Жираф Джим - Дарен Кинг

Она улыбается. Я слышу эту улыбку в ее голосе.

— Скотт, я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, Воздержанья.

— Но, Скотт, доктор Яблочко уже здесь. Он говорит, что ребенок родится не раньше полуночи.

— Не раньше полуночи?

Она кивает. Я слышу этот кивок в ее голосе. Я быстро подсчитываю в уме.

— Шоу закончится в половине одиннадцатого. Так что я все успеваю. Смогу даже немного побыть на приеме, который у нас тут устраивают после съемок.

Джим просто создан для телевидения. У него настоящий талант. Зрители аплодируют ему стоя. Жалко, что Воздержанья не смогла сегодня быть в студии. Или за кулисами, вместе со мной и Гарри.

Или здесь, на приеме. Сегодня здесь собрались все, включая и мать-одиночку Мамика с ее малышом Малявкой Водичкой.

— Поздравляю, — говорит Мамик, пожимая мне руку. Я говорю ей «спасибо» и вытираю руку о штаны. (Малявку Водичку немного стошнило.)

— Нам с Малявкой понравилось, да, Малявка?

Малявку Водичку опять тошнит.

Я глажу Малявку по голове.

— Привет, Малявка.

— Ему очень понравился этот жираф. Он любит животных. Да, Малявка, ты любишь животных?

Малявка Водичка кивает, и его снова тошнит.

— Ему давно пора спать, — объясняет Мамик. — Его поэтому и тошнит. Его всегда тошнит, если он вовремя не ложится.

Кстати, о тошноте и ее причинах. Ко мне подходит мой старый школьный приятель Плут Дубина. Единственный парень, который показывал мне свой писюн. Я всегда сомневался, что Плут Дубина хоть как-то преуспеете жизни, так что меня вовсе не удивляет, что он так и остался тринадцатилетним мальчишкой — и даже одет в свою старую школьную форму. Он лезет в карман пиджака, вынимает оттуда чипсу и сует себе в рот.

— Хочешь?

— Нет, спасибо.

— Со вкусом креветок. Слямзил в папином баре. — Он по-дружески бьет меня кулаком в промежность, прямо как в старые добрые времена, и говорит: — А ты знаешь, что такое спермач?

— Конечно, знаю. Я женатый человек. Почти папа, — добавляю я с гордостью.

— Нет, ты точно придурок. — Он ковыряет в носу, запустив палец в ноздрю до самых мозгов. — Ты идешь на вечеринку? Ну, к Лайзе?

Я смеюсь.

— Зачем мне ходить на вечеринки к какой-то Лайзе, если теперь я хожу на приемы, где собирается весь цвет телевидения?

— Нет, ты точно придурок. — Плут Дубина бьет меня кулаком в живот и убегает — и с разбегу врезается прямо в дородную, крупную женщину, похожу на большой вкусный торт. Она дает ему увесистый подзатыльник и тут же ласково его обнимает.

— Добрый вечер, мистер Спектр. Поздравляю. Новое шоу получилось на славу. Нам с коллегами очень понравилось.

— Спасибо, сестра Матрона. — Я чешу левую линзу очков. — Да, нелегкая это работа — подготовка программ, — говорю я с нажимом. Сестра Матрона не понимает намека, и я добавляю: — Может быть, вы… ну… проведете со мной процедуру вашего терапевтического объятия?

— Ну конечно. — Она сжимает меня в объятиях и говорит где-то на середине терапевтической процедуры: — А это кто там нам машет с того конца зала? Вот опять помахал, прямо у меня перед носом.

— Это, наверное, Вик Двадцатка, мой лучший друг. — Не прерывая терапевтической процедуры, мы с сестрой Матроной поворачиваемся на сто восемьдесят градусов, и я оказываюсь лицом к лицу с Виком. — Вик.

— Привет, Скотт. Как жизнь?

— Замечательно. Ты смотрел наше шоу?

Он признается, качая головой:

— Я его пропустил. Писал новую программу и как раз подошел к самому интересному месту. И совершенно не следил за временем.

— Кстати, еще раз большое спасибо за ту компьютерную игрушку. Джим только о ней и говорит.

— Для друзей — все что угодно, Скотт. Все, что касается компьютерных игр. Давай, что ли, выпьем. Хочу тебя угостить.

— Лучше не надо, — говорю я. Еще в самом начале приема я изрядно нюхнул шампанского, и у меня до сих пор кружится голова. — Я уже пьяный.

— И все-таки не такой пьяный, как вон тот мужик.

Он имеет в виду капитана Кейпа, с которым мы познакомились в больнице. Когда он только пришел, он был в костюме, как деловой бизнесмен. Впрочем, он сразу же сообщил всем и каждому, что переоденется в костюм супермена, как только случится что-нибудь волнующее. Видимо, что-то волнующее случилось, потому что теперь он являет собранию нелепый наряд из синего облегающего трико и облегающей водолазки с вышитой на груди буквой «К».

