Поворот судьбы - Иван Чернявский

грабить путешественников. Только теперь он был главарём банды из пятидесяти головорезов. И среди них был сын Исаака — Ахав. И сказал Акелла: «Если единожды сойдёшь с пути чести, то больше его не найдёшь". Не поднялась у Праотца рука на отца и сына. Тогда он закопал всех бандитов в песок, оставив только головы. И отдал их на волю своей матери — Луны.

— И что ты хочешь мне сказать этой сказочкой?

— Ты и твои дети, повторите участь Исаака. Я оставляю вас на волю духа матери Луны. Если вас спасут или вы умрёте — такова её воля. — Нелли взяла лук, проверила на гибкость. — А лук и вправду неплохой!

Старик обдумывал её слова. Собрался с мыслями, а затем выпалил все эмоции:

— Ах ты проклятая сука! Последняя тварь вымирающего вида! Будь проклята! Пусть Волкодавы найдут тебя и живьём снимут шкуру!!! Проклинаю тебя всеми богами! Куда бы ты ни отправилась. В Вавилоне тебя казнит Мардук! В море утопит Калипсо! В Пипте изловят Ремесленники! В Рижане монахи будут пытать тебя, а сам Людовик съест твой язык!

Богов других земель он не знал. Нелли оставила старика продолжать возносить мольбы к богам, чтобы те навели проклятия на её голову. Неистово бесновался. Ругался и рычал, пока были силы. Затем он зарыдал.

Ордынка после ужина ушла молиться. Там, где ухала сова и сверчки пели на свирели — она склонила колени. Молилась всегда на родном языке:

«Великий Сын Луны!

Благодарю тебя за то, что моя рука всё ещё крепка,

чтобы держать меч.

За то, что посылаешь мне исцеление от ран.

И дал мне новый лук взамен утерянному.

Твоя добыча и твоя Орда!»

Закончив молебен, волчица поднялась с колен. Она вернулась в лагерь. Старик что-то беззвучно бормотал, прощаясь с рассудком. Она подкинула пару поленьев в костёр. Легла на подстилку и, под треск горящего дерева, мирно уснула.

Охота

Ашер сидел под сосной. Вспоминал детство, когда они с Кефой бегали по крышам Вавилона. Хулиганили и воровали еду. По праву старшего брата, он всегда защищал младшего. В подростковом возрасте всё изменилось. Кефа вырос в огромного буйвола со свирепым нравом. Теперь Ашер сдерживал его. Однажды Кефа избил соседского мальчишку так, что тот месяц пролежал в постели. Младший почувствовал силу. Несмотря на сдерживающего его Ашера, он колотил всех. Однажды Кефа побил отчима. С тех пор у братьев не было дома. Они беспризорничали и голодали. Жили в подвалах и заброшенных домах, мечтая однажды выйти в люди. Потом пошли в армию. Здесь братья нашли своё призвание и семью.

Ашер улыбался. Он представлял, как разделается с убийцами брата. Утро оказалось холодным. Откуда-то взялись серые тучи, срывался дождь. Разведчик взял горстку земли. Достал кошелёк и вытряс деньги, прямо на землю. Теперь в мешочке лежала земля.

— Брат, я клянусь Мардуком и престолом царя! Пока жив я и душа моя, найду и покараю всех секванов, которые тебя убили. Покойся с миром. — с этими словами он пошёл в гостиницу, где жил его отряд.

Ашер проспал половину дня. С наступлением ночи, он воспользовался случаем ужина и улизнул. Экипировка была при нем. В груди яростно билось сердце, а рука душила рукоять ятагана. Он добрался до стены. Уловил момент, когда стражник отвернётся и перекинул верёвку вниз. Вскоре Ашер был в лесу. Он знал, что предводителя секванов ему не догнать. Тот был уже далеко в горах. Разведчик намеревался выловить шпионов, которых должны были оставить. Секваны не сомкнут глаз. Вавилон теперь подобрался к их границам и захватил богатое княжество. Ашер верил. Хотел верить в справедливость и воздаяние. Это придавало ему сил. Да — у него собственное представление о добре и зле. Но оно есть.

Разведчик бродил вслепую. Факел, да и любой свет только сослужил бы службу его врагам. Он слушал шёпот леса. Такой оглушительно тихий

в ночной тьме. Ухали совы. Сверчки играли мелодичные сонаты. Пролетела стая мышей. Ашер шёл, не ведая страха и усталости. Ярость кипела в его жилах.

Неизвестно сколько прошло времени, пока он не услышал молчание. Лес притих. Замолчали все, будто ожидали чего-то. Ждал и разведчик. Во тьме он нащупал одну из тех древних колесниц. Железную и ржавую. Правда она больше походила на броненосца, чем на телегу. Ашер залез на её крышу. Идея оглядеться, ничего не дала — кругом царила тьма. Слух не работал, и заговорило обоняние. Нос разведчика, различающий запахи хвойного леса, уловил иное — гарь. Запах дыма. Вавилонянин обрадовался, ведь это уже какой-то возможно след.

Вдруг кто-то зевнул. Так близко, что Ашер, чуть не упал с бронированной повозки. Он опустил голову. Свет звёзд давал небольшое очертание стоявшей фигуры. Секван — подумал мститель. Никто другой и быть не может!

Разведчик медленно крался. Подполз ближе и достал кинжал. Жертва почти обернулась. Ашер молниеносно вонзил лезвие в горло по самую руку. Тёплая кровь, полилась фонтаном. Лицо, руки и броня убийцы, омылись свидетельством начала успешной мести.

Вавилонянин подхватил грузное тело северянина, и без шума положил его на жухлую траву. Где-то должны быть ещё. Он крался на четвереньках к месту где, как оказалось, был костёр. Там Ашер убил ещё одного. Нанёс с дюжину ножевых ранений прежде, чем секваны подняли тревогу. Разведчика схватили. Он засмеялся во всё горло, весь лес услышал жуткий хохот брата. Северяне разожгли тлеющий огонь. Теперь было понятно, почему разведчик не заметил отсвета угольев. Несколько телег стояли полукругом. Военные машины заросли мхом и плющом, создавая надёжное укрытие. Хитрые лисы!

Руки и ноги Ашера оплели словно змеями верёвками. Свет показал троих усатых воинов. Кровные враги братской клятвы злились, удивлялись, и в то же время насмехались над тщетными попытками Ашера высвободиться.

— А, южанин! Это есть ты.

Ашер не отвечал. Он пришёл убивать, а не разговаривать.

— Месть за униженный товарища?

— Я тебя сейчас унижу, только развяжи меня. — грозно ответил вавилонянин.

Секван улыбался, ему нравился такой дерзкий нрав.

— Кто он твой? — затем поправив усы, исправил свой говор, как мог — Кто он тебе?

— Брат.

— Братский месть. — почесал он усы. — Командир приказать, и — Аенгус перерезать горло твоему брату. Теперь я перерезать ещё одно горло.

Аенгус наблюдал, как меняется лицо Ашера. Покраснело, затем посинело. Под конец стало белым, как снег, несмотря на южную смугловатость кожи. Двое северян, поставили пленника на колени. Ашер плюнул в лицо собеседника, доказывая своё бесстрашие.

— Ошибка брата тебя ничему не научить.

Аенгус