Мой опасный - Татьяна Гончарова

ещё раз тронешь её, останешься без руки, — его голос буквально замораживает пси-давлением.

Мне Фарла было бы даже жалко. Ведь я в глубоком пси видела, как его приложило.

Если бы не одно но. Хард — сдержался! Вот как вчера он во время драки выдал — там да, было совершенно бесконтрольно. Но сейчас — процентов на двадцать от вчерашнего. Предупреждая.

«Всех касается», — яростный взмах его хвоста.

А потом… Тут я окончательно столбенею. Потому что хвост Харда изгибается в жесте… предъявления прав на… на самку!

Глава 29. Моя

«Моя» жестко сигналит хвост Харда.

Этот жест понятен не только рихтам, но и всем — это первое, чему учат и людей, и полукровок, а теперь и орсов, видимо. Потому что от знания этого жеста, мать его, зависит физическая безопасность при общении с рихтами.

Самец рихта, ухаживающий за самкой, это крайне серьёзно. Даже в законах есть отдельные разделы на этот счёт.

Ээ… Я точно не сплю? Хард только что всем объявил, что намерен ухаживать за мной, как за своей самкой?!

Нет, я точно сплю. Не проснулась еще.

— Всех касается, — Хард обнимает меня осторожно за талию, прикасается пальцами к моему горлу. — Скажи мне, Ди, если он сделал тебе больно. Я его убью, — хриплый шепот у виска.

Его взгляд — серьёзный-серьёзный.

Хард смотрит на меня так, что я со всей очевидностью понимаю: это правда. Одно моё слово, Фарл — труп. И Харду будет плевать на последствия.

— Он только напугать хотел, — тут же говорю я, успокаивающим жестом трогаю его напряжённое предплечье. — Ты поторопился, Хард. Не дал мне показать Фарлу один интересный приём.

— Рано вмешался? — саркастически приподнимает он бровь, неотрывно разглядывая мою шею, где была рука Фарла.

Я вздыхаю.

— Да я бы справилась. Хард, не надо никого убивать, — слабо улыбаюсь я. — Целая здоровая команда нам очень пригодится на занятиях.

Как легко и естественно сорвалось с моих губ это «нам»…

— Ещё раз для непонятливых, — Хард опускает руки, обводит всех многообещающим взглядом и подкрепляет свои слова пси-давлением. — Завязываем с рукоприкладством. Мне не нравится, что моя команда от слов легко переходит к грубой силе. Очень. Не нравится.

— Хард, если ты слов не понимаешь, — выходит вперёд другой псионик, Лин. — Как ещё?

— Чамесс тоже не понимает? Да? — недобро усмехается Хард. —Так зачем мне понимать ваши слова?

Кажется его серьезно зацепило это нападение на меня. До сих пор все мышцы напряжены, как перед прыжком.

Я осторожно завожу ладонь назад и кладу на его спину, поглаживаю спрятанный гребень кончиками пальцев.

Это не видно остальным, но Хард заметно расслабляется. Делает глубокий вдох и обводит всех внимательным серьезным взглядом.

— Моё дело, как командира, из вас сделать команду. Такую, которая первую строчку рейтинга займёт, — отрывисто говорит он.

Его хвост в этот момент легко касается моего плеча, а потом ненавязчиво скользит на поясницу. И это тоже незаметно остальным.

— Пока что ты, как командир, бросил нас на последнюю строчку рейтинга, — хмуро замечает Лин.

Хард хмурится, дёргает раздражённо хвостом, а Лин повышает голос.

— Ещё скажи, что это неправда! — сжимает кулаки Лин. — Как ты собираешься из нас команду делать? А, Хард? Пока ты только гробишь её! Зачем все эти тесты были? Мы потом еле ноги таскали на полигоне из-за тебя!

Хард обнимает меня одной рукой и притягивает к себе вплотную, норовя снова задвинуть за свою спину.

Взгляды-то у всех снова агрессией поблескивают. Но я упираюсь и просто прижимаюсь к его боку, обнимая в ответ.

Думаю, такая поддержка ему сейчас точно не помешает. Да и успокоит немного. Я уже заметила, что мое присутствие странным образом влияет на нашего командира в положительном ключе.

Орсы переглядываются между собой.

— Да, командир, — вмешивается Видар. — Я с парнями позднее присоединился. Но у тебя в команде явные проблемы. И если ты слова не слышишь, то как ещё до тебя достучаться? Я рихтов в этом плане понимаю. Сам бы давно тебе в зубы дал, если бы в результате был уверен.

— Так попробуй в зубы дать, — оскаливается Хард, подгребая меня ближе. — Вдруг результат получишь?

— Я не самоубийца, — хмыкает Видар, награждая меня быстрым пристальным взглядом, и снова уставившись на Харда: — ты же напрочь отмороженный.

— Отморозок, да, — кивает Хард. — Не надо со мной связываться. Вопрос в другом. Какой результат тебе от этого нужен?

Пальцы Хард впиваются в мою талию, но я не возражаю. Если так ему проще себя контролировать, то я согласна постоянно рядом находиться.

Тем более мне и самой невероятно приятно…

С ним. Рядом. Вот так, как сейчас. Даже если против всей команды снова придется биться.

Видар молчит, остальные тоже.

— Я сейчас разговариваю с вами, 1-КА, — повышает голос Хард. — Слушаю, кстати. Возможно, даже слова пойму. В чём смысл ваших наездов на меня и на моего заместителя? Какого результата вы хотите добиться?

Молчание.

— Молчите. Нет у вас ответа, потому что сами этого, похоже, не понимаете, — давит Хард. — Вы здесь, на интенсиве, для чего? С командиром длиной хвостов меряться? У меня длиннее, это путь в никуда! Если вы на интенсиве собираетесь стать лучшими, вам придётся подчиняться приказам. Подчиняться командиру. И заместителю. Как в боевых условиях.

— Тогда, можешь объяснишь, с какого ляда ты нас в первый день вымотал? — хмуро спрашивает Лин. — Чего пытался добиться?

— В боевых условиях вам никто ничего объяснять не будет, — усмехается Хард. — Но раз уж у нас здесь такой откровенный разговор складывается, объясню. Проверял. Мне надо было