Искатель. 1983. Выпуск №3 - Эдуард Хруцкий

Сразу после перерыва Клод Драмм представил суду продавца магазина спортивных товаров в Санта Барбара. Тот опознал орудие убийства и подтвердил, что продал этот пистолет обвиняемой 29 сентября прошлого года. Он показал книгу регистрации проданного оружия и подпись Бесси Форбс.

Клод Драмм победно улыбнулся и взглянул на Мейсона.

— Можете задавать вопросы.

— У меня их нет, — коротко ответил адвокат.

Драмм нахмурился и, как только продавец вышел из зала, попросил позвать Телму Бентон.

Направляемая точными вопросами прокурора, она обрисовала картину трагедии, закончившейся убийством. Жизнь Форбса в Санта Барбара, неистовая любовь, бегство, покупка дома на Милпас Драйв, счастливые дни с любимой женщиной, загадочный сосед, непрерывная слежка, неожиданный отъезд Паолы Картрайт и, наконец, выстрел в упор.

— Задавайте вопросы, — триумфально заключил Драмм.

Мейсон неторопливо поднялся из-за стола.

— Миссис Бентон, из Санта Барбара вы уехали в автомобиле?

— Да.

— Вместе с овчаркой?

— Да.

— Овчарка признавала миссис Картрайт?

— Да. После нашего отъезда из Санта Барбара Принц очень привязался к новой хозяйке.

— Раньше овчарка жила в семье Форбса?

— Совершенно верно.

— И Принц благоволил к миссис Форбс?

— Безусловно.

— Понятно. И овчарка выла в ночь на шестнадцатое октября сего года?

— Нет.

— Разве вам не известно, что в ту ночь овчарка выбежала из дома и выла около гаражной пристройки?

— Она не выла, — упорствовала Телма Бентон.

— Вы опознали записку, оставленную Паолой Картрайт мистеру Форбсу, в которой та сообщала о решении вернуться к мужу? — Мейсон неожиданно изменил тему.

— Да.

— И в отсутствие мистера Форбса она внезапно вызвала такси?

— Да.

— Вы узнали почерк миссис Картрайт?

— Да.

Мейсон взял со стола исписанный листок.

— Я показываю вам письмо, написанное миссис Картрайт в Санта Барбара. Скажите, пожалуйста, записка написана той же рукой?

— Нет, — после короткой паузы ответила свидетельница и тут же добавила: — Уехав из Санта Барбара, миссис Картрайт изменила почерк. Она не хотела, чтобы ее случайно узнали.

— Понятно. Теперь я показываю вам письмо, написанное обвиняемой миссис Бесси Форбс. Записка, оставленная миссис Картрайт, написана этим почерком?

— Конечно, нет.

— Могу я попросить вас написать несколько слов, чтобы сравнить ваш почерк с почерком автора записки?

Телма Бентон взглянула на прокурора.

— Я протестую, — воскликнул тот, вскочив на ноги.

Мейсон покачал головой:

— Я попросил свидетельницу опознать почерк миссис Картрайт. Я имею право показать ей документы, написанные другими людьми, и попросить сравнить их с запиской миссис Картрайт. Не понимаю, почему я должен делать исключение для свидетельницы.

— Думаю, что вы правы, — согласился судья Маркхэм. — Протест отклоняется.

Телма Бентон взяла лист бумаги и набросала несколько строк. Мейсон просмотрел написанное и кивнул.

— Полагаю, у нас обоих нет сомнений в том, что записка написана другой рукой?

— Естественно, — усмехнулась свидетельница.

Судья Маркхэм стукнул молотком по столу.

— Подошло время перерыва, — сказал он. — Объявляется перерыв на десять минут. Напоминаю присяжным, что они не имеют права обсуждать подробности разбираемого судебного дела. — Судья поднялся и прошел в кабинет.

Мейсон посмотрел на часы и нахмурился.

— Подойдите к окну, Эверли, — попросил он, — и взгляните, не продают ли на углу газеты?

Эверли подошел к окну и быстро вернулся к столику.

— Там полно народу. Похоже, вышел экстренный выпуск.

Мейсон довольно улыбнулся.

— Сбегайте-ка вниз и принесите мне пару экземпляров. — Он повернулся и ободряюще кивнул Бесси Форбс.

— Мне очень жаль, миссис Форбс, что вам выпало столь тяжкое испытание, но скоро все закончится.

— А я думала, что для меня все очень плохо.

Френк Эверли с горящими глазами влетел в зал заседаний.

— Они нашли тела! — воскликнул он.

Перри Мейсон развернул газету.

«ОСОБНЯК МИЛЛИОНЕРА — ГНЕЗДО УБИЙЦ!» — кричали аршинные буквы на первой полосе. И ниже: «ТЕЛА КАРТРАЙТА И ЕГО ЖЕНЫ ОБНАРУЖЕНЫ ПОД БЕТОННЫМ ПОЛОМ ГАРАЖА ФОРБСА».

