Да скроется мгла! - Фриц Лейбер

Люди корчились, кричали и стонали.

С ревом, который заглушил крики боли, толпа, спасаясь от раскаленных брызг, подалась вперед, к двойной линии дьяконов, куда не долетали эти обжигающие золотые диски. Теперь уже их ничто не смогло бы остановить. Толпа продолжала напирать, а рев ее становился все громче и ужаснее. Те, кто оказался впереди, яростно размахивали кулаками. Дьяконы начали отступать. Под напором простолюдинов их шеренги распались.

Чтобы избежать нелепой трагедии, подобной случившейся вчера в Неоделосе, Гонифаций запретил выдавать дьяконам Жезлы гнева. Теперь по его приказу на подмогу дьяконам пришли Священники Первого и Второго кругов. Они торопливо выстроились шеренгами перед помостом и привели в действие защитные поля своих алых ряс. Рясы раздулись — шеренги раздались. Через головы распавшихся рядов дьяконов, в священников полетели горшки и кувшины с помоями. Они рикошетом отскакивали от защитного поля.

Однако с нимбами над головами священников начало происходить что-то странное. Они то вспыхивали фиолетовым сиянием, то гасли.

Внезапно выдвинувшиеся вперед шеренги священников охватило смятение. Где-то в центре строя произошла заминка. Задние ряды жрецов наскочили на ряды передних и тут же были отброшены. Несколько священников упали на землю. Строй превратился в беспомощно сгрудившуюся кучку алых ряс.

Гонифацию сразу же стало ясно, что какие-то постороннее вмешательство изменило радиус и мощность их защитных полей.

Но сами первосвященники могли только беспомощно взирать на все возрастающий хаос вокруг трибуны. Длительная практика научила их скрывать свои чувства под маской безразличия, но теперь их лица ничего не скрывали, полностью отражая охватившую их растерянность. Не страх был этому причиной, а ощущение, что весь их материалистический мир, столь удобный и безопасный, рассыпается на глазах. Наука, которая всегда служила им верой и правдой, вдруг стала игрушкой в руках темных сил, которые ради своего удовольствия могли изменять и разрушать ее законы. Их первый принцип, гласящий, что существует только космос, состоящий из электронных частиц, не имеющий ни души, ни цели, был перечеркнут. И поверх него чья-то исполинская рука начертала крупными черными буквами: «Прихоть Сатаны».

Высшим священникам, столпившимся на помосте вокруг обзорного стенда, было явно не по себе. Они бездействовали, когда зловонный поток ревущей толпы, словно волна прибрежную гальку, с шумом захлестнул черные ячейки дьяконов и красные — священников, и с шумом ударила о ступени Собора.

Брошенный кем-то камень, со свистом пролетев над головами, попал прямо в обзорный стенд. Ответной реакции не последовало. Все первосвященники, за исключением троих и тех, кто их охранял, стояли неподвижно, словно куклы, наряженные в красные платья.

Этими тремя были Гонифаций, Джарльз и Фанатик-Серсиваль.

Гонифацию наконец удалось отдать приказ через священника, пробившегося через кошмарный хаос, царящий в Контрольном Центре Собора. И тогда, над площадью, возле склоненной вперед статуи Великого Бога, закружилась эскадрилья ангелов. То было грандиозное зрелище. Дюжина светловолосых полубогов пронеслась по безоблачному небу и устремилась вниз, пролетев в нескольких ярдах над помостом. Они летели так низко, что, поравнявшись с беснующейся толпой, задели нескольких простолюдинов.

Однако это было началом катастрофы. Защитные поля священников низших рангов пришли во взаимодействие с полем ведущего ангела эскадрильи. Ангел перевернулся в воздухе и рухнул прямо в толпу, давя без разбору и дьяконов и простолюдинов. Его металлический каркас промялся, и через зияющее отверстие можно было разглядеть мертвое тело погибшего в катастрофе пилота-священника.

Остальные ангелы стремительно поднялись в воздух, огибая остроконечные крыши домов, и собрались вновь пролететь над толпой.

Люди закричали от ужаса, почувствовав разрушительную силу пикирующих на них ангелов-истребителей. Безумный страх толпы сменился столь же безумным гневом. Как беспомощное животное, толпа действовала, подчиняясь инстинкту. Некоторые из тех, кто бросился к помосту, уже сцепились первосвященниками. Другие, пытаясь убежать от кошмара, только увеличили суматоху. Из-за образовавшейся пробки не было никакой надежды выбраться с площади.

