Соблазн Черного - Мария Зайцева

А жизнь твоя смыслом наполняется.

Другим.

Черный знал, что так бывает.

Первый раз понял, когда в тринадцать лет увидел Веснушку. И поплыл. Земля потеряла ориентиры.

Потом, когда Веснушка уехала… Все пропало. Потускнело. Утратило смысл.

А теперь – вернулось!

Все вернулось!

Смысл! Свет! Жизнь! И Черный не намерен был больше допускать потери.

Ох, Веснушка… Наверно, зря ты приехала из своей Германии… Ведь , точно не думала, что вот так все будет… А теперь поздно. Все поздно.

Конечно, она не должна даже близко касаться всего того, что сейчас происходило в его жизни.

А значит, что?

А значит, надо избавляться от этого.

Вот сегодня и избавится. Просто скажет Ворону, что не будет больше драться. Все равно смысла нет.

Чемпионом ему не стать, а просто так , драться за бабки в грязных клубах… Да ну его нахер.

Это раньше можно было, когда ничего другого не было.

А теперь-то есть.

Мать, наверняка, обрадуется.

Она, правда, вообще не в курсе событий, но все равно чувствовала постоянно, что что-то с ним происходит.

Но с ней Чёрный вопрос уже закрыл. Лечение помогло, квартира новая. Конечно, на пенсию по инвалидности особо не проживешь, но так и он же не без рук.

Найдет другие, нормальные возможности обеспечивать мать. И Веснушку.

Он притормозил у спортивного клуба на окраине города,  где Ворон имел постоянное место обитания, кивнул быкам у входа, забежал внутрь.

В кабинете у Ворона были знакомые рожи.

Наглый Ванюша, несмотря на свою ориентацию и страсть в молодым смазливым мальчикам, имевший серьезное положение в теневом бизнесе города.

Дом, здоровенный хмурый мужик, получивший кликуху «Доместос»  за то, что любил на заре туманной юности тех, кто ему задолжал, этой хренью поить. Девяностые прошли, кликуха сократилась до нейтрального «Дом». А привычка, говорят, осталась.

Еще парочка парней из числа ближайших торпед Ванюши и Дома.

И сам Ворон, очень похожий сейчас на своего прототипа. Черный, носатый, нахохленный. И злой.

Он уставился на вошедшего бойца с такой злобой, что, будь у того нервы послабее, шатнулся бы за дверь обратно. А, вполне возможно, что и в штаны наложил.

Но Черный, как всегда совершенно непробиваемый, только нагло усмехнулся.

- Чего звал?

Здороваться, тем более подавать руку, он никому не спешил. Перетопчутся.

- А вот и наш сладкий мальчик! – причмокнул накачанными губами Ванюша.

Черный даже не глянув в его угол, только скривился брезгливо.

К нему еще давно, года два назад, когда только вышел и начал драться, подкатывали с предложением от этого пидора. Типа, будет сладкая и сытая жизнь.

Того, кто предлагал, нашли потом в больничке с сотрясом.

А Черный показательно положил на той же неделе бойца Ванюши, причем, так, что тот больше не вернулся в бои.

Намек все поняли.

Но Ванюша все равно периодически такую херню говорил. Конечно, никогда наедине. Не дурак же. Да и Черный с ним ни за какие коврижки даже рядом бы не сел на один диван. Не то, чтоб один на один оставаться. Брезгливо.

- Да все по тому же вопросу, Черный, - каркнул Ворон.

- На бабки ты нас опустил, а сам свалил, - прогудел Дом, - плохо поступаешь. Как отдавать будешь?

- Я же сказал, следующий бой – лягу.

Черный демонстративно встал спиной к двери, не собираясь проходить дальше.

Глядел напряженно и страшно, отслеживал каждое движение. Опасность он чуял, и серьезную, но понять не мог, откуда.

Смысла его бить никакого не было.

Конечно, они могут его тут положить, но тогда как отобьют бабки?

Нелогично.

Дураков нет.

Даже Дом, при всей его отмороженности, четко выверял дозу доместоса для своих должников. Чтоб не сдохли раньше времени и сумели вернуть бабки с процентами.

- Не пойдет, мальчик, - чмокнул губами Ванюша, - против тебя сейчас и не встанет никто. Да и смысла нет. Столько, сколько мы потеряли, не вернешь за один бой.

- Значит, еще раз лягу, - рявкнул Черный, - или не лягу. Как скажете.

- Да че за танцы? – Дом повернулся к Ворону, - надоело!

- Так, Черный, вариант с тобой, как неваляшкой, не пройдет. Нет профита, понимаешь? Не соберем больше столько. Новый бой будет готовиться не меньше нескольких месяцев. Сам понимаешь, ждать никто не хочет. Бабки нужны были еще вчера. Кто ж знал, что ты слово не держишь…

- Чего надо тогда? – перебил Черный, устав слушать бред.

- Надо другой бой.

- Ну, я же сказал, что сделаю! В чем вопрос-то? Нахера было меня вытаскивать?

- Не все так просто… Знаешь про гладиаторские?

Черный замер.

Про гладиаторские, то есть, бои на смерть, он знал.

Но не ожидал, что здесь, у них в городе,  такое есть.

- Все просто. И никто не будет просить лечь.

- Я не согласен, - прохрипел Черный. Сам удивился тому, что куда-то пропал голос. От нервов, наверно. Страха не было. А вот жуть, ощущение клетки… Нет уж! Пусть не рассчитывают! Можно же как-то по-другому!

- Жаль… Ну ладно. Ты в курсе, что девку твою ищут люди серьезные? Ты ее у вора в законе утащил. Витя «Три звезды», слышал про такого?

- Не знаю ни про какую девку… - Черный хрипел, и понимал,  что выдает себя. По-полной выдает. И все вокруг это видели. Понимали.

Одно осознание, что по самому больному, самому уязвимому долбанули, отдавало душной злобой.

Хотелось сорваться, покрошить их тут всех в мелкую кровавую кашу и свалить подальше, забрав Веснушку с собой.

Черный не знал, что могло связывать его