Следы ведут в Караташ - Эдуард Павлович Зорин

От ворот подошел к ним рослый мужчина в вышитой украинской рубашке и полотняных брюках; лицо и руки у него были так загорелы, что напоминали передержанный негатив, и оттого зубы блестели особенно ослепительно, и так же вспыхивали белки больших выразительных глаз.

— Иногамов, — представился он, пожимая по очереди руки Югову, потом Сереброву. С Рахимом же он дружески обнялся и похлопал его по спине.

— Слышал, слышал, — сказал Иногамов, пристально и одобрительно разглядывая профессора. — Просили помочь вам... Помогу. Да вы проходите. Здесь жарко на солнце, да и душно: вчера прошел дождь, а сегодня сильно парит... Да вы проходите и, главное, не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома.

Ну что ж, отдохнуть они не прочь.

— Не худо было бы и перекусить, — заметил Рахим.

— Обижаешь, обижаешь хозяина, — сказал Иногамов.

Минут через пятнадцать на столе в большой комнате, куда они пришли, появилась большая миска с солеными помидорами и тарелки с душистым гороховым супом. Трудно было поверить, что все это дело рук самого Иногамова, хотя профессор, сам убежденный холостяк, готов был утверждать, что это именно так. Но в комнату вошла хозяйка — полная женщина с типично украинским лицом; когда же она заговорила, всякие сомнения рассеялись окончательно.

— Познакомьтесь, жена моя Лариса Павловна, — сказал Иногамов.

Лариса Павловна села напротив и, подперев голову полными руками, стала разглядывать приезжих.

— Много бывало у нас людей, а вот профессора вижу впервые, — проговорила она, сильно растягивая слова.

Югов улыбнулся; кажется, ему было очень неловко, потому что он тут же принялся шарить по карманам, отыскивая трубку.

— Как вам суп, дорогие гости? — спросила хозяйка, с любопытством наблюдая за безуспешными стараниями Югова — трубка была в пиджаке, а пиджак остался в передней.

— Очень понравился. Большое спасибо, — сказал Серебров.

— Благодарить-то после будете, — снова пропела хозяйка. — Я вот вас чаем угощу. С медом. Вы еще такого медку нигде не пробовали...

Югов, большой любитель сладостей, пил чай и прихваливал. Мед в самом деле был какой-то особенный — пахучий и сладкий. Но стоило ли удивляться? Ведь пчелы собирали его на альпийских лугах. А какие луга в долине Голубых озер — знал каждый, кто хоть раз побывал в этих краях. Рассказывала о нем и Ляля — их маленькая экспедиция тоже пользовалась в свое время гостеприимством Иногамова. Когда Серебров напомнил ему об этом, он очень оживился и принес из соседней комнаты толстый альбом. Серебров узнал фотографию, которую показывала ему Ляля после своего возвращения: Иногамов и все члены экспедиции у большого ореха на фоне дымящейся горы Дьявола...

Иногамов перевернул несколько страниц.

— А вот это массагетская пещера, ею больше всего у нас интересуются. Да вот хотя бы недавно снова приезжали альпинисты, — сказал он, показывая бледный недодержанный снимок.

— И что же? — оживился Югов.

— Вы, верно, слышали нашу легенду?..

Югов кивнул.

— Так вот, ничего в пещере не оказалось...

— А это именно та пещера?

— К северу есть еще две. Но их не обследовали. Легенда связывает сокровища, оставленные Кихаром, именно с этой пещерой...

— Разрешите, — Югов пододвинул к себе альбом.

Иногамов между тем рассказывал:

— В позапрошлом году я был с рабочими в тех местах. Искали таран, да все безрезультатно. Природа дикая, голые скалы. Растительности почти никакой, а стена отвесная — обратите внимание...

Иногамову не удалось сфотографировать всю гору, а только часть стены. «Не уместилось», — сказал он, водя пальцем по снимку.

— Там две пещеры, не так ли? — спросил Югов.

— Да. Одна чуть повыше. Сокровища, говорят, хранились в той, что пониже. Места недоступные. Как видите, скала спускается под небольшим углом вниз, так что верхняя кромка нависает над нижней — и ни единого выступа. Понимаете, такое впечатление, будто гигантскую гору кто-то отшлифовал преднамеренно...

— А в верхнюю пещеру есть ход?

— Тоже легенда. Там нашли золотишко, припрятанное Аламбеком... Правда ли, нет, не знаю...

— Караташ... — задумчиво сказал Югов. — Загадочная, древняя страна. С чем связано это название?.. Может быть, и Гиблое ущелье — часть великого Караташа? Время ревниво оберегает свои тайны... Однако Кихар знал проход, ведущий в эту страну. О нем забыли. Но он существует. Понимаете?.. Он должен существовать. Им совершенно случайно воспользовался Беляев... Рахим нашел летчика уже за Безымянным ущельем. Возможно, недавний ураган обрушил древние завалы?..

— Здесь часто бывают землетрясения. Дорога очень опасна, — сказал Иногамов.

Югов молча кивнул и снова принялся за чай.

Человек в кожанке положил рядом с собой фуражку и, встав на одно колено, поджег вязанку хвороста, собранного в лесу... Огонь вспыхнул не сразу: дерево было сырым. Оно долго дымилось и тлело. Человек нагнулся и стал дуть в костер. На лбу и на шее его выступили широкие упругие жилы. Наконец, огонь вспыхнул. Человек скинул кожанку и, оставшись в рубахе, стал развязывать вещевой мешок, только что снятый со взмыленной лошади.

В мешке был хлеб, мясная тушенка и кусок желтого масла в пергаментной бумаге. Разложив еду на траве перед весело потрескивающим костром, человек снял с пояса алюминиевую фляжку и сделал из нее несколько больших глотков. Видимо, во фляжке была не вода, а кое-что покрепче, потому что человек поморщился и поднес к носу хлебную корку.

Человек сидел у костра; вид у него был усталый, но глаза настороженно вспыхивали — может быть, в них просто отражалось пламя. Покряхтывая, человек грел ноги. На левой икре белел глубокий шрам. Видно, ноги болели — человек то и дело нагибался и растирал их ровными, осторожными движениями.

Нерасседланный конь мирно щипал траву, время от времени позвякивая уздечкой. Дым от костра стелился низко — будто туман, стекал он по склону горы между призрачными стволами деревьев.

Человек радовался огню и боялся его. Люди, поднимающиеся по тропе, могли заметить костер. Пообедав, путник забросал огонь землей, приметал к седлу вещевой мешок и вскочил на коня...

Впереди маячила подернутая облаками гора Дьявола.

Поздно ночью человек постучался в Узгане к старому Зиятдину.

Каракозов принимает решение

В тот вечер, когда Югов и Серебров в сопровождении Рахима прибыли на заготпункт, а Хаузен и Сноу с основным составом экспедиции выехали из Узунабада в район Голубых озер, — в Москве, на площади Маяковского, у подъезда метро, стояла Ляля. Она