В тот момент, когда ангелы поднялись так высоко, что превратились в крошечные фигурки на фоне голубого неба, над крышами домов появились шесть черных силуэтов, которые, словно каракатицы оставляли за собой плотный чернильный след в атмосфере. Похожие на летучих мышей, они летели по направлению к Собору. Когда они зависли над толпой, стоящие внизу простолюдины смогли разглядеть уродливые волосатые руки с когтями и короткие черные хвосты. Их черные, увенчанные рогами головы, все приближались и приближались, увеличиваясь в размерах.

Первый дьявол пролетел над оцеплением вокруг трибуны, на которой стоял проповедник, и начал окутывать священника черным дымом. Это продолжалось до тех пор, пока фигура проповедника не исчезла окончательно в этой непроницаемой пелене.

Еще два кружили над Статуей Великого Бога, окутывая его голову, туловище и руки густой чернильной тьмой. На огромном лице Бога всеобще сияла снисходительная улыбка, казавшаяся теперь идиотской и неуместной. А затем, из громкоговорителя, расположенного в разинутом рту Бога, раздалось раскатистое мычание.

— Прости! Прости, хозяин! Не уничтожай меня! Я скажу всю правду! Я слуга Сатаны! Мои священники лжецы! Всеми нами правит Сатана!

Остальные дьяволы начали стрелять в обзорный стенд. Первосвященники с побледневшими от страха лицами бросились наутек. Они отбежали уже на достаточно большое расстояние, как вдруг раздался страшный взрыв, и все поплыло перед их глазами. Наконец-то, выполняя команду Гонифация, Контрольный Центр Собора накрыл Высший Совет колпаком защитного поля. Дьяволы рванулись в сторону.

И вдруг в тишине, которая наступила посреди этого хаоса, раздался спокойный и обреченный голос Серсиваля. Все время, пока шло «празднование» Великого Возрождения, старый фанатик не проронил ни слова. Он только мрачно и подавленно смотрел перед собой, иногда тряся головой и что-то бормоча себе под нос. А теперь он заговорил.

— Я спрашиваю, кто устроил этот спектакль? Бог итак уже давно устал от нашего безверия. Теперь он покинул нас. Он оставил нас на милость Сатаны. Только молитвы и абсолютная вера могут еще спасти нас, если еще не поздно.

Никто из первосвященников не посмотрел в его сторону, однако создалось полное впечатление, что он высказывает их тайные помыслы. Они стояли неподвижно — одинокие люди, объединенные страхом — страхом, который оказался сильнее, чем высокомерие Гонифация.

И только в тяжелом, напряженном взгляде Джарльза, уставленном на Серсиваля, появилось какое-то подозрение. Только сегодня он впервые увидел лидера Фанатиков и услышал его голос. Память прежнего Джарльза боролась в нем с рассудком Джарльза нынешнего. И в этой борьбе победило его новое «я». Он принял такое решение, которым он, «нынешний», мог бы гордиться.

Он чувствовал, как волны угрызений совести, смешанных с чувством вины, накатываются на его сознание, словно говоря ему, что он совершает нечто непростительное, преступное, от чего земля содрогнется в отвращении. Но он сумел подавить в себе это чувство, как человек подавляет позывы к рвоте.

Джарльз направил луч карающего жезла в спину человека, облаченного в великолепную, расшитую золотом рясу, на фут ниже пергаментной кожи черепа, обрамленного седыми волосами.

Тем временем Гонифаций уже спешил навстречу Джарльзу. Остальные

первосвященники устремились за ним, ошеломленные увиденным злодеянием, когда у них на глазах, извиваясь в смертельной агонии, упал раненый фанатик. Джарльз закричал им:

— Это его голос я слышал в Палате, где происходил Шабаш! Он — Асмодеус! Главарь Новой магии!

Бросившись вперед, к телу Серсиваля, он разорвал на нем алую рясу, прожженную лучом. К тощему костлявому торсу старика прислонилось мертвое исхудалое существо, погибшее от того же луча. Серебренная шкурка антропоида была измазана кровью, изможденное личико, искаженное от боли, казалось мрачной карикатурой на лицо его «брата». Священники смотрели на них, не веря своим глазам.

Наконец-то были сорваны все маски.

Гонифаций всматривался в обоих «братьев», лежащих на земле. Казалось, что накрытый защитным колпаком помост превратился в безмолвный центр вселенной, где остановилось время. И весь мир теперь кружился вокруг него.

Недовольство толпы, находящейся за границами силового поля, после временного затишья вспыхнуло еще с большей силой. Уцелевшие после налета ангелов и ошеломленные появлением их соперников-дьяволов, люди опять стали наступать на первосвященников. Те, в свою очередь, попытались спрятаться в Соборе. Ангелы снова ринулись в бой, стреляя вылетающими из глаз фиолетовыми лучами. Их теперь было по три или четыре на каждого летающего дьявола. Все завертелось в головокружительной схватке. Черный дым окутал место поединка.