Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами - Стефан Кларк

Мысль об ошпаренной Элоди показалась мне куда хуже той боли, что пульсировала сейчас у меня в пальцах. Я уже видел, как втираю крем в покрытую волдырями кожу девушки. И я знал, к чему это приведет.

— Да уж, это единственное, на что вы, англичане, способны на кухне. Ведь вы варите все, что попадется под руку.

— Ничего подобного! Это предрассудок из прошлого. С тех пор английская кухня ушла далеко вперед.

— Английская кухня? И что же в ней изменилось за последнее время?

— Мы больше не варим продукты, мы готовим их в микроволновке.

И все же мы поменялись с Элоди ролями. Она сидела за столом, а я проверял готовность картошки.

Безусловно, готовить ужин в компании девушки, прикрытой лишь двумя сантиметрами ткани, было крайне приятно, но я бы предпочел, чтобы этой девушкой была не Элоди. Я бы даже получил большее удовольствие, будь Элоди одета. Но загвоздка состояла в том, что Алекса не предложила мне перебраться к ней.

Вопрос, столь взволновавший ее в ту минуту, был не о нашем совместном проживании. Ее интересовала моя точка зрения на вопрос: «Способны ли люди, разговаривающие на разных языках, найти понимание?» А я подумал: «В интеллектуальном плане или…?»

Наткнувшись в ответ на мое ошеломленное, приправленное разочарованием молчание, Алекса, возможно, стала еще больше сомневаться в том, что ее волновало.

Однако теперь мы более-менее официально стали парой, хотя и жили раздельно. Я же изо всех сил изворачивался, отказываясь от приглашений Элоди заглянуть к ней в комнату. Объявив, что встречаюсь с девушкой, я раззадорил ее еще больше: она продолжала предлагать мне постельную аэробику, а по квартире расхаживала в том же, что оказывается на девушке в примерочной кабинке магазина белья. Она искусно изображала ярость при каждом моем категорическом отказе, но сомневаюсь, что это заботило ее на самом деле. Не уверенность в своих силах — это не про нее. Элоди продолжала приводить парней, вид которых ввел бы в экстаз поклонниц журнала «Vogue».

— Merde!

Похоже, ее постигли те же трудности в общении с этим замысловатым устройством, что и меня, с той единственной разницей, что ампутация угрожала не моим пальцам, а ее груди.

— Почему бы тебе не пойти и одеться, пока я не закончу с этим.

— Чертов аппарат! — Дав волю эмоциям, Элоди отшвырнула полусобранное приспособление и осушила мой бокал вина. Похоже, смена гардероба в ее планах не значилась, и это было досадно, принимая во внимание скорый визит Алексы. Могу предположить ее удивление, когда в лице моего арендодателя она увидит сексапильную нудистку, а не занудную студентку, как я ей описал.

— Я пойду и принесу тебе что-нибудь, да? Только скажи, что ты хочешь надеть.

— Что? О! Нет-нет, все в порядке. Я сама оденусь.

Я быстренько проверил все остальное, что значилось у нас в меню. Листья салата — свежего, а не из пакета — уже вымыты и лежат в холодильнике, завернутые в бумажное полотенце. Их нужно рвать руками — ни в коем случае не резать! — на такие кусочки, чтобы было удобно положить в рот, не прибегая к ухищрениям с ножом. Во Франции резать салат, когда он уже оказался у вас на тарелке, смерти подобно.

Потом я принялся за заправку, глядя в рецепт Элоди: одна столовая ложка уксуса, в котором должна раствориться соль, чайная ложка горчицы, три столовые ложки оливкового масла. Но готовить по ее рецепту было невозможно, ведь она прибегала к физическому нападению, стоило мне чуть отклониться от написанного.

— Нет, соль должна быть в уксусе. Соль в уксус! — Элоди с силой сжала мою руку. — Подожди, пока не растворится. Подожди! — На кухне она была такой же властной, как и в постели.

Две дюжины тончайших ломтиков ветчины были уложены в форме веера на огромной тарелке, словно карты в покере. Они были темно-красного цвета, местами почти черные. Уверен, что в местном супермаркете у себя в Лондоне я бы не увидел такую ветчину на прилавке. Ее уже давно выкинули бы, посчитав, что она вот-вот сгниет, но Элоди уверяла меня, что ветчина превосходная, а мне ой как не хотелось перечить ей. На кухне еще была сырная тарелка, которую я, проявив неразумность, пытался поставить на время в холодильник.

— В холодильник? Мы не кладем сыр в холодильник! Это убьет его!

Сомнений нет: Элоди была убеждена, что бактерии имеют право на собственную жизнь и размножение.

Единственное, что меня и правда волновало, был десерт. Это был мой typiquement anglais[102] вклад в меню, но я все еще сомневался, будет ли он иметь успех, хотя мне стоило большого труда раздобыть все ингредиенты.

Да… Если горка рождественского пудинга не является частью семейной истории, то главный кулинарный вклад англичанина в рождественские праздники в Париже будет выглядеть как маслянистое пятно.

А если оно дымится и украшено листьями редиса? (Найти остролист я не смог.)

— Да ладно, девчонки, вы принимаете все слишком близко к сердцу.

Алекса и Элоди в ужасе отпрянули, как будто пудинг вот-вот взорвется или заговорит с ними на неизвестном языке.

В общем-то вечер прошел именно так, как мне и хотелось. Вопреки всем моим страхам, девушки нашли общий язык и сплотились. Сплотились против меня и всего английского.

— А это что такое? — простонала Алекса, когда я наливал в розетку сладкий крем, однородную структуру которого нарушали маленькие комочки.

— Это кровь англичанина, — мрачно объявила Элоди, — коагулированная и обесцвеченная.

— Ты только попробуй, тебе понравится. — Я достал бутылку виски и зажигалку, чтобы полить пудинг алкоголем и поджечь его.

— Ты прав. Лучше сжечь его дотла, пока дело не дошло до жертв, — сказала Алекса.

Они отказались даже попробовать мою стряпню, так что под натиском задетой мужской гордости, чувства патриотизма и генетической глупости я был вынужден единолично поглотить пудинг и пол-литра крема к нему.

А девушки, не умолкая, продолжали комментировать английскую кухню.

— Я слышала, что английский сыр служит сырьем для изготовления баскетбольных мячей…

— А сосиски в Англии делают из старых носков…

В ответ на эти и тому подобные провокации я молча ронял капли крема на скатерть.

— Рыба с картофелем во фритюре… Как вам только в голову пришло — запихивать превосходную рыбу в тесто?

— И что это за мятное желе, что вы едите с мясом? Разве не лучше подавать его к тостам на завтрак?

— Ну уж нет, достаточно! — Я икнул, моя пищеварительная система была готова разразиться пудинговой лавой. — Мятный соус к мясу — одно из лучших сочетаний, придуманных англичанами!