Золотой омут - Фридрих Незнанский

Адвокат Гордеев к таким не принадлежал. Он всего лишь подумал: «Вот когда закурить не помешало бы».

Он рефлекторно сунул руку в карман куртки, лежащей на соседнем сиденье. Курева там, естественно, не оказалось, но Гордеев нащупал какие-то листочки плотной бумаги или тонкого картона. Визитки! Из-за событий последних дней Гордеев как-то упустил эту улику из виду. Куртка после схватки в комнате Каштановой выглядела малопривлекательно, и это было еще мягкое определение. Из-за крайней непрезентабельности Гордеев и оставил ее в машине. Вместе с визитками.

Юрий Петрович начал рассматривать визитки, но на них не было ничего, кроме номера сотового телефона. Воротник рубашки, оторванный им, также мало о чем говорил. Добротная, явно дорогая рубашка… Гордеев пригляделся к нашивке. Какие-то буквы… Похожи на «I» и «Н», и цифры… 102101… Пока ни о чем не говорит, но подумать об этом не помешает. В любом случае это как-то связано с Ольгой. За то время, что он рассматривал визитки и оторванный воротник, Гордеев успокоился и теперь мог уверенно чувствовать себя за рулем. Он завел машину, дал задний ход и осторожно, чтобы случайно не задеть припаркованный в нескольких сантиметрах шестисотый «мерседес», выехал на проезжую часть, влившись в сплошной поток автомобилей, неспешно ползущий от центра.

За те несколько дней, что Гордеев не видел Вадима, парень сильно изменился. Он осунулся, в его глазах уже не было той уверенности в себе и в своей правоте, которую видел Гордеев на первом свидании. Это был сломленный и испуганный человек. Даже сообщение о смерти Ольги (Гордеев не стал говорить обо всех обстоятельствах) не слишком поразило Лучинина. В его душе явно произошел надлом. Он уже не хотел сопротивляться. Гордеев не раз наблюдал такую перемену с людьми, которые попадали в следственный изолятор. Поэтому он как можно более тактично стал задавать интересующие его вопросы.

Но Лучинин отвечал неохотно и односложно. Только «да» или «нет». Наконец Гордееву это надоело. Он прошелся по комнате, подошел к окну. Вадим наблюдал за адвокатом лишенным всякого интереса взглядом.

Неожиданно Гордеев вернулся к столу и грохнул по нему кулаком. Ручка, лежавшая на краю стола, подпрыгнула и скатилась на пол.

Вадим изумленно посмотрел на Гордеева. Тот остался доволен — это была первая нормальная реакция подзащитного. Полная безучастность и отчуждение Лучинина вроде дали трещину. Вадим даже нагнулся, поднял ручку и положил ее на стол. Гордеев мысленно поздравил себя с успехом.

— Я хочу, чтобы между нами не было недоразумений. Я прекрасно знаю, что вы непричастны к избиению и гибели Ольги. И я хочу доказать вашу невиновность. И я докажу это. Если мне не помешают…

— Кто?

— Прежде всего вы сами. Мне нужна ваша помощь, без нее мы проиграем. Вы готовы мне помогать?

— Да.

— Тогда считайте, что победа нам обеспечена. Но при одном условии. Вы рассказываете мне все и без утайки. Договорились?

— Да. Спрашивайте. Только одна просьба, обращайтесь ко мне на «ты». Мне будет проще отвечать.

— Хорошо. В наших частных беседах будем на «ты». Но на официальных допросах у следователя и в суде, если дело до него дойдет, только на «вы». — Гордеев взглянул на Лучинина, тот согласно кивнул. — Договорились. Прежде всего нам надо доказать, что ты непричастен к избиению Ольги. Но здесь слишком многое против нас. Я буду задавать вопросы, может, откровенные, быть может, неприятные. Но это нужно. В суде и у следователя их не избежать, и будет лучше, если мы все обсудим и обговорим заранее. Согласен?

— Да. Я готов…

— Хорошо. Итак… Из показаний соседки Ольги по блоку Айвары Файзуллиной следует, что в тот день ты и Ольга поссорились. Причем это было у вас не первый раз, вы ссорились постоянно. Это с одной стороны. С другой — люди, которые более или менее хорошо вас знают, в один голос утверждают, что такую счастливую пару надо еще поискать. Объясни это противоречие.

— Противоречия здесь никакого нет. — Вадим даже слегка улыбнулся. — Айвара славная девушка. Но… — Он несколько смущенно замолчал, собираясь с мыслями. — В общаге слишком тонкие стены. Я не мог водить Ольгу домой, у нас с матерью однокомнатная, вот и приходилось, как это сказать… ну заниматься сексом в общежитии. А Ольга, она довольно… э-э-э…

— Темпераментная? — подсказал Гордеев.

