Прорвемся, опера! Книга 2 - Никита Киров

ещё говорю, автомат-то у меня, куда вперёд батьки в пекло лезешь? А он лезет, броник у меня, грит, броник! А про ноги-то забыл, тот сразу и пальнул! На них-то броника нет.

— Так мне-то чё, — отшучивался дядя Витя. — Вы, дураки, молодые, а я-то уже старый, чё мне терять.

— Ладно, то, что ты дурак старый, это я не спорю, — Кудрявцев громко захохотал. — Чё спросить-то хотел! Там нашли наган охолощённый, вроде как, его к делу не пришить, пугач да пугач. Надо твоим детЯм? Постреляете за гаражами.

— У меня детЯм уже, — дядя Витя снова засмеялся, — за двадцатник обоим, учатся уже в институте! Отдай его… как же его… — он защёлкал пальцами, вспоминая, — всё забываю, как его зовут… О, вспомнил! Кириллу, криминалисту, он же всё собирает пукалки да ножики.

— Коллекционирует? — уточнил я, помечая это себе в памяти. Надо проверить.

— Он же и сказал, что охолощённый, — Кудрявцев засмеялся. — Себе присмотрел, значит. Ладно, погнал я…

— Дима, вопрос, — остановил его я. — А вы сразу поехали его брать, связного этого, как только узнали?

— Канеш, сразу! Собрались всей кучей и погнали с базы к нему, пока не убёг. Пока ты там стрелял на хате у следака, — он хмыкнул, — мы уже в общагу ломились. Ладно, покеда, погнал я!

— И чего ты первым-то полез, дядя Витя? — спросил я, в свою очередь усаживаясь на табуретку рядом с его кроватью.

— Да совесть потому что задрала, едрить её за ногу! — в сердцах выпалил он. — Я же про эту бригаду, — голос его стал тише, — я же про эту бригаду мокрушников в курсе был, но хотел их подловить на одном деле, ждал… а тут вот чё оказалось, кого им заказали. Батю твоего. А коли не вышло, хотел живым его взять, но тот басурманин сразу палить давай, через дверь прямо. Меня задел, а его Димка сразу очередью из «Кедра» пришил. Видел, какой довольный? Тоже на реабилитацию отправят.

— Понятно. А кто хотел заказать? Что думаешь?

— Да вот, — он посмурнел, — знаешь, их кто-то заранее вызвал, готовил покушение. Бандиты же хитрить любят, народец скверный. Иногда мокрушник сразу мочит, особенно гастролёр, а иногда хитрее делают, выжидают, готовятся, изучают жертву. Месяц, бывает, ждут или два. Приказ отдал, а потом этого бандита даже щёлкнут, — дядя Витя хлопнул себя по бедру целой ноги, — а приказ действует ещё, и мокрушники работают. Особенно если аванс уплачен.

— Кто-то серьёзно готовился, значит, — произнёс я.

— Паха, есть курево? — с надеждой спросил он. — А то у Димки не спрашиваю, он жадный, никогда не даст. Уши пухнут.

— Да я ж не курю. Побаловался и бросил.

— Эх, — дядя Витя покачал головой. — Просто был вот такой случай… помнишь, был такой Каратист в «Универмаге»… хотя нет, это ты не помнишь, его же в 93-м замочили. Так вот, он как-то раз вызвал бригаду мокроделов с Дальнего востока, так они, едрить их в ногу, китаёзы были, сами под заезжих китайцев-работяг замаскировались, на ремонте работали, в общаге жили, что напротив цели.

— Хитро, — кивнул я.

— Угу. И ждали. И потом, уже когда Каратиста хлопнули, они через неделю завалили директора банка «Феникс»! Предыдущий который был! Ну, мы давай тогда Кросса в разработку брать, он же после Каратиста паханом стал, а тот даже и сам не знал, что покушение готовилось. А киллеры, выходит, своё дело сделали всё равно и свалили. Только случайно они попались, уже в другом регионе, хвастались при стукаче, а коллеги про это прознали, нам весточку прислали. Так и выяснили всё.

— Навевает разные мысли, — задумчиво сказал я. — А я вообще-то к тебе по делу, дядя Витя. С отцом говорил, он передал, что ты про Кузьмина Бориса можешь рассказать, хорошо его знал.

— Ну, как — хорошо, — он задумался и посмотрел в потолок. — Хорошо-то его никто не знал.

— Он с Рудаковым, говорят, нормально жил. И с тобой, хотя я слышал, что вы с ним собачились.

— Что есть, то есть, — дядя Витя кивнул. — Вообще…

Молчал он долго, наверное, секунд тридцать, о чём-то думая.

— О мёртвых, как говорится, или хорошо, или ничего… кроме правды. Так вот… я сам свечку не держал, просто слышал разговоры. Если говорить грубо, между нами, то вот Борька после того, как ушёл от нас, однажды попал крепко по пьянке, а Рудаков его отмазал от уголовки. И заодно взял на крючок…

— Детали знаешь? — спросил я

— Не особо, не копал в эту сторону. Но странности были.

— А кто знает?

Дядя Витя снова думал долго.

— Рудаков точно знает, — он усмехнулся. — У нас же только слухи ходили, но без всякой конкретики. Но вообще, Борька же у нас работал, у него в разработке много кто был. Я бы вот с этой стороны начал копать, мог же он кого-то привлекать для своих дел. Он как-то признался, что у него информатор был среди блатных, ещё со времён УГРО, но отношения у них сложились почти приятельские. Хотя это нами не практикуется, опасно, можно встрять из-за этого. И он этого информатора сам отмазывал от уголовки, и вот информатор сам мог его прикрыть. Не по дружбе, не думай, компромат там. Прознают другие блатные об этом, сами грохнут.

— И кто он?

— Не знаю, говорю же, он не проходил официально, Борька бы тогда сам не сказал — я и не в курсе был бы. Но как выйду на работу, могу поискать, поспрашивать.

— Понял, — я кивнул. — Буду ждать.

— Договорились! — он протянул руку. — Да ты не думай, я здесь недолго, кость не задета.

Вслух я этого не сказал, и дядя Витя тоже не подумал об этом варианте, но Борис Кузьмин ведь раньше, ещё в советское время, работал в УГРО, как и мой отец. А если кто и может рассказать про те времена кроме бати, то только наши старые опера — Якут и Устинов.

И вот они точно могут подсказать лазейку к этому делу.

* * *

Чуть позже, центр города

Погода портилась, вот-вот должен был пойти дождь, но летняя кафешка ещё