Удивительные истории о 90-х - Татьяна Олзоева

поехали на речку, мыть машину. Нет, она не была грязная. Это был целый ритуал, мы могли мыть машину несколько раз в день. Только представьте: жара, яркий солнечный день, берег речки, из динамиков машины на полную играет «Кар-Мэн», двери машины и багажник открыты, резиновые коврики сохнут рядом, двое по пояс голых подростков с тряпками до блеска натирают крыло «восьмерки» и орут:

– «Чао, бамбино, плачет синьорина…»

Вот оно – счастье.

* * *

– Мечтатель, давай ближе к муке! – проговорила гуманоид с Венеры.

– Действительно, что-то я отвлекся. Как-то раз наш старший брат, который владел мельницей, видя наш нереализованный потенциал, предложил бизнес-идею:

– Короче, вешайте объявления по городу: «Мука высшего сорта с доставкой», а у меня будете брать и продавать муку первого сорта. Ее не отличить от высшего – ну разве что по цвету, – она у нас хорошего качества. Высший сорт дороже на тридцать процентов.

Мы согласились сразу. Не судите строго. Еще раз: дух авантюризма кружил головы. Мы договорились с другом брата: тот сидел дома на телефоне и принимал заказы. Мы распечатали объявления и развесили их по всему городу.

Риски мы тоже продумали, поэтому делали доставку только в вечернее время, чтобы клиенты не могли по цвету определить сорт муки. Заказы пошли. В день было от пяти до десяти доставок.

После первого дня работы у меня болело все. После недели мы с братом мастерски могли вдвоем вытащить из багажника «восьмерки» и донести до квартиры клиента мешок весом в пятьдесят килограмм. Пятьдесят!!! Я сам-то тогда весил немногим больше.

То, что зарабатывали, мы тут же тратили на всякую фигню: сникерсы, картриджи для Денди, пепси. (Но тогда для нас это была не фигня.) Впервые я наелся сникерсами, съев их штук пять. До сих пор их не хочу.

Но главное было не это – главное было то, что мы делали что-то незаконное и преступное. У нас была банда. Не могу объяснить почему, но именно это пьянило больше всего.

Через пару недель мы были похожи на бомжей, которые упали в ковш с белой краской. Вся моя одежда была как литые доспехи. Джинсы можно было поставить в углу, как нижнюю часть манекена. Вся машина внутри была в муке. Нас перестали пускать в магазины и кафе. Мы стали задумываться, а такое ли лето мы хотели?! Но, как это бывает, вмешался случай, после которого мы навсегда завязали с преступным миром.

Как-то пришел заказ в панельную девятиэтажку – один мешок муки. Мы забрали его на мельнице в машину, из машины затащили в подъезд к лифту. Лифт не работал. Квартира оказалась на девятом этаже. Мы потащили. Уже на третьем этаже я подумал, что надо бы поступить в институт. На пятом – доказывал брату важность высшего образования. На седьмом уже брат доказывал мне превосходство умственного труда над физическим. На девятом этаже нам открыла дверь милая бабушка.

– Заносите в коридор, – сказала она. – Устали?

– Не то слово! – резко ответил брат. – С вас…

– Погоди, милок, я должна еще товар принять.

– А что его принимать-то?! Вы заказывали один мешок? Мы его вам привезли. Вернее, затащили, – ответил я.

– А вдруг там не мука? – сомневалась она.

– А что еще? На мешке же бирка есть. Бабуля, заплатите деньги, и мы уйдем, – решительно продолжил брат.

– Сейчас, подождите. – Она ушла вглубь квартиры.

Мы победно ожидали денег. Бабуся вернулась в коридор с большим фонарем и ножницами:

– Ты держи фонарь, а ты режь мешок.

– Зачем?! Вы нарушаете целостность упаковки! – начал я…

– Заплатите, а потом делайте что хотите! – добавил брат.

– Оба рты закрыли! Кому сказала – режь! – Милая бабушка на наших глазах превратилась в злую ведьму, и мы молча повиновались.

Я держал фонарь над мешком, брат чуть надрезал мешок так, что была видна мука.

– Вот. Довольны?! – спросил брат.

– Мальчики, вы зачем людей обманываете? – Проговорив такое трогательное «мальчики», она опять стала милой старушкой.

– В смысле?! – пробормотал я, почуяв приближающееся разоблачение.

– Это мука первого сорта! По цвету же сразу видно! – тихо ответила она.

– Это высший сорт! – прокричал брат.

– Хорошо. Давайте вызовем экспертизу, а заодно сразу милицию. Это мошенничество в чистом виде. Вы уже скольких людей обманули?!

Мы с братом побелели от страха. Брат пытался сохранить лицо.

– Вы с ума не сходите. Пугать нас не надо! Не хотите брать, так и скажите. Понесли обратно! – приказал он мне.

Мы взяли мешок и понесли вниз. Бабушка нас окликнула:

– Молодые люди, остановитесь, пожалуйста, и послушайте меня.

Мы встали в пролете между этажами.

– Я понимаю, сейчас совсем другое время, человек человеку волк. Я почти всю жизнь отработала в столовой детского дома. Если бы вы в то время привезли такую муку мне в столовую, вас бы, скорее всего, сильно побили и посадили. Но вы бы так не сделали. Время было тяжелое, сложное, но люди никогда, запомните, никогда не обманывали друг друга куском хлеба. Всего вам доброго!

Мы молча спустились к машине и отвезли этот мешок обратно на мельницу. Следующим летом я поступил в университет. Брат, закончив техникум, через два года тоже поступил в вуз. Видимо, тем летом мы повзрослели.

Слышишь?! Ты уже спишь? А кому я тогда все это рассказывал?

Александр Цыпкин

Как Ясир Арафат меня спас

В 1991 году, вместо того чтобы, как все школьники, сидеть на даче и ждать путча, я был отправлен в детский исправительный лагерь в Израиль. В смысле я поехал к папе на каникулы. Это была моя первая поездка за рубеж. Мечтаний было много, а денег мало, как у всех с серпастомолоткастым паспортом.

Увидев на первой же израильской бензоколонке жвачку Juicy Fruit и банки Coca Cola в неограниченном количестве, я впал в экзальтацию и тут же потратил почти все выданные мне в России 20 или 30 долларов. Многим не понять, но я хранил подаренную мне за пару лет до этого банку кока-колы, наливал туда пепси и катался по Ленинграду на трамвае, собирая завистливые взгляды окружающих. В конце концов группа невского пролетариата отобрала у меня и банку, и имевшиеся с собой деньги. Я страдал и ностальгировал по куску крашеной жести целый год, а тут их сотни.

В общем, деньги кончились, а жизнь только началась. Папа, осознав мое психическое расстройство, давал деньги только на музеи, и скоро я стал ощущать себя героем известного анекдота про еврейского мальчика: «Первый день русский, а уже вас, жидов, ненавижу».

Я потребовал с отца