Рыжая-бесстыжая - Галина Романова

Тот ясно дал ему понять: ищи, если жизнь дорога. А кого и чего искать? Со всех сторон тянутся к нему концы путеводных нитей, но за какую ни потянешь – она тут же обрывается, образуя, в свою очередь, очередной клубок загадок.

Остановившись перед закрытой дверью, Антон уткнулся лбом в ее шероховатую поверхность и задумался.

Так, допустим, Мельника убирают, чтобы занять его место. Сделать это мог только Филон. Но какого черта тогда его машина взлетает на воздух?

Предположение, что это сделали те ушлые ребята, что подворовывали у Мельника, могло бы оказаться верным, если бы эти самые ребята не оказались мертвы к этому часу. Вот были бы они живы, тогда бы и с похищением Насти было все понятно. А так…

Обостренный слух уловил слабые стоны, доносящиеся откуда-то сверху. Не иначе Лизка парня охмуряет по вышке. Умеет она это делать, спору нет – умеет. Только вот вопрос: для чего ей это?..

Внезапно Атаманов взволновался. Не иначе здесь нужно копать. Не иначе… Что-то с этим парнем было не так. Если верить болтливости местной братвы, Борис этот появился у Филона не так давно и прямо с улицы. Вернее, подобрал его еще Мельник, а уж Филону он достался в наследство. Но, как видно по царственному жесту – ведь именно ему была дарована бывшая женщина авторитета, – у Фили он также был в фаворе.

«Кто он и откуда… – Вот с чего решил начать свое самостоятельное расследование Атаманов. – Прощупать возможное родство с погибшими: не просто так тот с лица сменился. И даже не пошел смотреть на покойников. Вывод: либо боялся выдать себя, либо ему это безразлично. Последнее исключается».

Почему исключается, Антон поначалу и сам не сразу понял. Он битый час смотрел из окна, больше напоминавшее бойницу, на жаркий летний полдень и пытался вспомнить, что же именно показалось ему странным в поведении Бориса. Что-то мимолетное случилось там. Никто на это не обратил внимания. Никто, кроме него. Но что же это было?..

Откровенный и напряженный разговор с Филоном вытравил из памяти этот мимолетный штришок, и Антон сейчас пытался вызвать его в памяти, а тот все никак не желал материализовываться в конкретный факт…

– Все!!! Вспомнил!!! – Атаманов аж присел от неожиданности. – Собака!!!

Это же так явно бросилось ему в глаза в тот момент…

Собака, воющая, скулящая и мельтешившая у всех под ногами, вдруг смолкла и со всех своих лап кинулась к Борису. Никого в тот момент это не удивило, к тому же парень поступил с ней так же, как и остальные, – пнул ее в бок. Но Атаманов сумел уловить каким-то восьмым чувством, что пес знает Бориса. А отсюда вывод – парень на хуторе не был чужим…

За окном давно стемнело, когда кто-то шарахнул в дверь пинком, за чем последовало не совсем приветливое приглашение отобедать.

Антон вышел из отведенной ему комнатенки и прошел в столовую. Комната пять на пять казалась огромной из-за витражных окон, занимающих большую часть стен. Овальный стол персон на тридцать, стулья с высокими спинками. Накрахмаленные скатерть и салфетки. Дорогой ковер под ногами и не менее дорогие портьеры на окнах. Одним словом, комната предназначалась для званых ужинов высокопоставленных людей, а уж никак не для чавкающей братии, что сидела сейчас по обе стороны стола. Хозяин дома, угадав направление мыслей вошедшего, хмуро хмыкнул и указал на пустующий стул слева от себя.

– Благодарю… – Антон уселся и пододвинул к себе тарелку. – Чем угощают?

– Шурка! – совсем неинтеллигентно рявкнул Филон. – Тащи жрачку сюда!

Женщина лет сорока вкатила тележку с супницами, судками и половниками и поспешила к Атаманову. Спокойное простое лицо, белый чистенький передник, опрятная прическа под белой косынкой. Одним словом, брезгливость, разбуженная присутствующими за столом «гостями», быстро улеглась, уступив место зверскому аппетиту, разбуженному ароматами поданных блюд.

– Что будем кушать? – просто спросила Шура и начала перечислять: – На первое: щи, солянка мясная и суп молочный. На второе: гуляш, пельмени, блинчики с мясом…

Остановив свой выбор на солянке и блинчиках, Атаманов накинулся на еду. Только тут он впервые вспомнил, что ел почти сутки назад.

– Вкусно? – вкрадчиво поинтересовался Филон.

– Да, очень… – промычал Антон с набитым ртом.

– Шурка – знатная повариха. Правда, готовить пока не для кого. Вот обзаведусь семьей, займу положение в обществе, тогда и о гостях приличных можно будет позаботиться. Эти-то не только тебе не нравятся…

Сказано было тихо, как бы вскользь, но Антон тут же поймал себя на мысли, что Филон чего-то недоговаривает. Или ждет от него какого-то продолжения.

