История штурмана дальнего плавания - Иосиф Тимченко

Практикантам причиталась крайне маленькая сумма в местных реалах. Я вскоре истратил их без всяких затруднений: купил для жены недорогой отрез на платье из материала, называемого моряками «пальмы», и трикотажную детскую кофточку с красивым цветным рисунком на груди для своей дочурки. Особая проблема на рынке оказалась у КАП ТРИ — мотался от магазина к магазину. Он впервые был за границей, получил значительно больше реалов по сравнению с практикантами и никак не мог завершить свои закупки. Бывалые члены экипажа покупали трикотажный материал целыми рулонами. За ними попытался следовать и наш КАП ТРИ. Устав мотаться за ним по рынку, я отпросился самостоятельно вернуться обратно на судно, возможно, присоединившись к какой-либо из наших групп. Увлечённый своим отовариванием, КАП ТРИ подтвердил мою просьбу вопреки предшествующему его инструктажу. Поэтому я отправился обратно пешком к порту вдоль моря — ведь денег для оплаты такси не осталось. Безлюдный песчаный берег. Жарко. С моря дует легкий бриз. Впереди видны строения порта и возвышающаяся над ними громадина нашего теплохода. Добрался на судно без проблем.

Меркантильные интересы руководителя практики показались мне весьма неприятными. Процесс отоваривания у торговых моряков, оказывается, был как своего рода ритуал. При формировании рейсового задания многие капитаны, например, старались захватить грузы, которые обеспечивали им судозаходы в «лакомые» места для отоваривания: Сингапур, Гонконг, Кувейт, Аден, Лас-Пальмас, Гибралтар и ряд других. Наш судозаход в порт Ходейда с небольшим количеством груза, надо полагать, был также не случайным. В этом вопросе моряки ЧМП отличались особой предприимчивостью. Их обычно характеризовали с некоторым пренебрежением в других пароходствах одним словом — «одесситы». Наряду с отовариванием, как отрицательным фактором, среди моряков ЧМП бытовали элементы «барства» — в основном у капитанов и старших механиков.

Вспоминается, например, период работы на пароходе «Чистяково» с частью экипажа из ЧМП после передачи этого судна в Азовское пароходство. Старшим механиком здесь некоторое время задержался одессит г-н Мудряков. Нас, выпускников мореходки Седова, временно распределили по имевшимся загрансудам поработать в течение полугода матросами, со штурманскими окладами, до появления вакансий на принимаемых судах. Аналогичная ситуация была и с выпускниками механического отделения. В машинном отделении п/х «Чистяково» оказался на должности машиниста бывший наш сокурсник г-н Карпенко. Очередной рейс с марганцевой рудой был предназначен на итальянский порт Пьомбино, где мы впервые получили полновесные «командировочные» в иностранной валюте. Большинство экипажа истратило эти деньги на приобретение ковров, гипюровых шарфиков, косынок и пр. Отличился от всех один только г-н Карпенко. Он на всю полученную валюту закупил итальянские и другие заморские экзотические фрукты — для своей молодой жены, оставшейся в Жданове. Оказывается, они ожидают рождение их первенца.

После выгрузки п/х «Чистяково» был получен наряд на обратную загрузку оборудованием из порта Неаполь. Большегрузные ящики подвозили непосредственно от завода к борту судна достаточно медленно. Наш рейс значительно затянулся и у г-на Карпенко все фрукты без холодильника испортились. По этому случаю старший механик Мудряков не замедлил разразиться тирадой:

— Я вас умоляю: не выдержу такого безобразия, спишу этого Карпенко в распоряжение отдела кадров. Пусть вместо него направят другого, кто сможет правильно распоряжаться выдаваемой валютой…

Позже, после приёмки Азовским пароходством турбохода «Иван Сеченов», довелось столкнуться в рейсе Николаев-Момбаса (Кения) с другим старшим механиком из ЧМП предпенсионного возраста. Он хвалился, что практически подготовил второго механика на должность старшего механика. Обычно прогуливаясь на верхней палубе под навесом, он по отечески выслушивал «Алёшу», второго механика, о делах в машинном отделении. Туда в машинно-котельное отделение за весь период тропического плавания он, оказывается, даже ни разу не спустился — душно и жарко ведь. Такое отношение к служебным обязанностям, разумеется, он мог себе позволить — был дальним родственником главного инженера ЧМП. Чем не барское положение? Конечно, когда второй механик займёт кресло старшего механика, преемственность «одесской» школы мореплавателей, безусловно, продолжится.

Аналогичная иерархия с элементами барства была, конечно, не исключением и в капитанском кругу. Всё объяснялось одним словом — Одесса!

С выходом в Индийский океан начались многочисленные тренировки практикантов по определению места судна астрономическими методами — в основном по солнцу, а в навигационные сумерки — по звёздам, по луне. Теперь уже для реального ориентира помощники капитана поглядывали и на наши точки, проставленные на картах-сетках, применяемых для плавания по океанам. Благо чудесная погода позволяла в полной мере выполнять полученные в училище задания. Штурманская практика удалась на славу.

С прибытием к устью реки Шат-эль-Араб приняли иракского лоцмана и вошли в достаточно широкий фарватер. По обоим берегам тянулись бесконечные финиковые плантации. Эти исторические места гораздо живописней по сравнению с Ходейдой. На правом берегу земли Ирака, а на левом — земли Ирана. Граница без разделительных знаков — по фарватеру. С наступлением сумерек стали на якорь в ожидании следующего светового дня. Движение в тёмное время суток по реке не проводилось из-за отсутствия навигационного оборудования. Рано утром движение продолжили.

На подходе к порту Басра всё чаще встречаются суда, ожидающие постановки к причалу под обработку. Наш теплоход был полностью со специальным грузом. Получателями груза были военные, поэтому постановку к причалу они обеспечили вне всякой очереди. В течение трех суток выгрузка нашего судна была закончена. Весь период стоянки у причала на борту для охраны судна находился патрульный наряд из иракских военнослужащих. Постоянно дежурили три человека — у трапа и по одному маневрирующему с каждого борта.

В отведённом для них помещении разместился старшина наряда и очередная смена. Со всем этим контингентом у экипажа сложились дружественные отношения. Наш боцман даже усвоил неприличное по звучанию арабское слово «друг». Ежесуточно из судовой артелки им выдавали продукты питания. Приготовлением они занимались самостоятельно где-то на берегу. По их просьбе было разрешено им использовать в кормовой части средней надстройки пост дезактивации — для принятия душа и стирки белья.