Имя приказано забыть - Сергей Самаров

Новый звук…

Это вода булькает. Но не в ручье, не о камушки плещется. Кто-то пьет из фляги. Или же поит раненого… Того, что стонал… Скорее всего – второе, потому что в туманной сырости самому пить не слишком хочется, если тело не горит от воспаления.

Вперед… Приблизиться максимально… Ползти, не поднимаясь над землей, но и чуть касаясь ее, чтобы производить как можно меньше шума.

Бугорок встал невеликой преградой. Перемешанная с камнями земля. Но земля рыхлая, сырая. И камушки на поверхности, не вдавились в землю. Подполковник чуть отодвинулся, чтобы присмотреться в темноте к преграде. Это могильный холм. Кто-то из его противников, уже так, уже с того света пытается помешать его передвижению. Можно и через холмик переползти. Но это не очень-то порядочно. И Сохно, уважая дух погибшего воина, лежа козыряет, отдавая честь могиле, и делает небольшой круг через густые кусты, которые всегда готовы выдать вторжение человека треском. Но Сохно осторожен. И кусты его, не выдают…

Птичка где-то рядом зачирикала… Это что-то тихо говорит китаец. Должно быть, раненый. Ему отвечает более низкий шепот. Интересно, сколько здесь человек? Если они охотятся за Абу Обейдой, то нескольких человек должны были отправить в преследование. Более того, в преследование должно было уйти больше людей, чем осталось здесь. Это в том случае, если первоначально они были собраны все в одну группу. А если они были уже первоначально разделены? Тогда должны были кого-то отправить с информацией в группу преследования. Или же за помощью…

Нет… Здесь не может быть много противников. Впрочем, проверить это не трудно. Спичка чиркнула. С сырым шипением загорелась. По звуку легко понять, что спичка фосфорная. И какое-то новое шипение пошло… Уже не от спички… А вот и свет стал виден. Зажгли что-то похожее на примус… Готовят питье для раненого – это понятно и вызывает сочувствие. Для себя готовить не стали бы. В боевых условиях спецназ любой страны умеет обходиться тем, что под руку попадется, и не выдаст себя, как сейчас выдает огнем.

Сохно подполз ближе. Присмотрелся к огню через кусты. Видно плохо. Еще ближе, но не напрямую, потому что там, в кустах, случись что, он не сможет сразу и резко выпрямиться, и будет ограничен в маневре и в движении. Лучше сбоку, где кусты реже, и нижние их ветви не такие толстые, чтобы помешать продвижению человека.

Так, теперь видно лучше. Еще бы не было видно, если расстояние всего в три шага…

«Чайников» было двое, и один из них раненый. Сохно на всякий случай подождал еще пять минут, прислушиваясь, – вдруг еще кто-нибудь есть, и он ушел к ручью за водой. Но ни шагов, ни вообще движения поблизости слышно не было. Только после этого, опять не издавая ни звука, подполковник поднялся, и темной тенью из белесого тумана сдвинулся за спину тому, что дремал, сидя на камне и обняв свой автомат. Между раненым и здоровым на подстеленном бронежилете здорового стоял маленький походный примус, и в кружке грелась вода. Вода стала закипать, и этот булькающий звук заставил раненого открыть глаза. Он увидел Сохно и вздрогнул всем телом. Только сейчас подполковник разобрал, кто лежит перед ним. Это был чудом оставшийся в живых после падения его противник в схватке на склоне горы. На обеих руках и на ногах плотно привязанные лубки из обычных веток. И спина привязана к таким же прочным веткам. Должно быть, и конечности сломаны, и поврежден позвоночник. Скорее всего, он не жилец на белом свете, но товарищи не бросили его и не добили, хотя такая обуза не может не помешать им выполнить задание, каким бы оно ни было. Снайперской винтовки с глушителем здесь не было. А стреляли в Сохно из снайперской винтовки с глушителем. Значит, где-то есть еще один китайский спецназовец. И, скорее всего, он отправился с докладом и за помощью к остальным.

Раненый увидел Сохно. Узкие глаза его округлились, и из глубины горла вырвался громкий хрип. Резкое напряжение беспомощного тела вызвало боль, и заставило его громко застонать. Проснулся второй, все еще не ощутивший присутствия у себя за спиной врага. Сказал что-то на птичьем языке. Но раненый не мог ничего ответить. Он только стонал и таращил глаза.

Проснувшийся снял с примуса кружку, и положил в нее сухие листочки каких-то растений. Накрыл кружку широкими лопухами, чтобы листочки заваривались. Кружка с кипятком – тоже оружие, и потому Сохно дал китайцу закончить операцию и с этим оружием расстаться, и только после этого едва слышно кашлянул. Китаец не обернулся, а просто вскочил, стремясь увеличить дистанцию и обезопасить себя от удара. Правильно сделал, но и Сохно, не желающий вести бой с подготовившимся к защите противником, шагнул вперед и ударил лопаткой вдогонку. Удар угодил прямо в позвоночник, и лезвие глубоко ушло в спину.

