Маэстро, вы убийца! - Найо Марш

— Много толку… — раздосадованно начал Найджел.

— Если Гарсия не виноват, но прочтёт эти строки, он может выйти на связь, — пояснил Аллейн.

— Это точно, — закивал Фокс.

— А теперь, если вы не против, давайте пообщаемся с последним из художественной братии. С нашим томным мистером Малмсли.

— Я пойду позвоню, — сказал Найджел.

— Хорошо. Только не наговори лишнего. Скажи, что завтра будут новые подробности.

— Вы слишком щедры, мой Шейлок, — съязвил Найджел.

— И ещё, Батгейт, позвони моей матушке и скажи, чтобы раньше полуночи нас не ждали.

— Слушаю и повинуюсь.

В дверях Найджел и Фокс столкнулись с Бейли, который казался мрачнее и торжественнее, чем обычно.

— Одну минутку, Фокс, — остановил его Аллейн. — Давайте послушаем, что обнаружил старина Бейли.

— Я осмотрел комнату покойной, — лаконично произнёс Бейли.

— Что-нибудь нашли?

— Почти ничего, сэр. Ей была отведена мансарда в передней части особняка.

Он приумолк, а Аллейн выжидательно молчал; он слишком хорошо знал, что в устах Бейли «почти ничего» может означать всё, что угодно — от абсолютного вакуума до склянки с цианистым калием.

— Отпечатки пальцев там принадлежат, главным образом, покойной, — продолжал Бейли, — хотя один явно оставлен Гарсией. На внутренней стороне двери — служанка чудом его не стёрла. Рядом с ним ещё один отпечаток. Незнакомый. Очень широкий. Я бы сказал — мужской. Служанка, конечно, тоже повсюду наследила. Одежда ничего особенного не дала. В одном из карманов я нашёл записку от Гарсии. Натурщица и впрямь была в положении. Вот записка.

Бейли раскрыл чемоданчик и достал из пронумерованного конверта листок бумаги.

— Я уже сфотографировал её.

Аллейн начал читать:

«Дорогая С.!

Что мне, по-твоему, теперь делать? У меня ведь за душой нет и пары фунтов. Ты ведь сама на это напросилась. Неужели никто не может тебе помочь? Или ты и вправду думаешь, что я способен посадить себе на шею жену с ребёнком? Я получил заказ на серьёзную работу и не позволю кому-либо чинить мне препятствия. Извини, но ничего сделать для тебя не могу. Увидимся у Трой.

— Очаровательный субъект, — покачал головой Аллейн.

— Это я нашёл в кармане жакета. А вот письмо, которое валялось прямо в платяном шкафу. Подписано — Бобби. У меня создалось впечатление, что Бобби — девушка.

Письмо было написано крупным детским почерком на скверной розовой бумаге:

«Дигс,

Бэчелорз-хаус, 4,

Челси.

Понедельник.

Милая Соня!

Мне очень жаль милая что ты залетела это конечно ужасно и все такое к тому же все мужчины свиньи но ведь ты сама помнишь что Гарсия с самого начала мне не нравился. Но всё-таки я тебя поздравляю ведь дети это здорово они украшают нашу жизнь и все такое. На всякий случай я спросила у Дорис Дюваль чтобы она дала мне абортный адресок но та сказала что поздно потому что полиция уже там была и арестовала ту женщину. Но твой замысел мне нравится больше и раз мистер Генианджело Гарсия согласен то уж лучше тебе поиметь праздник на обеих улицах. Судя по твоим описаниям этот парень настоящая прелесть но с такими нужно держать ухо востро ведь я не помню говорила ли я тебе про одного моего любовника лорда он был настоящий душка но слава Богу ничего у нас не вышло. Будет хорошо если ты выберешься ко мне в пятницу и я спрошу Лео Коэна составить иск но только он сдерёт с нас за это три шкуры. Спасибо милая ты меня страшно повеселила рассказом о том, что сотворила с портретом этой Сиклифф но только старайся всё-таки не перегибать палку а то когда-нибудь нарвёшься на неприятности. До встречи в пятницу милая.

Покедова.

Твоя закадычная дружбанка

Бобби.

P.S. А ты уверена что Б.П. не вскипит и не скажет что черт с тобой что я уже сам ей про все рассказал!»

Глава 12

РАЗВЛЕЧЕНИЯ МАЛМСЛИ

Найджел вернулся, когда Аллейн ещё покатывался со смеху, перечитывая письмо Бобби.

У журналиста вытянулась шея и загорелись глаза. Стойку сделал, подметил Аллейн.

— Что происходит? — с деланным равнодушием спросил Найджел.

— Бейли раскопал нечто сногсшибательное. Настоящее эпистолярное чудо. Можешь прочитать. Вы, репортёры, должно быть, называете это «первичным материалом». Жемчужина в своём роде.

Найджел погрузился в чтение, заглядывая через плечо Фокса. Внезапно он прыснул.