— Да, темпераментная..-. То есть была… — На глаза Лучинина навернулись слезы. — Но она человек из маленького городка, ей было важно, что думают окружающие. Оля не хотела, чтобы Айвара что-то слышала, вот она и придумала, что мы якобы ссоримся… Сначала это вышло случайно, и соседка быстро ушла — она человек восточный и очень тактичный. А потом мы повторили — и Айвара опять ушла… — Вадим счастливо улыбнулся, вспоминая свои приключения на амурном фронте, но тут же до него дошло, что всего этого больше не будет, и он осекся на полуслове и замолчал.

— Значит, в тот день вы с Ольгой разыграли точно такую же интермедию и, так сказать, временно удалили соседку из комнаты? — поспешил задать вопрос Гордеев, чтобы отвлечь Вадима от тяжелых мыслей.

Вадим молча кивнул. Гордеев же продолжил, просматривая свои выписки из дела Лучинина:

— Понятно… Но для суда твои объяснения, конечно, не доказательство… А как быть с оторванной пуговицей, кровью на рубашке, царапинами на щеке…

— Оля как будто чувствовала, что это была наша последняя встреча. Когда мы достигли… ну пика, что ли, она потеряла контроль над собой. Такой я ее никогда не видел. Она даже поцарапала мне щеку… А потом у нее вдруг пошла носом кровь. Я не знал, как остановить, а Оля только смеялась. Она была счастлива. Она запрокинула голову и прижала к носу первую попавшуюся тряпку. Это оказалась моя рубашка. Я случайно взглянул на часы, было пять минут четвертого. Программа по взлому банковского сервера, по идее, должна была запуститься сама. Но все же лучше было ее держать под контролем. Я схватил рубашку и напялил на себя. Застирывать было уже некогда. Оля смеялась и говорила, что меня задержат по подозрению в убийстве, если я пойду такой окровавленный. Кто мог подумать, что она окажется права… Я ей ответил, что от меня все будут шарахаться и я так гораздо быстрее доберусь до лаборатории. Когда я выходил, зацепился рубашкой за стол, — в ее комнате просто так не пройдешь…

— Это я заметил. — Гордеев старался его не перебивать.

— Пуговица отлетела, я только на лестнице на бегу застегнулся… Если бы я знал, что шутка окажется правдой… я бы не ушел от Ольги. — Вадим тяжело вздохнул, уставился в пол и замолчал.

«Тогда у нас, возможно, было бы одним трупом больше. А их и так в этом деле явное перепроизводство», — подумал Гордеев, но свои мысли озвучивать не стал.

— К сожалению, единственный свидетель, который видел Ольгу непокалеченной после того, как ты выбежал от нее в крови и распахнутой рубашке — дежурная по этажу Светлана Михайловна, — убита. И все против нас. Твоей истории судья не поверит, прокурор тем более. Чтобы доказать твою невиновность, мы должны найти настоящих преступников. Итак. Если не ты, то кто?

— Не знаю… — Вадим пожал плечами.

— Возможно. Но подумай, были ли у Ольги враги. На личной или деловой почве?

— Да нет. Разве что одна заслуженная преподавательница с Ольгиной кафедры. Они с ней на каждом заседании кафедры ругались на идеологической почве. Коммунистка и либералка… Но она вряд ли бы пошла на такое.

— Я тоже так думаю. Тут действовали куда более серьезные люди. Уточню вопрос. С так называемыми лицами кавказской национальности у тебя или Ольги трений не возникало? Может, у нее были какие знакомые?

— Может, и были, да я не знаю о них, а Ольга не говорила. У меня же точно с ними никаких дел никогда не было.

— А иностранцы знакомые у Ольги были? Такие высокие, стройные, светловолосые…

— У Ольги один только приятель был — американец. Джек Хокинс. Он в посольстве США в Москве работает.

— Кем? — Гордеев заинтересованно посмотрел на Вадима и подумал: «Джек Хокинс, по-английски Jack Hockins, вот и буквы JH».

— Я в дипломатических табелях о рангах не очень разбираюсь, у него должность типа первого заместителя начальника консульского отдела. Он как-то раз, около года назад, мне помог быстро визы оформить, когда я в Штаты летал.

— Кстати, что ты там делал?

— Я присутствовал в качестве докладчика на международной конференции по защите компьютерных систем.

— Съезд хакеров?

— Почти, но только более профессиональных программистов и без этого хакерского зазнайства и снобизма.

— Понятно… Ну а что вы делали в Париже?

Вадим чуть замялся, и это не ускользнуло от Гордеева.

— Мы ездили в гости к моему другу, Сергею Лепшеву. Оля заодно поработала в библиотеке Сорбонны.

— По теме своей диссертации?