Пиастры, пиастры!!! - Стивен Робертс

Первоначально необходимо было произвести разведку. Узнать, сколько человек на борту, готовы ли они к отражению нападения. Как всегда, в деле вызвались участвовать сам Джон, Гарри, молчаливый Джейкоб и ваш покорный слуга. Неужели я упущу случай поучаствовать в весёлом приключении? Да ни в жизнь! К тому же, мне не терпелось испробовать в деле подарок Тома с Мадагаскара — духовую трубку пукуна. По словам нашего бывшего проводника, липкая гуща, в которую следовало обмакнуть шип, усыпляла человека за минуту. Или сводила с ума, как повезёт. Это то мне и хотелось проверить. Никогда не видел буйнопомешанных.

Переодевшись в арабов, мы для смуглости измазали лица ореховым маслом. Длинная борода Гарри скрывала его гнусную физиономию, нам же пришлось гримироваться. В этом деле хорошо помог Дик. Он одно время в театре прислуживал, насмотрелся всякого.

Дождь перестал лить, лишь моросил неприятно. Тучи закрывали солнце, было довольно таки холодно для здешних мест. Но это было нам на руку — на палубе были лишь вахтенные да пара часовых. Большинство матросов после дневных трудов отдыхали и грелись в таверне в порту. Длинный Джон всё предусмотрел, светлая голова.

Без проблем мы приблизились к кораблю. И хоть нас встретили вооружённые люди, стволов в башку никто не тыкал.

Мы специально пришвартовались поближе к корме. Теперь всё зависело от артистического таланта Джона. И он не сплоховал. Тех слов по арабски, что он знал, было достаточно, чтоб нас пригласили на борт. Показать, чем торгуем. Бурча себе под нос, Джон как бы неумело поднялся по бортовым сходням, таща на плече тяжёлый мешок. Тем мешком он и огрел первого встречавшего. Остальных двоих так столкнул лбами, так что у них ноги подкосились. Тут подоспели мы с Гарри и успокоили бедолаг рукоятками пистолетов по черепушке. Джейкоб поднялся последним и задержался, чтоб сбросить тела в воду. Нам оставалось лишь вскочить в кормовую каюту и захватить заложников.

Джон менял свои планы по ходу дела. Как он говаривал: «Ни один план не пережил начала дела». Так случилось и на этот раз. Увидев, сколь ничтожно охранение каракки, Джон решил воспользоваться моментом и провернуть дело малыми силами.

Госпожа Фортуна, моя покровительница, и тут не подвела нас. Да и время было подобрано удачное — час ужина. За столом сидел не только капитан с тройкой офицеров, но и разодетый павлином пожилой толстяк с красивой женщиной по левую руку; а также плотный святоша со сверкающим крестом на груди. Никак не меньше, как архиепископ! Им прислуживал смуглый мальчик в индийском костюмчике и с тюрбаном на голове.

Мы навели пистолеты. Джон усмехался, довольный удачным воплощением своего плана в жизнь.

— Прошу прощения, господа, за неожиданный визит. Мы к вам по делу.

Женщина испуганно уронила бокал, толстяк непонимающе уставился на пистолет, а один из офицеров поднялся из‑за стола. Грянул выстрел. Офицер опустился обратно, схватившись за живот. Будто съел не то. И закашлял кровью на белую скатерть. Дама побледнела, остальные замерли, как на картинке.

«Явление Долговязого на тайную вечерю», мысленно дал я название картинке и заулыбался.

— Господа, я бы попросил не предпринимать излишних движений. Как видите, это чревато…

Ага, у Длинного Джона было своеобразное чувство юмора. И каламбурить он любил. А еще он иногда любил вставлять слова по латыни, хвастал образованием, так сказать.

В это время на палубе раздались крики и топот. Но это уже не играло роли. Гарри закрыл дверь на засов и остался сторожить, осторожно выглядывая в окошко. Я же цепко следил за сидящими у стола, чтоб никому не пришло в голову наделать глупостей.

— Кто вы? — приподнялся из‑за стола капитан в военном мундире.

— Вы меня не расслышали? — Длинный повёл стволом второго пистолета. — Присядьте, господин капитан. И я, с вашего позволения, сделаю то же самое. Нам предстоят переговоры. Надеюсь, не затяжные. Ибо воспитание моё в последнее время начинает уступать сдержанности и терпению. Memento mori, правда, святой отец?

Архиепископ страшно побледнел. Граф молчал, как рыба. И глаза стали рыбьими, навыкате, выдавали крайнюю степень испуга и непонимания. С надеждой он смотрел на двух офицеров за столом, со страхом — на наши пистолеты.

Женщина молчала. Я всегда заглядываю людям в глаза. Зачем слова, если по взгляду всё ясно? В её глазах было застыли слёзы. Жаль было голубку, да что поделать? Такова селяви, как говорит Лавассер.

Наконец, капитан, видя, что его гости безмолвствуют, взял заботу о переговорах на себя. И то верно, кому ещё?

— Чего вы хотите? — Говорил он с сильным акцентом, но вполне разборчиво.

— Вот это по нашему, по делу! — оживился Длинный. — Нам нужно немного — все ваши ценности.

— Это, по вашему, немного? — португалец пытался говорить спокойно, но голос его дрожал.

— Разумеется! Мы же не требуем ваши головы. А это большая ценность, согласитесь?!

Согласились. В общем, мы связали офицеров. Даже того, кто поел свинца и страдал несварением. А пассажиров и капитана вывели на палубу под стволами пистолетов. Открытые порты «Моржа» невдалеке намекали, что не стоит сильно раздумывать. И нам не пришлось упрашивать команду составить компанию своим командирам, спуститься в трюм и сесть под замок.

После этого дали сигнал второй шлюпке приблизиться для перегрузки товара.

Дама осталась сидеть за столом. Красивая леди, уже не миссис, держалась достойно, хоть я видел, как дрожали её тонкие пальчики, вцепившиеся в ненужный при такой прохладе веер. Мальчик жался к ней, то ли ища защиты, то ли наоборот, предлагая её, так как смотрел он на нас без особого страха.

Гарри плотоядно таращил глаза на темноволосую красавицу, и она вздрагивала от каждого бросаемого им взгляда, как осенний лист. Я не завидовал её участи. Все знали, как Флинт обращается с женщинами. Страх перед капитаном сдерживал Гарри, служа лучшей защитой даме в этот момент. Но по правде, уж лучше ей быть в грубых лапах Великана, чем в руках Флинта.

Бог с ней, с дамой. У нас были дела поважнее и интересней.

Мы откинули ковёр и спустились в сейф под капитанской каютой.

У меня во рту пересохло от предвкушения. Что мы сейчас увидим? Правда ли то, о чём трепали языками пьяные матросы в порту? Если правда, я сейчас помру от восторга. А если враки — от разочарования.

Тайник напоминал деревенский погребок, футов пять высотой, и пять на десять площадью. У бортов стояли опечатанные ящики, сундуки и бочонки. Сбив замки, мы перестали дышать. Как вы думаете, что в них было? Кто скажет «Сыр», тот ошибётся. А может, солонина? Как бы не так! И не гадайте.