Леди для короля - Александра Воронцова

– Один глуповат, другой жаден, третий слишком упитан?

– Что-то вроде того, – согласилась Аделина.

– А как же сын лорда Плангета, помнится, на балах ты ему благоволила? – этот вопрос волновал уже меня, поскольку склонность к нему Аделины казалась мне очевидной.

– У него слишком колючие усы, – невозмутимо поведала Дель, чем вызвала приступ хохота. Кто-то может сказать, что она чересчур переборчива, но мы просто смиренно ждали тот самый идеал, который Аделина осчастливит своим согласием, чтобы на него хотя бы посмотреть. С нас взятки гладки: Алисия через три месяца бросила самого таинственного мужчину королевства, а у меня и романа ни одного не было: так, пара поцелуев – опыт, недостаточный даже для того же сравнения жесткости усов.

– Послушай, может, мне тоже съездить в это турне? Наследница я привлекательная, предложений должно быть много, покатаюсь по королевству, наберу подарков. Силком же замуж меня выходить никто не заставляет! – размечтался кое-кто. – Отец мне уже ограничил доступ в сокровищницу, а у меня новые проекты! А что я могу сделать, если мои артефакты требуют драгоценных камней?

– И что, с началом сезона объявишь о поисках жениха? – меня одолевали некоторые сомнения. – Сдается мне, если Дель их забраковала, ты тоже в них разочаруешься.

– При выборе мужчин руководствоваться моим мнением совершенно не обязательно, – не согласилась Дель. – А если дело только в камнях, приглашаю вас завтра к себе. Как раз собиралась разобрать подарки женихов, некоторые мне сразу не глянулись.

– Женихи или подарки? – не утерпела Алиска.

– Иногда даже и те и другие одновременно. Полагаю, что могу пожертвовать их на благо науки.

Алиска взвизгнула от радости, чем до смерти напугала появившуюся с письмом горничную. И полные энтузиазма мы погрузились в заковыристый идеронский язык и уже через несколько минут пришли к выводу, что он невыносим и ужасен и по своему звучанию, и по написанию.

– Итак, согласимся, что первое слово не вызывает ни у кого из нас нареканий. «Осторожно» оставляем, – утвердила Дель. Общее согласие придавало некоторый оптимизм. Как потом показала ситуация, совершенно необоснованный. А пока Алисия начала пояснения к своему переводу:

– «Две неприятных встречи». Почти дословно. Это он нам предсказывает опять? Или нет. Вот здесь хвостик у «встречи» уходит вниз и в влево, то есть скорее всего это было в прошедшем времени. Не вижу смысла рассказывать нам о далеком прошлом, значит, недавно, и раз «осторожно» к нам относится, то, скорее всего, во дворце.

– Согласна, – кивнула Дель, – но, видишь, здесь «встреча» не как «столкновение», а как «скольжение». Думаю, он кого-то неприятного заметил или увидел вскользь. Зная Сарду, я бы подумала, что это только подозрение, иначе он бы вместо знака «неприятный» как «тревожный, чреватый» употребил бы «неприятный» как «опасный».

Я с искренним восторгом следила за обсуждением, мои познания в идеронском ограничивались устными протокольными приветствиями и названиями некоторых блюд. Моей искренней страстью был вессини. И, чтобы внести хоть какую-то лепту, я подытожила:

– Сарда вчера два раза встретил во дворце кого-то подозрительного, чье появление считает возможной причиной неприятностей.

– Похоже на то. Идеронцев понять могут только идеронцы, а высокопоставленных идеронцев, в особенности, когда они увлекаются своей игрой, только еще более высокопоставленные, – мнение Алисии в данном вопросе решено было принять как единственно верное, ибо только она контактировала с ними постоянно.

– Ладно, дальше, – Дель продолжила разбор текста, но он оказался не таким уж легким.

– Как-то странно он пишет. Почему не написал: «Один со змеиным языком и наполовину мертв, а другой нарядился в беркута и кормит кого-то?» Или там другое сочетание примет? – я уже готова была сдаться.

– Это Идерон. Положение знака в предложении важнее, чем первоначальная суть. Итак, один со змеиным языком, это похоже на идиому, но в словаре ничего подобного нет. Если так подумать, то речь идет о лжеце, или завистнике, или кляузнике. Пусть так. Таких мерзавцев полно, но чтобы они представляли опасность для нас? Я вас умоляю, Тайная канцелярия и так знает о нас все, что можно.

Определенно в словах Дель был резон, более того, в моем случае Тайная канцелярия и есть сами кляузники.

– Что боишься, что отцу доложат про фиаско с лидванцем?

Я задумалась.

– Да не особо. Это даже не проблема. Отец мой далеко не ханжа. Скорее я бы не хотела, чтобы матушке рассказали про мой ночной визит к Эдуарду во фривольном платье.

– Твоя мама всегда производила на меня впечатление разумной особы, – Алисия пыталась меня подбодрить. – Если бы леди Лорна знала, куда и зачем ты идешь, против платья слова бы не сказала.

– Возможно, но мама была бы в ужасе, что я к королю и без фамильных драгоценностей, – пробормотала я, живо рисуя матушку в своем воображении.

– Вернемся к нашему делу, – а вот Дель не терпелось наконец покончить с этим дурацким посланием. – «Второй носит оперенье беркута». Это что? Он похож на беркута? У него повадки беркута? Как он вообще выглядит этот беркут? Кто-нибудь помнит цвет его оперенья?