Замок янтарной розы. Книга 2 (СИ) - Снегова Анна

- Правильное решение. Так будет лучше всего. Эмбер, пойдём!

Уводит меня за руку. Уже на пороге я не выдерживаю, вспоминаю ещё об одном вопросе. Мне почему-то мучительно трудно просто взять и уйти. Это глупо, но мне не хочется бросать одну эту жестокую притворщицу, которая чуть было не забрала наши жизни.

- Ты пользовалась магией, правда? Но как?! Ты… тоже эллери? Но ведь эллери не могут причинить вред своей принцессе!

Она вскидывается, будто я её ударила, и смотрит на меня с ненавистью. И почему-то мне кажется, что в её глазах стоят слёзы.

- Ключевое слово «своей»! Ты правда думаешь, что эллери живут только на этих ваших вшивых Ледяных Островах? А, маленькая принцесска несуществующей страны? Ты права, я - эллери. Но чужую принцессу беречь не намерена. Хотя… какая из тебя принцесса. Так… варварская подстилка.

И она плюнула мне под ноги.

- Знаешь что, Эмбер… идём-ка отсюда живее! Вернёмся к себе, пока я не потерял терпение и не свернул этой гадине шею.

Генрих распахивает дверь, подзывает матроса, что дежурил всё это время снаружи.

- Джек, развяжи её! Фонарь забери, с неё станется ещё пожар устроить в отместку. Дверь запереть, никому не входить без моего разрешения.

Матрос кидается выполнять его распоряжения.

Бросаю взгляд на небо. Звёзды почти растаяли в предрассветном зареве. Скоро будет новый день.

- Да, пойдём… я… так переживала за тебя, что совершенно позабыла, что ещё и жутко переживаю за Подарка. Надо проверить… как он там.

И я дала себя увести. Но перед глазами всё стоял стеклянный обречённый взгляд этой девушки в пустоту.

Глава 28. С чистого листа

Возвращаемся в капитанскую каюту в предрассветных сумерках молча, я едва не спотыкаюсь по дороге – так много сил выпила эта ночь. Такое чувство, будто не была здесь тысячу лет. Даже не верится, что всего несколько часов назад Генрих унёс меня отсюда любоваться звёздами. Как в прошлой жизни было. И волшебство звёздного неба уже почти стёрлось из памяти.

Хочется просто рухнуть на постель и забыться – но снова и снова вижу бледное лицо этой девушки. Да, она сама виновата во всём – перечеркнула свою юную жизнь собственными руками, но всё же… всё же.

Пушистик лежит, свернувшись неподвижным каменным изваянием, в углу койки. Бросаюсь к нему, хватаю на руки.

- Эй… малыш, пора вставать! Хватит пугать меня.

Снова лишь слабое шевеление уха в ответ.

- Странно… в чём же дело…

Даже я давно в норме. Почему же мой живучий лис никак не проснётся?

Осторожно пытаюсь его развернуть и осмотреть. Подарок отвечает недовольным ворчанием на мои усилия, когда я вынимаю его острую мордочку из-под кончика хвоста, расправляю лапки, стараюсь перевернуть на спину и увидеть живот…

Сдавленно вскрикиваю, когда вижу на боку, почти под самым брюшком, глубокую царапину в камне. Порез, будто лезвие кинжала соскользнуло. Вот и причина, зачем понадобилось входить в каюту. Избавить меня от защитника.

Генрих, который стоит за моим плечом и наблюдает за манипуляциями, цедит сквозь зубы цветастое ругательство. А я смотрю растерянно и всеми силами давлю тревогу и противную мысль о том, что плохая из меня хозяйка. Просто отгораживаюсь от паники и сосредотачиваюсь на том, что могу сделать прямо сейчас.

Подарок отдал много сил, когда восстанавливал меня после «отката». Значит, мы энергетически связаны. Есть какие-то каналы, по которым сила перетекала от него ко мне. Нужно всего-навсего пустить их течь обратно.

Закрываю глаза, прижимаю ладонь к порезу. Подарок протестующе ворочается, потом неожиданно ловко пытается вывернуться, но я не пускаю. Визуализирую свою силу – рыжими ручейками, янтарными вспышками направляю её в крохотное тельце под моими руками. Через головокружение, через онемение пальцев по крупицам возвращаю назад то, чем он со мной делился. Я сильная. Справлюсь и без этого.

В конце концов вздрагиваю и выпускаю лисёнка, когда ладонь кусают крохотные каменные зубки. Кусают едва ощутимо, тут же зализывают.

Глупая хозяйка. Совсем безголовая. Зачем так много-то?

