Седьмая жертва - Александра Маринина

Чтобы не искать ответ на неприятный вопрос, я активно влез в разговор, выпытывая у ребят всякие разные подробности и всячески демонстрируя глубокую заинтересованность.

– Вот ты, Влад, знаешь, что такое пупсик в рыбке? – загадочно спросил меня Сережа.

– Пупсик в рыбке? Это что за хреновина такая? – удивился я.

Зарубин передал Гришку мне, вышел в прихожую, где висела его куртка, и вернулся с бумажником, из которого достал несколько фотографий.

– Любуйся, пока я жив. Керамическая рыбка с широко открытой пастью, а в пасть засунут пластмассовый голышок, в простонародье именуемый пупсиком.

Голова у рыбки в глотке, а ножки наружу торчат. Вот эту радость, – он ткнул пальцем в снимок, – нашли на первом трупе, а вот эту – на втором.

Я внимательно разглядывал фотографии и ничего не понимал. Кроме одного: я старший по званию и опыту, я должен сказать что-то умное. Но в голову ничего умного не приходило.

– Рыбки одинаковые, – наконец глубокомысленно изрек я, – а пупсики разные.

– Сами видим, – вздохнул Доценко. – Хотелось бы еще понимать, что они означают.

Ирочка, до этого возившаяся с посудой возле мойки, вытерла руки полотенцем и подошла к столу.

– Можно мне тоже посмотреть?

Умный Доценко тут же подвинулся, приглашая Ирусика присесть рядом. Не такой уж он лопух. Но и Ирка у нас не промах, приглашением воспользовалась.

И как воспользовалась! Только что, не на колени к Мишане уселась. Я не успел довести до конца экспертную оценку ситуации, как Ира спокойно произнесла:

– Это же Босх.

Нет ничего опаснее недооценки своих близких. Людей вообще недооценивать нельзя, это крайне опасно, не говоря уж о том, что это безнравственно и высокомерно – считать других глупее себя. Но когда вдруг выясняется, что человек, с которым ты живешь бок о бок, пользуешься одной посудой, ешь приготовленную им еду и называешь уменьшительно-пренебрежительным именем, так вот, этот человек знает и умеет что-то такое, о чем ты и не подозревал, с тобой случается шок. А что, с вами не случается? А со мной вот сделался…

В общем, дар речи я на некоторое время потерял. Мишка и Сергей вышли из ситуации намного легче, ибо знали Ируську (прости меня, грешного, Ирину Павловну Милованову) всего ничего и вполне могли подозревать в ней бездну образованности. А я вот, козел слабоумный, столько лет ее знаю, а даже ведь не догадывался. Тоже мне, опер называется. Еще опытом своим имею наглость гордиться!

Я, честно говоря, имею весьма слабое представление о Босхе, помню только, что это какой-то средневековый художник. Утешало одно: мальчики наши, похоже, даже этого не знали, потому как спросили в один голос:

– Кто-кто?

Ну слава богу, хоть не так стыдно. Нет, граждане, есть еще порох в пороховницах, есть еще пока преимущество перед молодыми, хоть и маленькое, хоть и сомнительное, но есть.

– Босх, – терпеливо повторила Ира. – Иероним Босх. Рыба, пожирающая человека, – один из его любимых образов. У меня где-то есть альбом, я сейчас поищу. Владик, не держи ребенка на руках, когда пользуешься ножом, отнеси его в манежик.

Она пошла в комнату искать книгу, а я отнес Гришку в манеж, не обращая внимания на его возмущенный рев, после чего, воспользовавшись отсутствием Иришки на кухне, украл со сковородки еще один кусок мяса.

– Босх какой-то, – растерянно пробормотал Зарубин. – И что бы это все значило?

Но слух у нашей девочки отменный, Сережкино бормотание от нее не укрылось, тем паче что между кухней и гостиной у нас двери нет, только открытый проем.

– Босх не какой-то, а очень известный, – подала она громкую реплику. – И означает это, что все, что доставляет человеку удовольствие в земной жизни, будет терзать его после смерти. Вот человек, например, любит плотно покушать, предается греху чревоугодия, ест рыбу, причем предварительно ее ловит, убивает и жарит, а когда он умрет, рыбка ему отомстит за это безобразие.

– Ну и фигня! – огрызнулся Сережа. – Что Надька Танцорка, что Лишай – люди неимущие, Лишай вообще бездомный, полжизни на зоне провел, какое там у них может быть чревоугодие. Объедками перебивался. Танцорка тоже никогда особо состоятельной не была, а даже если и была, когда еще танцевала, так на хлебе и воде сидела, за каждым граммом веса следила. С чего это наш Шутник такие, намеки делает?

