Politics Among Nations. The Struggle for Peace and Power - Hans Morgenthau

из украинцев и казаков, дезертировали к немцам и сражались с русскими армиями. Великобритания имела такой же опыт с Индией, чья национальная энергия неохотно и с оговорками поддерживала внешнюю политику своего чужеземного хозяина, если она, подобно Бозе и его последователям во время Второй мировой войны, приходила на помощь врагу чужеземного хозяина. Наполеону и Хайдеру пришлось узнать, к своему ужасу, что среди трофеев иностранного завоевания не всегда можно найти народную поддержку политики завоевателя. Количество и сила поддержки, которую Хайдер, например, нашел среди завоеванных народов Европы, находились в обратном соотношении с качеством национальной морали конкретного народа.

Французская власть до и во время Второй мировой войны страдала от этой слабости. С момента прихода Гитлера к власти шаткая внешняя политика французских правительств, быстро сменявших друг друга и скрывавших свое бессилие за идеологией статус-кво, который они не хотели и не могли защищать, уже ослабила национальную мораль французского народа в целом. Кризисы 1938-39 годов, с постоянно возобновляющейся угрозой войны и всеобщей мобилизацией для ее ведения, а затем успехи Гитлера, демобилизация и все более шаткий мир, внесли мощный вклад в общее падение морального духа французов. Хотя упадок был повсюду, фактический крах наблюдался только в двух важных секторах французского общества. С одной стороны, столкнувшись с определенными ограничениями своих полномочий социальным законодательством, значительные группы французской верхушки объединились под лозунгом "Скорее Гитлер, чем Блюм!". Хотя Гитлер угрожал положению Франции в Европе и самому ее существованию как государства, эти группы не могли от всего сердца поддержать французскую внешнюю политику, противостоящую Гитлеру. После завоевания Франции они выступали скорее за господство Гитлера над Францией, чем за ее освобождение от иностранного диктатора. С другой стороны, коммунисты по разным причинам подрывали национальный дух Франции до тех пор, пока Хайдер боролся только с капиталистами Запада. Только после того, как он напал на Советский Союз, они внесли новую силу в национальный дух Франции, оказавшись в авангарде сопротивления против захватчика.

Однако, каким бы непредсказуемым ни было качество национального морального духа, особенно в момент большого кризиса, есть очевидные ситуации, когда национальный моральный дух, скорее всего, будет высоким, в то время как при некоторых других условиях шансы в пользу низкого состояния национального морального духа. В целом можно сказать, что чем более тесно народ отождествляет действия и цели своего правительства, особенно, конечно, во внешней политике, тем выше шансы на то, что национальный дух будет высоким, и наоборот. Поэтому только тех, кто ошибочно думает о современном тоталитарном государстве в терминах автократий восемнадцатого и девятнадцатого веков, может удивить тот факт, что в нацистской Германии национальная мораль была высокой почти до последнего. Он снижался медленно, а не рухнул внезапно, как это произошло в ноябре 1918 года. Подавляющая часть российского народа, несмотря на тяжелейшие испытания в условиях войны и мира, неизменно демонстрировала высокий уровень национального морального духа.

Современное тоталитарное государство смогло заполнить разрыв между правительством и народом, который был характерен для монархий XVIII и XIX веков, с помощью использования демократических символов, тоталитарного контроля над общественным мнением и политики, реально или кажущейся выгодной народу. Практически вся национальная энергия течет по каналам, выбранным правительством, и отождествление личности с государством, которое мы признали одной из характеристик современной политики, под воздействием тоталитаризма достигает интенсивности религиозного пыла. Поэтому до тех пор, пока тоталитарные правительства дуги или кажутся успешными, или, по крайней мере, могут сохранять надежду на успех, они могут рассчитывать на решительную поддержку своих народов в отношении проводимой ими внешней политики.

То, чего тоталитаризм может достичь только силой, мошенничеством и обожествлением, демократия должна стремиться достичь через свободное взаимодействие народных интересов ^ мудрым и ответственным правительством. Там, где правительство не в состоянии предотвратить перерастание этого взаимодействия в классовые, расовые или религиозные конфликты, ведущие к расколу национального сообщества на враждующие группы, национальный моральный дух, скорее всего, будет низким, по крайней мере, среди пострадавших групп, если не среди всего народа. Политика Франции до и во время Второй мировой войны иллюстрирует этот момент. Также как и слабость внешней политики в мирное и военное время стран, где феодальные аристократии контролируют правительство и угнетают народ, таких как Испания, Португалия и многочисленные латиноамериканские страны. Правительства таких стран никогда не могут решительно выбирать и преследовать свои внешние цели, даже под угрозой войны, потому что они никогда не могут быть уверены в поддержке своих народов. Они постоянно опасаются, как бы внутренняя оппозиция не воспользовалась трудностями и неудачами на международной арене для свержения режима. Однако там, где правительство выступает в качестве рупора и исполнителя народной воли, национальный моральный дух, скорее всего, будет отражать реальное соответствие между народными чаяниями и действиями правительства. Национальная мораль Дании после оккупации Германии – это не менее яркая иллюстрация, чем национальный моральный дух Германии до поражения под Сталинградом.

В конечном счете, сила нации с точки зрения ее национальной морали заключается в качестве ее правительства. Правительство, которое действительно является представительным, не только в смысле парламентского большинства, но прежде всего в смысле способности перевести невнятные убеждения и чаяния народа в международные цели и политику, имеет наилучшие шансы мобилизовать национальную энергию в поддержку этих целей и политики. Поговорку о том, что свободные люди сражаются лучше, чем рабы, можно усилить до утверждения, что страны с хорошим управлением, скорее всего, будут иметь более высокую национальную мораль, чем страны с плохим управлением. Качество государственного управления

Правительство, безусловно, является источником силы или слабости в отношении большинства, от которых зависит национальная мощь, особенно с учетом влияния деятельности правительства на природные ресурсы, промышленный потенциал, среднюю военную готовность.

8. КАЧЕСТВО ДИПЛОМАТИИ

Качество дипломатии нации объединяет эти различные факторы в единое целое, придает им направление и вес, пробуждает их дремлющий потенциал, впуская в них дыхание реальной силы. Ведение внешних дел страны ее дипломатами является для национальной мощи в мире тем же, чем военная стратегия и тактика ее военачальников являются для национальной мощи в войне. Это искусство приведения различных элементов национальной мощи в действие с максимальным эффектом в тех точках международной ситуации, которые касаются национальных интересов самым непосредственным образом.

Дипломатия, можно сказать, является мозгом национальной мощи, как национальная мораль - ее душой. Если ее зрение затуманено, суждения несовершенны, а решимость слаба, то все преимущества географического положения, самообеспеченности продовольствием, сырьем и промышленным производством, военной готовности, численности и качества населения в долгосрочной перспективе мало помогут нации. Нация, которая может похвастаться всеми этими преимуществами, но не дипломатией, соизмеримой с ними, может добиться