– А есть кандидатура на примете? – решил он ему немного подыграть и взял курс на тему нейтральную. – Я в смысле супруги… Ты все время один. Лизку в расчет не беру. Хотя пару лет назад говаривали, что…

– Врали!

– Врали?

– Конечно! Разве стоящий человек опустится до общения с Лизкой.

– А что же твой парень… Ты его стоящим, что ли, не считаешь? – начал Антон осторожно.

– Почему же? Как раз наоборот. Но если хочется парню покуражиться, почему – нет? Пусть развлечется. А кто будет его игрушкой, Лизка или там Манька с Танькой, какая разница? – Филон отодвинул от себя пустые тарелки и, взяв в руки десертный ножик, принялся срезать шкурку с апельсина. – Паренек занятный и приятный. Не совсем хорошо, конечно, знает, что такое дисциплина, но тут опять же эта сучка виновата. Ведь для нас с тобой не секрет, что стоит ей раздвинуть свои длинные прекрасные ножки, и обо всех делах забываешь… Так ведь, уважаемый господин сыщик?..

– О делах? Да нет, вряд ли. – Антон, покончив с обедом, благодарственно кивнул дежурившей за его спиной Шуре. – Спасибо, вкусно… А давно он у тебя?

– Кто? – прикинулся непонимающим Филон.

– Да фаворит этот твой…

– А-аа-а, да не так уж и давно. Мельник его подобрал в кабаке после одной драки. Сильно ему понравилось, как Боренька кулаками помахивает. Один пятерых расшвырял. Ну ты знал Мельника. Тот что баб себе выбирал по настроению, что ребят в бригаду. Плевать ему на рекомендации и все прочее. Нравится – значит, нравится… Вот и с учительницей с этой. Как, бишь, ее?..

– Настя. – Атаманов мгновенно насторожился и, тщательно выверяя каждое слово, скороговоркой выдал: – А что она? Простая серая мышка. У него таких было много. Может, она ему от ворот поворот, вот он и завелся? Так-то в ней ничего особенного. А по мне, так вообще – дура дурой.

– Ну не скажи! – Филон хитро прищурился. – Стал бы ты дуре-то помогать? Пришла, нажаловалась на местного авторитета. Попросила спрятать, ты и проникся?

– Так соседка! Дело святое – соседу помочь.

– Ага, и на свою задницу тем самым неприятностей навлечь кучу?! Расскажи вон Шурке пойди, она поверит. Пусть там, на хуторе, ты смог меня немного убедить, но сейчас – нет. А мне вот очень хочется знать, Антоха, почему ты кинулся помогать девчонке.

– Она была по-настоящему напугана, – начал, как мог, отбрыкиваться Атаманов. – Стоит у двери, глазищи по пятаку. Трясется вся. Помоги, говорит, а то он мне проходу не даст…

– Неубедительно. – Филон вонзил острые зубы в мякоть апельсина, брызгая во все стороны соком. – Попытайся еще раз.

Атаманов молчал.

– Ну, хорошо. – Казалось, хозяин пошел на попятный. – Ты решил по-соседски ей помочь. Отвез ее в этот сраный санаторий. Даже приставил людишек охранять ее покой. Правда, охранниками те оказались хреновыми и девчонку проворонили. А может, просто спугнули ее… Ты никогда не задумывался над этим? Может, девочку что-то напугало в них и она решила убежать…

– А тут как нельзя кстати бабка инициативная пришлась, – подхватил Антон его мысль. – Предложила помощь…

– Девочка в который раз доверилась и попала в очередной переплет. – Филон скептически ухмыльнулся. – Как думаешь, тот, кто совершил убийство, забрал ее с собой или… убил как ненужного свидетеля?

Эта версия, которую Атаманов старательно гнал от себя прочь и которую Филон решился произнести вслух, повергла его в уныние. Что опять же не укрылось от проницательного ока хозяина.

– Ай-ай-ай, – он почти весело хлопнул в ладоши. – Что же получается, Атаманов? Ты влип?

– То есть? – не сразу понял Антон, куда тот пытается направить нить своих рассуждений. – Как это – влип? В каком смысле?

– А в том, что ты, по всему выходит, влюбился в эту глазастенькую училку… Ну, признавайся, сыщик, пропал или как?

«А черт его знает!!!» – хотелось бросить Антону в сердцах, но он поостерегся. Коли Филон не верит в его благородство, то единственным объяснением его, атамановским, действиям должны служить какие-то весьма и весьма веские аргументы. А уж ли любовь не аргумент…

– Ну… Как тебе сказать… – принялся мямлить он, старательно избегая смотреть в глаза хозяину дома.

– Как есть, так и скажи, – подначил тот его, не переставая ухмыляться. – Любишь или нет?