Зарубин и здесь, за обильно накрытым столом, оставался опером, тогда как Мишаня быстро сориентировался и вспомнил, что в данный момент он уже почти жених.

– Ира, давай я помогу искать книгу, – сказал он, вылезая из-за стола.

Мы с Сережкой обменялись понимающими взглядами и перемигнулись.

– Кто не успел – тот опоздал, – философски изрек я. – Надо быть более шустрым, если хочешь добиться успеха.

– Это мы еще посмотрим, – бросил Зарубин загадочную фразу.

Проконсультироваться у этого молодого человека Татьяне и Стасову посоветовали завсегдатаи кошачьих выставок.

– Ни в коем случае не полагайтесь на то, что вам скажут заводчики, – говорили посетители выставки кошек, с которыми Татьяна разговорилась, – им нужно продать котят, и они вам и половины правды не скажут. Советоваться нужно со специалистом, который не продает кошек.

В минувшие выходные они вместе с мужем и Лилей отправились на выставку с целью приобрести маленькое пушистое сокровище, которое присмотрела для себя Лиля, но покупку отложили именно для того, чтобы посоветоваться со знающими людьми. Вопрос был, разумеется, не в том, покупать котенка или нет, а в том, какую породу выбрать; Лиля ужасно расстроилась, когда Стасов твердым голосом заявил ей, что приобретение котенка, которого девочка уже считала своим, временно не состоится. Татьяна поддержала мужа, хотя смотреть на Лилины полные слез глаза было невозможно. Пришлось пообещать ей, что они съездят на консультацию в течение недели, чтобы в ближайшую же субботу снова вернуться сюда, на выставку, и уж наверняка выйти с теплым комочком в руках.

Консультант, услугами которого им так активно советовали воспользоваться, оказался молодым человеком лет двадцати пяти, и это вызвало у Татьяны вначале некоторые сомнения. Сомнения, впрочем, довольно быстро рассеялись, поскольку специалист по кошкам оказался действительно знающим и толковым, а главное – он так хорошо улыбался и так по-доброму смотрел на Лилю, что вызывал доверие даже у Татьяны, которая за долгие годы следственной работы уже несколько подутратила способность безоглядно верить незнакомым людям.

– Самый главный вопрос, на который вы должны себе ответить, это вопрос о том, зачем вам кошка, – говорил он. – Вот скажи, Лиля, зачем она тебе?

Постановка вопроса Татьяну, надо признаться, удивила, но уже через пятнадцать минут она по достоинству оценила консультанта. Одиннадцатилетняя Лиля, хоть и была не по годам умненькой, но тоже оторопела и долго не могла сообразить, что от нее требуется. В течение ближайших пятнадцати минут позиции прояснились полностью: если ты хочешь, чтобы твой питомец тебя любил и был предан тебе всем сердцем, чтобы он радовался твоему приходу как самому большому счастью и лизал тебе щеку, когда ты грустишь, то нужно заводить щенка, но при этом иметь в виду, что собаки требуют во много крат больше внимания, времени и хлопот, нежели кошки. Если же ты хочешь иметь под боком живое существо, не требующее особых затрат в смысле сил и времени, то кошка – это самое то, что надо, однако рассчитывать на сердечную привязанность с ее стороны не приходится, она не так устроена, она не будет открыто радоваться тебе и тосковать, когда ты уйдешь. Если же человек точно знает, что ему нужна именно кошка, то опять же: зачем? Для совместной жизни или для разведения и последующего зарабатывания денег на продаже потомства? У каждой породы есть своя специфика, и то, что хорошо с точки зрения прибыли, не всегда подходит для комфортного сосуществования, и наоборот. Кроме того, необходимо учитывать особенности характера будущего хозяина и состояние его здоровья, наличие в семье других животных и так далее. Однако до консультации по выбору породы дело так и не дошло, ибо стало понятно: Лиле нужен именно щенок. «Девочка живет с молодой и очень занятой мамой, ей так одиноко одной дома, ей нужен настоящий душевный друг, теплый и открытый, а не замкнутая холодноватая независимая кошка. Другой вопрос, что Маргарита, мать Лили и бывшая жена Стасова, на щенка согласия пока не давала и еще неизвестно, даст ли, но это действительно другой вопрос.

– Сколько я вам должна за консультацию? – спросила Татьяна, когда разговор закончился.

Молодой фелинолог обезоруживающе улыбнулся:

– Разве вас не предупредили? Я не беру денег за консультации, только кошачий корм. У меня их видите сколько? – Он обвел рукой комнату, по которой то лениво бродили, то носились как угорелые шесть кошек разных пород. – Никаких денег не хватает их прокормить, банка хороших консервов двадцать семь рублей стоит. Когда кошку приносят на лечение, тогда я, конечно, беру деньги, а за обычные советы – нет.