Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны - Захар Прилепин

Представители российской эстрады, чьи имена даже называть не хочется, чтоб бумагу не обидеть, — эти перекормленные паяцы с мутными глазами, увешенные многочисленными орденами и медалями, которые даже настоящим солдатам достаются редко, — так и не докатились за два года войны в Луганск или Донецк. Да и в Крым тоже. За что их, позвольте спросить, награждали? За какие такие боевые заслуги?

Седые бойцы рок-н-ролла, молодые бойцы рэпа, ставшие для миллионов символами стойкости, вернувшие подросткам и молодым мужикам ощущение традиции, русскости, принадлежности к славянскому миру, — и эти едва ли не поголовно слились. Их так ждали, а они не явились.

Исключения можно по пальцам пересчитать — певица Чичерина, Саша Скляр, группа «Агата Кристи» в усечённом составе — только старший брат Вадим, без Глеба, которому переизбыток кислоты в мозгу, видимо, мешает какие-то вещи осознать, группа «7Б», певец Джанго, рэперы Типси Тип, Рэм Дигга, Птаха и «Саграда». Даже десяти наименований нет — это на всю Россию, где есть полсотни маститых рокеров, сотня бойких рэперов, дивизия шансонье, и так далее, и тому подобное.

Помню Александра Розенбаума, какого-то потасканного и неопрятного, на одной пресс-конференции, где он, в своей самоуверенной манере, хрипло басил о том, что Крым — русский, а Донбасс надо вернуть, и доводы приводил отменные: он-де ездил на гастроли по Юго-Востоку Украины, от Одессы до Харькова, — его отлично везде встречали, полные залы. Поэтому какая ещё война — если залы полные и люди аплодируют? Доводы неоспоримые.

Или, может, самого Александра Семёновича стоит передарить Украине, раз его тут так любят?

Чаще всего (здесь мы уже не о Розенбауме) любимцы публики оказываются то ли инфантильны, то ли пугливы, то ли волнение о своих будущих гастролях по европам или судьба недвижимости за границей пересилили всякие гражданские побуждения в них — если они даже имелись, что тоже сомнительно.

На этом фоне даже человеческая поддержка — и та оказалась на вес золота.

Юрий Лоза вёл весьма дерзкий, прорусский и задонбасский блог всё это время, выражений не выбирая, Владимир Шахрин из «Чайфа», Шклярский из «Пикника», Галанин из «Серьги», Григорян из «Крематория», Гарик, наконец, Сукачёв в своих интервью давали очень жёсткие оценки киевским пляскам и уж тем более — бомбёжкам Донбасса. Пацаны из группы «25/17» передавали большие суммы на гуманитар ку для Луганска и Донецка. Наконец, оперная певица Юлия Нетребко оказала весомую помощь Донецкому оперному театру, за что ей благонравные европейцы всерьёз потрепали нервы; об истерике, начавшейся по этому поводу в замайданных украинских кругах, мы даже не говорим: такое ощущение, что Нетребко не театру помогла, а танк в батальон Гиви купила.

Справедливости ради стоит сказать, что Константин Кинчев, с которого начался этот разговор, едва ли не первым эмоционально ответил на Майдан, сочинив песню «Вас наебали» и отменив гастроли на Украине, а затем дав концерт в «оккупированном» Крыму.

Но даже с перечисленными — это всё равно весьма ограниченный список; особенно на фоне демонстративного молчания целый кодлы людей, которые из года в год поют всей стране каждую новогоднюю ночь: как будто нас с ними насильно поженили.

Не говоря уже о нашумевших гастролях Андрея Макаревича в зоне АТО, и всех его высказываниях по этому поводу («Андрей, а почему вам не сыграть концерт и для ополченцев тоже?» — «Они мне неприятны»), о молодёжном кумире Нойзе МС, обмотавшемся на концерте в Киеве украинским флагом, о демонстративных, раз за разом, поездках Бориса Гребенщикова и группы «Аквариум» в Киев, Львов и Одессу.

Слушавший Гребенщикова добрые тридцать лет, я пребывал в некоторой растерянности, и осенью 2014-го связался с группой «Аквариум» по электронной почте. Ребята, написал я, хорошо, что вы поёте на Украине, вы, наверное, за мир во всём мире — так приезжайте ещё и в Донецк.

Конечно, ответили мне ребята из группы, организуй нам приглашение, мы передадим Борису.

Обрадованный, в течение получаса я организовал приглашение: официальное, с печатями, от администрации — зал нашли тут же, аппаратуру, гарантировали охрану и всё положенное.

Ответа не получил.

Вернее, не так. Ответом стали очередные украинские гастроли Гребенщикова — и, плюс к тому, отдельный концерт для Михаила Саакашвили.

