оценку делам индивида народ, общество и государство не имеют. Такая оценка есть тоталитаризм и цензура.

На это фундаментальное заявление Говорухин ответил доводом второстепенным: «Нравственность – это правда». Сегодня, мол, телевидение в руках олигархов, они не допускают к экрану тех, кто имеет иную точку зрения. В результате возникают зоны умолчания (как в случае приватизации, банковских пирамид, болезни Ельцина и т. д.). Правда искажается, и это безнравственно. Все это правильно, но это проблема низшего уровня. Довод Говорухина не отвергает кредо Шендеровича, он лишь просит плюрализма – чтобы, кроме Чубайса, можно было услышать Абалкина, и, кроме Козырева, – Бессмертных.

По сути же проблемы Говорухин и Шендерович сходятся, причем обе их точки зрения именно тоталитарны – доведены до абсолюта, до абсурда. Совещаясь перед записью, я предлагал Говорухину задать Шендеровичу вопрос: считает ли он, что индивид имеет право сбросить на публике штаны и показать всем голый зад? Если нет, значит, это не личное дело, общество имеет право защитить себя от такого зрелища, вводя понятие «оскорбление нравственности» – цензуру. Но в этом примере видно, что нравственность не сводится к правде (наоборот, штаны как раз скрывают правду, создают «зону умолчания»). Поэтому мой вопрос не был принят, он противоречил тезису Говорухина.

Набор примеров и весь контекст этого тезиса таков, что «правда» сводится в нем к достоверной информации о действительности («у Ельцина был инфаркт», «в Самашках ОМОН не казнил детей») и к альтернативному прогнозу ближайшего будущего («приватизация нанесет вред», «ГКО рухнут»). Это – правда разума. Относительно такой правды не может быть нравственного конфликта, а есть лишь проблема неполного знания или недобросовестности в его сообщении. Нравственность, эквивалентная такой правде, есть лишь одно из воплощений знания научного типа. Она с философией Шендеровича вполне совместима.