— Неплохо эта девица залепила насчёт Долорес Дюваль и абортного адреска.

— Угу, — кивнул Аллейн.

— Слушайте, Фокс, а как вам понравился этот пассаж насчёт праздника на обеих улицах? Если «Генианджело Гарсия» согласен.

— Да, прелюбопытно. А «настоящая прелесть» — это, судя во всему — достопочтенный Пилгрим, — предположил Фокс. — Тем более, что дальше она упоминает собственного любовника-лорда. Неужели Соня Глюк надеялась, что мистер Пилгрим на ней женится?

— Вряд ли, — покачал головой Аллейн. — Скорее речь шла о попытке шантажа. Она рассчитывала подоить Пилгрима. Собственно говоря, Пилгрим и сам этого не отрицал. «Если Генианджело Гарсия согласен». Не намёк ли это на то, кто являлся её истинным вдохновителем? Эх, хотелось бы мне поговорить по душам с мисс Бобби О'Доуни. У вас что-нибудь ещё, Бейли?

— Ну, — замялся дактилоскопист, — не знаю, верно ли я поступил, но прихватил вот эту книженцию. — Он протянул Аллейну изрядно обветшавшую синюю книгу. — Она вся покрыта отпечатками, мистер Аллейн. Кроме отпечатков пальцев убитой, я обнаружил на ней несколько тех же широких отпечатков, что и на двери. Кто-то также безуспешно пытался взломать чемодан, в котором я нашёл эту книгу.

— «Утешение критика», — прочитал Аллейн, вертя книгу длинными пальцами. — «К.Льюис Кинг, 1911». Да, неплохое издание. И репродукции вполне пристойные. Стоп, а это что такое! Чтоб я сгорел — вот оно где!

Он оторопело уставился на репродукцию картины, изображавшей троих косцов на фоне средневекового замка с бастионами, амбразурами и зубчатой крепостной стеной.

— Черт побери, Бейли, вы раскрыли тайну мистера Малмсли! Я ведь тогда сразу понял, что где-то уже видел его косцов. Господи, что я за дуралей! Да, вот как раз написано: «взято из книги „Три часа счастья герцога Беррийского“ — Поля де Лимбурга и братьев». Эта книга хранится в музее Конде в Шантильи. Я полчаса извивался угрем, прежде чем хранитель позволил мне на минутку взять её в руки. Феноменальное произведение. Нда, воистину — не было бы счастья, да несчастье помогло.

— А в чём, собственно говоря, дело? — недоуменно осведомился Найджел.

— Фокс знает, — кивнул Аллейн. — Вы ведь помните, Братец Лис?

— Да, теперь я наконец сообразил, — признался Фокс. — Вот, значит, что имела в виду Соня, когда в столь резкой форме осадила мистера Малмсли сразу после эксперимента.

— Совершенно верно. Ведите же его скорей, старина. Больше мы дражайшему маэстро Седрику Малмсли хорохориться не позволим. Собьём спесь с голубчика. — Аллейн наклонился и осторожно положил книгу на пол, возле ножки кресла.

— Хоть объяснили бы, Аллейн, в чём дело, — взмолился Найджел. — Из-за чего такой ажиотаж-то?

— Потерпи немного, Батгейт. А вы, Бейли — молодчина. Классно сработано. Больше ничего не нашли?

— Нет, мистер Аллейн.

— О, вот и наш Фокс.

В открывшуюся дверь первым вошёл Малмсли. Аллейну сразу бросились в глаза роскошные нефритовые перстни, украшавшие неестественно мясистые пальцы художника.

— Я вижу, мистер Аллейн, — ухмыльнулся Малмсли, — вы все трудитесь, не покладая рук.

В ответ Аллейн загадочно улыбнулся и предложил Малмсли сесть. Найджел занял своё место за столом, Бейли остался возле двери, а Фокс молчаливо возвышался у камина, глядя на угасающие угли.

— Меня интересуют все ваши передвижения с пятницы до вчерашнего вечера, мистер Малмсли, — с места в карьер начал Аллейн. — Надеюсь, вы окажете нам любезность.

— Боюсь, по части любезности природа меня обделила, мистер Аллейн. Что же касается передвижений, то я стараюсь двигаться как можно меньше и почему-то всегда выбираю неправильное направление.

— Однако, с вашей точки зрения, Лондон в пятницу днём лежал в правильном направлении.

— В том смысле, что, уехав в Лондон, я отвёл от себя подозрения в соучастии в этом злодеянии?

— Не обязательно, — произнёс Аллейн. Малмсли закурил сигарету. — Хотя вы уже рассказали, что отправились в Лондон на шестичасовом автобусе после того, как провели полдня в студии вместе с Гарсией.

— Да, я до смешного болтлив. Должно быть, потому что нахожу собственную болтовню менее скучной и утомительной, чем чужие разговоры.