«Мама, я не могу больше пить», — пел там, за уставленным яствами столом, Гребенщиков.

Лучше б ты петь больше не мог, а не пить. Хотя бы иногда.

Даже не в том беда, что русофобия Саакашвили общеизвестна и очевидна; но ведь он несёт прямую ответственность за войну в Южной Осетии и гибель миротворцев — наших солдат. Он, повторяю, убийца русских солдат, у которых могилы есть, — какой разумный человек будет после этого петь для прямого, патентованного и последовательного противника твоей собственной страны? А если б Турчинов позвал — главный киевский «ястреб», инициатор АТО и бомбёжек, в результате которых погибло около восьми тысяч мирных жителей, — ему тоже спел бы?

Мне запомнилась фраза, произнесённая в одном из интервью Гребенщиковым: «Выключите телевизор — и никакой войны не будет». Обращал он её, естественно, к россиянам. Метафорический смысл её понятен, мы ж не глухие: имеется в виду, если б российские СМИ не обратили внимание на Майдан, Яроша и Сашку Билого — всё окончилось бы мирно. Однако после убийства тысяч людей фраза эта звучит отвратительно. Никогда не был злорадным, но мне искренне хочется, чтоб сразу после того, как Гребенщиков произнёс свою сомнительную мудрость вслух, рядом с ним что-нибудь взорвалось бы, не смертельное, но очень громкое. Я думаю, он этого звука никогда не слышал. Если только по телевизору.

В разгар бойни на Донбассе я, вернувшись в Россию, посетил один концерт Гребенщикова. Перед исполнением миротворческой песни «Любовь во время войны» он безапелляционно объявил на весь зал: «Вам ебут мозги». Поначалу я, как и все, думал, что это эмоциональная реакция на работу российской пропагандистской машины. Теперь я думаю, что это творческое кредо Бориса Борисовича.

Непрестанные его украинские гастроли привели в итоге к тому, что группа «Аквариум» треснула пополам — часть музыкантов из действующего и прошлых составов высказала своё, мягко говоря, критическое отношение к позиции Гребенщикова. Но он, естественно, в своей правоте не усомнился.

Характерно, что и бывшие участники группы «Машины времени», в числе которых и Маргулис, и Подгорецкий, скептически, если не сказать издевательски, оценивали поведение Макаревича и появление в его репертуаре песен на тему «Моя страна сошла с ума» и ей подобных. Что опять же не мешало Андрею Макаревичу гнуть свою линию.

Михаил Борзыкин и его группа «Телевизор» огорошила многих своих прежних слушателей, в том числе и, признаюсь, меня песней «Прости нас, Украина». После этого Борзыкина, естественно, позвали в Киев — где он последние лет десять даром был не нужен, а тут вспомнили, вновь возлюбили.

С Борзыкиным мы приятельствовали; у нас, к тому же, была одна общая знакомая, Оксана Челышева — правозащитница, имевшая в России серьёзные проблемы с нашими ретивыми «правоохранителями» и уехавшая за границу, от казённого дома подальше.

Казалось бы, от Челышевой сложно было ожидать объективности — но она на первом же этапе войны отправилась сначала на Украину, а оттуда в Донецк — и честно описала, что увидела: украинские войска несут прямую ответственность за массовую гибель граждан.

Челышева, я в курсе, передала свои впечатления и наблюдения Борзыкину, тот был озадачен.

— Украинцы виноваты? — переспросил.

— Да, Миш. Они стреляют по мирным кварталам.

— Вот так да.

Борзыкин замкнулся — ну, где-то, кажется, на день — а потом снова объявился с ещё более озлобленной позицией: при этом он теперь и на саму Челышеву был рассержен. В числе прочего, Борзыкин сообщил, что Челышева ездит по Донбассу и доверяет тому, что ей террористы шепчут на уши.

Стыдоба просто: сидит в Питере двухметровый огромный мужик и обвиняет хрупкую женщину, между прочим, лично попадавшую под обстрелы, в обмане. Съездил бы сам, Миша.

Впрочем, он же, повторюсь, съездил — в киевский паб, там ему и объяснили, где правда. Они там в Киеве отлично знают, как дела обстоят на самом деле.

Наверное, наши певчие птицы не стоят столь пристального внимания.

Впервые об этом я всерьёз задумался, когда спросил у Захарченко, обращает ли он внимание на промайданную и антидонбасскую позицию разнообразных российских деятелей — поющих, пишущих, снимающихся в кино.

Захарченко пожал плечами и совершенно равнодушно сказал, что ему нет до этого никакого дела.

Он никогда не читает их откровений — этих людей для него просто не существует. Не потому что испытывает к ним болезненное презрение — а просто они никакой роли не играют в его мире. Ни малейшей.