Сохно обернулся:

– Если ты думаешь, что я намерен тебя выносить отсюда, то ты глубоко ошибаешься, – сказал он, и склонился над раненым.

Но тот уже смотрел в небо, будто бы сквозь туман можно было различить хоть одну звездочку. Глаза его за какое-то мгновение остекленели, и продолжали стекленеть прямо на глазах. Усилие, предпринятое раненым, стремящимся предупредить товарища, стоило ему жизни.

– Вот и решен вопрос… – Подполковник осмотрелся. – И не надо никого выносить. Но и хоронить вас я, извините уж, не буду. Ваших в округе еще шесть человек болтается. Они и похоронят, если я до них раньше не доберусь.

А добираться было необходимо. И Сохно с ухмылкой посмотрел в ту сторону ущелья, куда ему предстояло идти. Идти, зная, что навстречу могут попасться один или несколько «чайников», спешащих к своему раненому. Хорошо бы, чтобы встреча произошла до утра. Рассвет в ущелье наступает поздно, и это Сохно на руку.

Осмотрев карманы убитого, Сохно взял только пачку долларов, документы на грузинском языке и переносную коротковолновую рацию. Но пользоваться рацией время еще не подошло. Для этого предстояло китайский язык выучить.

Пока полковник Доусон досматривал утренние сны, которые, как известно, обычно бывают самыми сладкими, капитан Дэвид Дэн выпил двойной крепости кофе, на треть разбавив его выдержанным грузинским вином, как научил его один старый мегрел, посмотрел на часы и, в ожидании звонка, сел за телефонный аппарат.

Звонок раздался с небольшим опозданием.

– Дато, это Гиви… – Собеседник говорил на хорошем английском. – Я еле-еле добрался в ночное время до документов Министерства иностранных дел. С дежурным поругаться пришлось. Есть у нас два группы китайцев. Трое ученых. Эти сейчас должны быть в Тбилиси, но по указанному адресу никого из них не нашли. Квартира закрыта. Соседи никогда в ней китайцев не видели. Есть еще группа спортсменов, мастеров восточных единоборств. У этих виза еще и в Турцию. Парни выступали с показательными боями в Тбилиси, потом поехали в Турцию. Скоро должны вернуться. Я запросил Турцию, прибыли ли они на место, но ответа пока не получил.

– А торговцы на рынке? На рынке китайцев больше, чем грузин… Я сам видел…

– Это самый сложный вопрос. Там люди прибывают не группами. По крайней мере, не регистрируются, как группы. И больше половины вообще не зарегистрированы и живут нелегально. Если ваши друзья из той когорты, то найти их будет проблематично. Это все, что я сумел для тебя сделать.

Во время этого разговора телефонный аппарат подал сигнал, что еще кто-то пытается дозвониться капитану. Дэвид распрощался с Дато, коротко ударил по рычагу аппарата. И сразу соединился с новым абонентом.

– Дато, это Вахтанг. Мы нашли труп. Пуля в шее, две пули в плече, четвертая разнесла бедняге голову. Прошла через затылок и вышла через верхнюю часть лица. Выходное отверстие размером с кулак.

– Китаец?

– Сразу определить трудно. Из какого пистолета ты стрелял?

– «Майами».[22] Калибр девять миллиметров.

– Да, калибр девять миллиметров. Надо идентифицировать твой ствол. Я подошлю человека, отдашь ему пистолет.

– Я через три часа уезжаю в командировку. Без оружия ехать не хотелось бы.

– Мы вернем. Отстреляем тройку патронов, и вернем.

– Договорились. Посылай, я предупрежу охрану.

– А мы пока идентифицируем кровь погибшего и кровь в найденной машине.

Капитан положил трубку и опять посмотрел на часы. До следующего звонка оставались полчаса. До пробуждения полковника два часа. Можно еще кофе заварить.

Но выйти из кабинета он не успел, потому что раздался новый звонок.

– Дато, это опять Гиви. Мне сейчас доложили про ту девятку…

– Сообщили из Турции?

– Нет. Они не поехали, судя по всему, в Турцию. Им не нравится турецкий климат. Этих парней видели на границе с Россией среди чеченцев. Я опасаюсь, что они отправились отсюда прямиком в Чечню. Там у китайцев, говорят, торговля идет плохо. Надо отлаживать.

– Чем они торгуют?

– У наших парней есть подозрение, что товар для Чечни ходовой, и не залеживается на прилавках – торгуют оружием.