Открываю глаза, счастливо улыбаюсь. Подарок сидит рядом и смотрит на меня сверкающими глазами-бусинами – хвост воинственно поднят, янтарное сияние золотит шкурку, искры стекают на лапы, срываются с кончиков торчащих ушей.

Не могу удержаться и бросаюсь его тискать.

Да всё уже, всё! Тебе что, обниматься больше не с кем?..

Но я вижу, что ему приятно, хотя вредина и пытается увернуться, суча лапами в воздухе, когда держу его подмышками перед собой. Внимательно осматриваю пузико – следов пореза как не бывало. Выдыхаю с облегчением.

Пусти уже, кому говорят! Пошёл я досыпать. Буду скоро как новенький.

А ещё он ощутимо увеличился в размерах и потяжелел. Размером уже не с котёнка, а с упитанного щенка. Пожалуй, на плече такого не поносишь теперь – надорвёшься.

- Ну вот и славно! И больше меня так не пугай.

Наглый лис юрко скачет по одеялу, взгромождается прямо на подушку. К моей радости, больше не сворачивается в угрюмый комок, а растягивается во весь рост на спине, лапы торчком. На мордочке написано невыразимое блаженство.

- Точно просто спать? Как ты себя…

Точно. И ты тоже ложись. Смотреть страшно – бледная вся как поганка. От тебя скоро твой принц убежит. Вон уже подозрительно в окошко поглядывает.

Язвит – значит, и правда в порядке.

Стоп, а что он там… поворачиваюсь к Генриху и вижу, что он стоит у иллюминатора и молча смотрит на море и светлеющие небеса, заложив руки за спину. Не вижу его лица. Колет новый приступ тревоги – снова вспоминаю, что Маска наговорила только что про Баклажана... И как он воспринял это известие. Мои мальчики сегодня просто разрывают меня на части - не знаю, к кому бросаться.

Осторожно встаю с постели, подхожу и просто обнимаю сзади, прижимаюсь щекой к его напряжённой спине. Через несколько долгих мгновений она слегка расслабляется.

- Как ты?

Медлит с ответом.

- Эхо прошлых ошибок всё-таки догнало меня в момент, когда я совершенно этого не ожидал. Прости, Эмбер. Ты оказалась втянута во всё это из-за меня.

- Даже не думай терзаться! О чём ты вообще…

- Не подозревал, что в ней оставалось столько ненависти. И это только моя вина. Играл с ней слишком долго. Подозревал, обвинял без доказательств. Не остался рядом, когда она понесла нашего ребёнка. Возможно, из-за этого она и… потеряла дитя. А её душа окончательно зачерствела. Так что как ни крути – вина на мне. Маска права – мне теперь действительно с этим жить.

Сердце сжимается и катится куда-то вниз. Втискиваюсь между ним и деревянной переборкой, пытаюсь заглянуть в глаза, которые он прячет, отводя взгляд.

- Не смей себя винить, слышишь?! Ты хороший… самый лучший! Не взваливай на себя вину за чужую подлость.

Кривится в невесёлой усмешке. Но хотя бы не пытается оттолкнуть, хотя по-прежнему не разжимает рук, заведённых за спину. Пользуюсь этим – привстаю на цыпочки и крепко-накрепко обнимаю за шею. Заставляю посмотреть себе в глаза.

- Я... должна тебе сказать кое-что очень важное.

Набираю воздуху в грудь.

- Мы виделись с баронессой… когда она была уже нездорова. Долгая история, и когда-нибудь я непременно тебе расскажу всё по порядку, но… у нас с ней вышел откровенный разговор.

Лучше, пожалуй, помолчу о том, что этот разговор был такой откровенный, потому что Баклажаниха всерьёз рассчитывала, что я вскорости пойду ко дну вместе со «Старой Калошей» - ну или, по крайней мере, стану игрушкой для команды, которую сломают, наигравшись. Если бы не благородство капитана, оказавшегося эллери… отгоняю не самые весёлые воспоминания. Сейчас важно другое.

Я наконец-то завладела вниманием Ужасного Принца. Он смотрит на меня остро и выжидающе.

- Она мне сказала… она мне призналась, что наврала. Что про ребёнка – это было враньё. Понимаешь? Просто очередная подлость её мелкой душонки. Она таким способом пыталась тебя привязать, а когда не вышло, когда ты не поддался на её уловки и ушёл в море, чтобы вернуться только через год… Правда выяснилась бы. Что нет никакого ребёнка. Нет и не было. Вот она и решила ударить тебя побольнее. Выдумать эту мерзкую ложь – отомстить. Чтобы ты нёс это бремя всю жизнь и терзался. Так что не смей! Никогда. Теперь действительно всё будешь хорошо. Понимаешь, что я говорю?