Разлейте время по бокалам - Наталья Аврора
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот именно, не такая.
— Да, ну вас, — Огорчённо махнул рукой Цельс-старший. — Делайте, что хотите.
— Эх, ты, милый мой патерфамилиас. Не такой уж ты страшный и грозный, каким хочешь казаться. Я же говорю: ты очень любишь нас! — Гай обнял отца за плечи и спросил: — А по какому делу ты зашёл ко мне?
— Пора ехать к Сатриям. Сегодня день прощания с Маркусом.
— Только один день? — Удивился Гай.
— Один этот и завтра до полудня. Желающих не будет слишком много.
— Почему? Разве у Маркуса не было друзей?
— Дружки, возможно, были, но не из нашей среды. Они в его дом не войдут.
— Странно.
— Поживёшь, узнаешь о нём побольше, и поймёшь, что он был за человек.
— Ясно… подожди меня, я оденусь, и мы отправимся. Знаешь, сегодня солнечный день, пойдём пешком. Я долго здесь не был и хочу почувствовать город.
— Нашёл, что «чувствовать»! — заворчал старший Цельс. — Но, если тебе так хочется, то пошли. Только вряд ли я со своей тучностью осилю весь путь.
— Да какой путь? — изумился Гай. — Перейти на другую улицу!
— Для меня это много, — продолжал настаивать отец. — Потому, одна лектика будет следовать за нами. Кстати, сын, тебе уже дали прозвище.
— Так быстро? И какое?
— Легионер.
— Так зовётся любой воин легиона. Моё звание было — легат. Но носить прозвище легионер после отставки очень почётно. Гай Альбуций Цельс Легионер! Звучит?
— Весьма!
Двери дома Сатриев были распахнуты настежь. Висящие на их створках венки с траурными лентами говорили прохожим о том, что, зайдя в этот дом, почувствуешь дыхание загробного мира.
Пропустив по старшинству отца вперёд, Гай Легионер как впервые вошёл в знакомые двери. В обширном атриуме и вправду почти никого не было. Только две достойные супружеские пары стояли возле тела покойного. Цельсы обогнули бассейн-имплювий и разошлись в разные стороны. Старший подошёл к одетому в чёрное Постумию Сатрию, а младший — к траурному ложу. Ещё от дверей он озирался в поисках Кассии, но не находил её нигде. Гай погрустнел и любому, кто его видел, казалось, что он искренно сочувствует горю Сатриев.
От мёртвого тела исходил только аромат благовонного масла и бальзама, но Гаю казалось, будто он чувствует запах разлагающейся плоти, который всегда сопровождает смерть. Он видел много трупов, и потому никакие благовония и ароматы не могли обмануть его.
На полу вокруг стояли светильники, на ложе горели свечи. На тело Маркуса заботливые руки возложили живые цветы, принесённые скорбящими венки. Маски многих предков смотрели со стены на своего непутёвого потомка — последнего мужчину рода Сатриев.
Цельс Старший всё ещё разговаривал с Постумием Кассием, Гай подошёл к ним и коротко выразил сочувствие скорбящему отцу. Тот сдержанно поблагодарил.
— Кассия отправилась к Юлии Феликс, чтобы поддержать её в горе. Девушка осталась совсем одна. Но я должен сказать, она на зависть мужественно держится. Я предложил ей помощь, но она отказалась. Юлия сразу взяла дом в свои руки, не давая ни одному рабу расслабиться. Она уже успела нанести нам траурный визит… а вот и Кассия.
Постумий кивком указал на вошедшую девушку, с головы до ног укутанную в тёмную шёлковую паллу. Она, не поднимая головы, подошла к телу брата и остановилась у его изголовья. Завёрнутая, как в кокон, в плотную одежду, не обращающая ни на кого внимания, она казалась загадочной и мистически притягательной. Гая тянуло к ней, и в тоже время он боялся подойти и заговорить. Уже несколько минут Кассия неподвижно стояла у мёртвого тела в одной и той же позе, не производя ни малейшего движения. Даже прядки волос не было видно из-под накидки, даже кончик пальчика не показался из-под паллы.
Только Постумий Сатрий понимал, насколько тяжело сейчас его дочери. В эти дни она потеряла двух самых близких людей: мать и брата. Именно, как потерю матери она восприняла её новое состояние.
Вдруг Кассия отвернулась от смертного ложа и пошла в сторону малого атриума. Гай успел увидеть её бледный профиль и, ещё немного поколебавшись, решил заговорить с ней. Быстрым шагом он догнал её и окликнул.
— Что вам угодно, Альбуций Цельс?
Голос прозвучал спокойно и не слишком вежливо.
— Выразить вам сочувствие.
— Выражайте, — безразлично позволила девушка.
Гай Цельс растерялся. Прослужив более десяти лет в войсках, он обогатился не только военным опытом, общался не только с мужчинами, но и заводил близкие знакомства с женщинами, он влюблялся в них и забывал, они его покидали и он сам бросал их. Потому Гай Цельс Легионер считал себя весьма искушённым в общении со слабым полом, полагая, что ни одна женщина не способна его удивить. Но со вчерашнего дня он уже не был в этом уверен.
— Я понимаю, как тяжело вам перенести…
— Понимаете? Что вы можете понимать? — Кассия, до того смотревшая себе под ноги, вскинула взгляд на Гай. Он тут же решил, что не должен был подходить к ней. Её глаза смотрели сухо и вызывающе. На бледном лице без косметики они выглядели, как две бездонные пропасти.
— Извините, я зря побеспокоил вас, — раздосадованный мужчина собрался уходить, но услышал:
— Постойте… простите меня, я не имела права говорить так с вами.
Они посмотрели друг на друга и поняли, что не могут сейчас расстаться. Но Гай не решался что либо сказать, помня предыдущий опыт общения с Кассией.
— Мы можем поговорить чуть позже. — Вдруг сказала девушка.
— С удовольствием, — обрадовался Гай.
— Я провожу вас в перистиль, там вы сможете подождать меня.
— Ведите. Я последую за вами… — Гай Цельс хотел добавить «куда пожелаете», но вовремя понял, как неуместна была бы сейчас эта фраза.
Луций Альбуций Цельс и Постумий Кассий Сатрий, разговаривая друг с другом, исподтишка наблюдали за своими детьми. Когда Гай и Кассия ушли вместе, отцы многозначительно переглянулись.
Стоя в уютном портике у бассейна, Гай с нетерпением ждал Кассию, и потому сразу заметил её появление. В тёмно-коричневой столе, с распущенными не по моде волосами, она, прислонившись к колонне, внимательно осматривала перистиль в его поисках. Найдя Гая, девушка слегка улыбнулась и направилась к нему. Он шагнул ей навстречу и подал руку, помогая спуститься по ступенькам к воде.
— Это моё самое любимое место во всём доме, — проговорила Кассия и, присев, опустила пальцы в воду.
— Поэтому вы улыбнулись, обнаружив меня здесь?
— Я улыбнулась?
— Да,