Судебный пристав с газетой в руке быстро прошел в кабинет судьи. Драмм подошел к столику Мейсона.

— Позвольте мне взглянуть на газету?

— Прошу вас, — ответил тот, протягивая второй экземпляр.

Телма Бентон коснулась руки прокурора.

— Мне надо с вами поговорить, — сказала она и отвела его в сторону.

Время, отведенное на перерыв, истекло. Судья занял свое место и стукнул молотком по столу. Шум постепенно стих.

— Адвокат Мейсон, можете задавать вопросы.

Клод Драмм вскочил на ноги.

— Ваша честь, произошло ошеломляющее и совершенно неожиданное событие. В силу обстоятельств я не могу упоминать о его сути перед присяжными. Я считаю, что сейчас мое присутствие как представителя окружного прокурора, занимающегося этим делом, крайне необходимо в другом месте, и прошу объявить перерыв до завтрашнего утра.

Судья Маркхэм взглянул на Мейсона.

— У вас есть возражения, адвокат?

— Да. — Мейсон тоже встал. — Защита вправе требовать, чтобы допрос свидетельницы был проведен до закрытия сегодняшнего заседания.

— Совершенно верно, — согласился Маркхэм. — Просьба об отсрочке разбирательства судебного дела отклоняется.

Под долгим взглядом адвоката Телма Бентон побелела как полотно.

— Как я понял из ваших слов, — начал Мейсон, — утром семнадцатого октября Паола Картрайт уехала из дома на такси?

— Да.

— Вы видели, как она уезжала?

— Да, — прошептала свидетельница.

— Насколько я понял, — возвысил голос Мейсон, — утром семнадцатого октября вы видели Паолу Картрайт живой?

Свидетельница прикусила губу.

— Не могу сказать, что видела ее лично, — наконец ответила она. — Я слышала шаги на лестнице, ведущей в ее комнату, видела такси, стоявшее у дома, и женщину, которая села в машину. Потом такси уехало. Я решила, что эта женщина — Паола Картрайт.

— То есть вы ее не видели?

— Я ее не видела.

— Далее, вы признаете, что записка написана Паолой Картрайт?

— Да, сэр.

Мейсон взял со стола фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика.

— Вы согласны с тем, что телеграмма, фотокопию которой вы видите, также написана рукой Паолы Картрайт?

Свидетельница смотрела на фотокопию и молчала.

— Эти два документа написаны одним почерком, не так ли? — настаивал Мейсон.

— Да, — едва слышно ответила Телма Бентон. — Кажется, они написаны одной рукой…

— Кажется? Вы без малейшего колебания признали, что записку писала Паола Картрайт. А как насчет телеграммы? Она тоже написана рукой миссис Картрайт?

— Да, — выдохнула свидетельница. — Ее написала Паола Картрайт.

— Значит, семнадцатого октября Паола Картрайт послала эту телеграмму из Мидвика?

— Полагаю, что да.

Судья Маркхэм постучал по столу.

— Миссис Бентон, прошу вас говорить громче, чтобы присяжные могли вас слышать.

Она подняла голову, взглянула на судью и покачнулась.

Клод Драмм вскочил на ноги.

— Ваша честь, совершенно очевидно, что свидетельнице нехорошо. Я снова прошу вас прервать заседание, хотя бы ради ее здоровья.

Судья Маркхэм покачал головой.

— Я считаю, что допрос следует продолжить.

— Если судебное разбирательство будет прервано до завтра, — воскликнул Драмм, — прокуратура, возможно, прекратит дело.

Перри Мейсон повернулся к прокурору.

— Именно этого я и хочу избежать, — прогремел он. — Вы обвинили миссис Форбс в совершении преступления, и она вправе рассчитывать на то, что жюри присяжных оправдает ее. Прекращение дела оставит пятно на ее честном имени.

— Просьба обвинения отклоняется, — сухо заключил судья Маркхэм. — Задавайте вопросы, адвокат.

Мейсон положил перед свидетельницей записку, оставленную миссис Картрайт.

— Разве не вы писали эту записку?

— Нет!

— Семнадцатого октября ваша правая рука была забинтована, не так ли?

— Да.

— Повязка оставалась у вас на руке и в последующие дни?

— Да.

— И вы не могли держать перо в этой руке?

— Да.

— Вы были в Мидвике семнадцатого октября? — рявкнул Мейсон и, не дожидаясь ответа, добавил: — Разве вы не заказывали самолет, чтобы слетать в Мидвик и обратно семнадцатого октября этого года?

— Да, — после долгой паузы ответила свидетельница. — Я подумала, что смогу найти там миссис Картрайт.

— А прибыв туда, вы отправили телеграмму Форбсу?

— Нет, я уже говорила, что не отправляла той телеграммы.