— Интересно, он что собирается делать? Ловить преступников? Кстати, о преступниках. Это не тали старушка, которую приготовили к пожизненному заключению за кражу домашней обуви?

Сперва я решаю, что он пошутил, но, проследив за направлением его взгляда, вижу Бабулю Кошак, которая направляется прямо к нам. Будучи женщиной пожилой, она идет очень медленно, еле-еле передвигая ноги, но настоящие леди преклонных лет, и к тому же сбежавшие из тюрьмы, стоят того, чтобы их дождались.

— Здравствуй, Скотт.

— Вы сбежали из тюрьмы?

Она кивает.

— Хотела посмотреть шоу. У них в тюрьме нет телевизора, представляешь?! Эдди собирался навестить меня в тюрьме, но так ни разу и не пришел. И все из-за этого бесовского ящика. А вот и он, кстати.

— Эдди, — говорю я, обозревая его подбородок снизу. — Тебе понравилось наше шоу?

— Дерьмо на палочке. Лучше бы я дома остался, посмотрел бы его по телику.

— Но это лучше, чем телик, Эдди. Это реальная жизнь. — Вид у него озадаченный, и я поясняю: — Реальная жизнь лучше, чем телевизор, Эдди.

— По мне так, как ни крути, все — дерьмо.

— Что, вообще все?

Он кивает.

— А костюм мистера Бинго? Тоже дерьмо?

Эдди морщится. Он явно не понимает, о чем речь.

— Ты вообще знаешь, кто такой мистер Бинго? — говорю я, указывая глазами на сутенера из нашего пригорода.

Эдди молчит, но, судя по его виду, знает.

— Ты говоришь, все-дерьмо, — поддразниваю его я. — А как же костюм мистера Бинго? Тоже дерьмо?

Эдди смотрит на мистер Бинго, потом — на его делового партнера Обезьяна Клешню, который делает всю обезьянью работу.

— Нет, — говорит Эдди. — Очень хороший костюм. Не дерьмо.

Мистер Бинго похлопывает меня по плечу.

— Я как раз говорил Обезьяну: «Эти танцовщицы — просто не девочки, а конфетки». Да, Обезьян?

Обезьян кивает.

— Джим мне все рассказал. Как ты спас мою девочку с побережья, — говорит мистер Бинго, поправляя галстук. — Она убежала, а ты ее спас. Там, на море. Обезьян, сигару.

Обезьян Клешня по прозвищу Обезьяньи Ручки достает из кармана сигару, зажигает ее и передает мистеру Бинго.

— Еще одну. Для моего друга.

Обезьян Клешня зажигает вторую сигару и передает ее мне своими обезьяньими ручками.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать, Скотт? Для тебя — все что угодно. Я твой самый ярый фанат. Да, Обезьян?

Да нет, думаю я про себя. Мой самый ярый фанат — это Спот Плектр, основатель фан-клуба Скотта Спектра. Как я уже говорил, Спот Плектр — не настоящее имя. Он изменил свое имя, потому что хотел быть похожим на меня. Он копирует меня во всем. Даже одевается точно как я. Рыжий от рождения, он перекрасился в блондина, искусственно выпрямил волосы и ходит с длинной растрепанной челкой. Сегодня на нем очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке, штаны с узором «миллиметровка» и антистатические не скользкие носки. Все — в точности как у меня. Вплоть до туфель в виде космических кораблей.

Тут я должен внести поправку: Спот Плектр был моим самым ярым фанатом, а теперь я уже и не знаю… Весь вечер он ходил мрачный, явно хотел со мной поговорить. А когда все же набрался смелости подойти, не сумел сформулировать ни одной фразы — так он был взбешен.

— Как я понимаю, тебе не понравилось шоу.

— Ты продайся — Он снимает свои очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке, и швыряет их на пол. — НФ-канал — это канал научной фантастики. — Он буквально кипит праведным гневом. — А это, — он указывает в потолок, видимо, имея в виду главную студию несколькими этажами выше, — это не научная фантастика.

— В каком смысле?

— Научная фантастика — это фантазия, вымысел. С научным уклоном, — говорит он, наступая на свои очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке. Очки не ломаются, и он наступает на них еще раз. Очки не ломаются. — А это, — беснуется он, — не научная фантастика. Это легкая развлекательная программа. С ударением на «легкая».

— Это, безусловно, научная фантастика. Я так думаю.

— Ну и где там наука?

Я задумчиво закусываю губу.

— Призрак.

— Призрак — это ужастик.

— Танцовщицы.

— Порнография.

— Боб Забавник.

— Комедия.

Я снова закусываю губу.

— Мне надо кормить семью. Через час, — говорю, глядя на свои высокотехнологичные часы и быстро подсчитывая в уме, — я буду папой.